Зов крови - Андрей Посняков

Ну, а тех, кто зарывал, можно умертвить и традиционными способами, скажем – поразить стрелами, дротиками, копьями заколоть, наконец.

Яд. Какой-то доступный и дешевый яд в необычно больших количествах. Если найти его следы… может быть, кто-то что-то слышал, догадывался. Придется пройтись по всем крупным городам, послушать сплетни, может, что и всплывет. К чему еще прислушаться? Объем работ. Нужны те же кирки, лопаты, мешки, в которых носят землю – тачки в эти времена еще не придумали. Все это нужно где-то закупить, привезти. И желательно – нет, просто обязательно – иметь знающего римского или греческого инженера – других тут пока просто нет. Без инженера, без толкового прораба ни черта с отводом реки не получится, диким кочевникам гуннам такое просто не под силу – нет у них ни технологии, ни умения. У гуннов нет… но гунны – это ведь не только кочевники, явившиеся из далеких азиатских степей. В большей степени, это всякий примкнувший к Аттиле сброд – германцы, словене да те же греки, к примеру. Приск Панийский, писатель и журналист, тоже ведь именовал себя гунном! До тех пор, пока ему это было выгодно.

Инженера с прорабом, конечно, потом ликвидировали, в этом сомнений нет. Опять же – из соображений секретности. Обоих могли пригласить из какой-нибудь империи, без разницы, Западной или Восточной. А могли и найти на месте. Но в последнем случае, это должны быть люди известные, уважаемые в силу достаточной редкости профессии. Их смерть… даже скажем так – исчезновение – просто не могло остаться незаметным. И в этом случае куда лучше было бы выписать специалистов из Рима. Ага! Если заранее знать о смерти Аттилы и об устройстве похорон! Тогда бы, конечно, подсуетились, пригласили бы… пока туда гонцы, пока – с инженером – обратно. Протух бы тем временем царственный труп, склизким бы стал, расползся!

Значит – местные инженер и прораб, местные! А это уже теплее, это уже не иголку в стоге сена искать, не запрятанную под речкой могилку. Понадобившиеся похоронной команде специалисты, в силу специфики ремесла, конечно же, жили в каком-нибудь крупном городе, где их професия была бы востребованной, скажем, при строительстве и ремонте стен, городского водопровода и всего такого прочего. Значит, город должен быть – Город, а не какой-нибудь Мухосранск! Местный мегаполис с населением тысяч десять, а то и двадцать или даже поболе. В таком городе тоже непросто нужного человека найти, однако – можно. Инженер, он и в Африке инженер, а не какой-нибудь там мерчандайзер.

Итак: яд, инструменты, специалисты. И – большой город, желательно не очень-то далеко от предполагаемого места захоронения. Впрочем, Паннония, в принципе, не так уж и велика. Просто было бы логично не ехать за требующимся спецом, скажем, в соседний Норик или еще куда – триста верст киселя хлебать.

Самые крупные города… Первый, конечно – Аквинкум, потом – на севере, Карнутум, Карнут – если по-простому, еще есть Сирмиум, но тот еще дальше. Саргана ведь не зря именно сюда к нужному человеку ехала, к Аширу этому, палачу бывшему, увы, от чумы умершему. Но ведь и он же не просто так здесь ошивался – именно в этих местах, в Альба-Регие, который и на город-то не похож, а ближайший к нему – Аквинкум! Там, там и нужно искать.

Придя к такому выводу, молодой человек с облегчением смежил веки и тут же заснул, обняв рукою супругу. За тонкими стенками шатра ухала, кричала дурным голосом неясыть, вот захлопала крыльями – спикировала, видать, за тушканчиком или мышью. Что-то пискнуло, на том короткая жизнь грызуна и оборвалась.

Несший первую стражу Мирослав смачно зевнул и, чтобы не уснуть, принялся считать звезды, от чего еще больше поклонился в сон, и, едва не свалившись в овражек, решил прислушаться к лесным голосам, определить, где какой зверь, где какая птица. Неясыть с пискнувшей мышью угадал на раз, потом прислушался повнимательнее… кто-то урчал неподалеку… рысь? Она, она, кто же еще-то? Тут и горы рядом и долина – степь, пушта, всякого зверя и птицы хватает. Вот наверху, в небе, кто-то заклекотал – сокол-сапсан? Копчик? Или все же орел-ягнятник? Нет, орел куда как солидней клекочет, не так. Это сокол, и не из самых крупных, может быть даже – пустельга. Ага, ага – а вот и орел! Ночь светлая, звездная, вот и не спится. А вот и волки завыли… далеко, за ручьем где-то. Кто-то пробежал, простучал копытами – спугнутая волками косуля? Серна? Нет, скорее – кабан. Ну да, кабан – вон, захрипел, захрюкал.

Чу! А это что? Тоже копыта. И много, целое стадо. Нет, не олень, олени так громко не ходят, да ни один дикий зверь… О, Сварог и Сварожичи! Да это ж кони! Вражины! Погоня!

Мирослав встрепенулся – куда и сон пропал? Немедленно всех разбудить, и первым – князя.

Ужом протиснувшись меж кустов, молодой воин без всякого стеснения или страха откинул полог шатра повелителя – все сделал верно, как и было приказано Радомиром!

– Вставай, княже, беда! В степи скачет кто-то!

– Скачет? Тут же проснувшись, князь выскочил из шатра:

– Разбудить всех. Готовьтесь к бою.

Ну, вот она, погоня. Настигла наконец, не помогла и Саргана. Что ж – чего воительницу винить, в жизни всякое бывает.

Глядя, как выскакивают из шалашей воины, князь вытащил из ножен меч и улыбнулся: посмотрим еще, кто кого! Посмотрим.

– Всадников с дюжину, может, чуть больше, – доложил высланный в пушту востроглазый Линь. – Кто такие – не разобрать, темновато.

Мирослав радостно потер руки:

– Всего-то с дюжину? Ну, с этими-то мы сладим.

– Не говори «гоп», – резко осадил парня князь. – Это может быть лишь передовой отряд. Разведка. Всем соблюдать тишину, мои слова передавать по цепочке. Итак… Мирослав с Хотонегом и прочими – встаньте там, у ракитника, стеной. Линь… О, Горшеня, ты как?

– По добру, княже!

– Славно. Вам залечь с луками в овражке. Хильда – ты с ними. Стреляешь ты, я знаю, хорошо.

– Ни одна стрела мимо не пролетит, милый, – холодно улыбнулась красавица.

Рад покусал губы:

– Все готовы?

– Готовы, вождь!

– Что ж… Добро пожаловать, незваные гости!

Звук копыт приближался, уже хорошо слышным стало фырканье и ржанье коней, возгласы всадников.

– Знают, куда ехать, сволочи. Прямо на нас и скачут. – Радомир оглянулся к оврагу и махнул рукой. – Хильда, Горшеня, Линь. Как покажутся, вы и зачнете.

Снова заржала лошадь, на этот раз уже совсем близко – за черноталом. Вот-вот и враги покажутся, ворвутся в лагерь… Добро пожаловать, твари! «Погоня, погоня, колышется чад…»

В-вух-х!

Случайно сорвавшаяся с тетивы Линя стрела со свистом впилась в дерево.

Эх, рановато…

Клодиний Прист, хозяин доходного дома – инсулы, расположенного на самой окраине славного города Аквинкума, в последнее время имел все основания быть недовольным жизнью. Привычный римский мир рушился, рушился уже лет пять подряд, а то и десять, но вот после того, как гепиды разбили Эллака в битве при Недао-реке, стало совсем плохо, просто хуже некуда. Эллак еще о чем-то мечтал, еще хотел что-то сделать, быть может, даже основать великую – по типу римской – державу, о которой грезил его отец, великий завоеватель Аттила. Ардариху-конунгу ни о чем таком не мечталось, и это было видно: быстро приходили в запустение города, разрушались и грабились виллы, даже дороги – и те не ремонтировались, хотя, конечно, они еще и пару сотен лет могли служить без ремонта. И все же, тем не менее… Ардарих даже не установил каких-то общих законов – не счел нужным или просто забыл, что взять с варвара? И что получилось? А ничего хорошего – германские воины (гепиды и их союзники, среди которых кто только не числился) нагло врывались в дома, не брезгуя даже доходными, занимали лучшие комнаты, требовали еды и ни за что, конечно же, не платили, сколько ни жаловались бывшие граждане Аквинкума королевскому графу. Ардарих, увы, вел себя, как временщик, используя Паннонию лишь как место для передышки перед новым рывком.

Мир катился в пропасть, и Клодиний – не старый, в общем-то, еще человек – даже не собирался вкладываться в ремонт дома – а для кого было ремонтировать? Поскорее бы подросли дочери, выдать их замуж, желательно – за греческих купцов, приданое пока, слава богу, имелось, и не такое уж маленькое. Переехать куда-нибудь самому? В тот же Константинополь или Равенну? Однако инсулу ведь не потащишь с собой, в доходный дом бычью упряжку не запряжешь, не потащишь, не телега, шутка ли – четыре этажа! Целых четыре этажа. В Константинополе, в Риме, говорят, есть дома и повыше, однако Рим – это Рим, а не Аквинкум. Впрочем, и этот город – красивый… был, до прихода варваров. Кое-что, конечно, еще сохранилось, еще при Эллаке даже восстановили акведук – как радовался этому самый уважаемый жилец Клодиния, господин Марцелий Игун, наполовину иллириец, наполовину римлянин. Опытный строитель, зодчий, господин Марцелий чем только не занимался! И стены строил, и вел сложные расчеты мостов, составлял сметы. Акведук вот – тоже он ремонтировал, точнее – под его руководством. Славный, славный человек был Марцелий, что и говорить, и платил за жилье щедро и, самое главное, вовремя. Лучшие апартаменты занимал, почти половину второго этажа – несколько просторных комнат с широкими ложами, с собственной трапезной, даже с ванной! Чего в таких апартаментах не жить, коли средства позволяют? А средства позволяли, было время – и даже варвары платили щедро.