Северянин - Алексей Ермоленков

И вот мы добежали до довольно длинного горного хребта, в котором на длительном протяжении виднелся всего один-единственный проход. И тут началась истерика. Женушка жалобно так заскулила, дети начали плакать, а глава семейства рычать. Я сразу понял, что к чему. Папаша решил остаться и задержать наплыв снежных волков столько, сколько сможет, но это было равносильно самоубийству. Один он не сможет этого сделать — проход слишком широк даже для него. А вот вдвоем мы, пожалуй, продержимся какое-то время. И только я собрался забрать из саней то, что нам может пригодиться в ближайшее время, как Йети меня подтолкнул к своей семье, которая уже отошла на несколько шагов и смотрела на него, прощаясь.

— А не дохрена ли ты на себя берешь, лохматый? — возмутился я. — Я остаюсь здесь! Еще побарахтаемся!

Затем я достал нам провианта на пару недель, вещей кое-каких, оружие себе и Йети, а потом отдал сани его жене, которая смотрела на меня с благодарностью.

Не знаю почему, но мне казалось, я поступаю правильно. Моя интуиция подсказывала мне, что я должен остаться. Кто мне этот Йети и его семья? По сути никто, просто умные животные, умнее обычных животных, но глупее полуразумных, хотя и не во всем. Рисковать своим смертным телом ради них — глупость несусветная! Но я почему-то был уверен, что поступаю правильно, даже несмотря на то, что впереди у меня много планов и меня ждет огромное количество народу, которым я не безразличен. Но я остался, в то время, как мой здравый смысл буквально вопил: «Хватай сани, детей и жену Йети и вали с ними пока живой!».

Первым делом, после того, как его супруга с детьми ушла, мы с мохнатым троллем поели, попили и оправились, потому что, судя по усиливающемуся запаху псины, сделать нам это доведется еще не скоро. Если доведется вообще.

Сначала на горизонте показалась волна огромных белых волков. Точнее, не так. Горизонт вдруг окрасился в белый цвет волчьей шерсти. А затем эта лавина надвигалась все ближе и ближе. Вскоре я уже мог рассмотреть этих клыкастых созданий. Огромные, белые, красивые и жутко голодные северные волки. Интересно, что же произошло на севере, что они так сильно расплодились? И, как бы мне не хотелось их убивать, я понимал, что сейчас они, как саранча, будут убивать все живое, чтобы найти себе пропитание.

Снежные волки, в отличие от своих лесных собратьев, намного умнее и не станут есть друг друга в случае наступления голода. В таких случаях стаи снежных волков объединяются под командованием сильнейшего вожака и мигрируют на юг, поедая все на своем пути. Такое на севере случается раз в несколько десятков лет. И надо же такому случиться именно тогда, когда я прохожу взросление! Но делать нечего, придется драться. Ведь останавливают эту лавину клыков и когтей именно северяне. Именно северный народ и не допускает миграцию снежных волков на юг, а южане об этом даже и не догадываются.

Мы с Йети сидели, расслабившись, пока волна северных волков не приблизилась почти вплотную. Следующий отдых будет еще не скоро. Я не знаю, на что я рассчитывал, оставаясь тут с Йети. Ведь когда волки подобрались к нам, окончание их стаи было еще очень далеко.

Волки нападать не спешили. Они ощерились, их шерсть вздыбилась, но все же они понимали, что перед ними крайне опасный враг. Однако голод сделал свое дело, и несметная стая понеслась в драку. Ох, и занятно, наверное, это выглядело со стороны: трехметровый Йети с двумя двуручниками и я — метр с кепкой в прыжке с табуретки с одним черным двуручным мечом перекрывали проход через горы волкам, которые были не намного ниже меня ростом.

Первый же подлетевший ко мне снежный волк рухнул на землю с перебитым позвоночником и стал заливать все вокруг своей кровью. Оказалось, что северные волки еще и довольно прочные, раз я не смог без усиления тела маной разрубить его напополам. И это при том, что мой черный меч был довольно острым.

Следующий напоролся пастью на лезвие моего двуручника, и мне пришлось достать одноручный меч, который я взял с собой на взросление. Я воткнул его в глаз волку, что попытался напасть на меня со стороны, одновременно вынимая двуручник из пасти уже мертвого волка. Теперь мне надо стараться не колоть, а больше рубить, тогда таких моментов станет меньше. Но, с другой стороны, и сил я потрачу больше, а это сыграет крайне негативную службу в дальнейшей перспективе. Значит, нужно будет колоть, но не в пасть, а в тело.

Так я и поступал — дрался, экономя силы, но при этом старался убивать волков с одного удара. А вот Йети, похоже, не придерживался моей тактики, он рвал и бил. Волки то отлетали от него, то валились к его ногам разрубленные напополам. Огромные острые когти и зубы делали Йети машиной смерти, а два двуручника в обеих лапах лишь усиливали этот эффект. Но и энергии он тратил чересчур много. Надолго ли его хватит, я не знал, но вот как ему объяснить, что стоит экономить силы, я не понимал. Поэтому и готовился к тому, что вскоре я останусь тут один наедине с голодной лавиной снежных волков.

Я продолжал колоть и рубить, постепенно поднимаясь на гору трупов, которая все больше росла. Перед лицом мелькали оскаленные пасти, пытающиеся меня ухватить хоть за что-нибудь. Нет, конечно, снежные волки далеко не нечисть, которую я убивал тысячами. Никакому снежному волку не сравниться с наргримом. Но и я не могу использовать свое преимущество, которое у меня есть. Сейчас я обычный, очень хорошо натренированный человек с огромной физической силой. Но на этом все.

На вторые сутки боя я получил первую рану. Моя реакция снизилась, несмотря на перерывы, что нам столь любезно предоставляла объединенная стая снежных волков. Да, им тоже требовались перерывы, но не для того, чтобы отдохнуть, а для того, чтобы продумать дальнейшую тактику. Я уже вычислил их вожака, и он пока в бой не лез. Да и я к нему не стремился. Если его сейчас убить, то все стаи разбегутся кто куда. А это означает, что ущерба Эратиону они нанесут куда больше. Ну и учитывая то, что я здесь именно для того, чтобы получить слияние с этим миром, то такого мне допускать никак нельзя.

Буквально только что на моей голени сомкнулась пасть одного из снежных волков. Терпеть боль