РОТА - Андрей КОНСТАНТИНОВ

– Анэчка.

– Исмаил.

Представители бизнеса обменялись приветствиями очень по-светски, Сергей же и Хамзат еле кивнули друг другу. Исмаил усмехнулся:

– Вы по-прежнему под защитой… элитного спецназа?

В этом вопросе столько было скрытой иронии, что Числову кровь бросилась в лицо, особенно когда он заметил улыбочку на губах Хамзата. Анна быстро, почти по-мужски закурила и спокойно, хотя и достаточно твердо, сказала:

– Я не думаю, что мы сейчас встретились, чтобы обсуждать проблемы моей… э… защиты.

Исмаил прижал руки к сердцу – хотел что-то сказать, но Анна не позволила ему вставить слова, продолжая в том же темпоритме:

– Уважаемый Исмаил. Я хотела бы с самого начала обозначить один важный момент: вы, наверное, догадываетесь, что идея поговорить с вами о Бабенко принадлежит не мне, а одному нашему общему знакомому из Москвы… Почему он решил, что его мнение должна озвучивать женщина, я не знаю.

Числов даже постеснялся на лицо Исмаила посмотреть – по сопению его понял, каково ему было слышать такое. Хамзат же, казалось, просто превратился в натянутую струну. После недолгой паузы Исмаил все же пересилил себя и пусть несколько натянуто, но улыбнулся:

– Анэчка, у нас с вами никогда не было недопониманий…

– Как сказать, – почти перебила его Анна, – как сказать, уважаемый Исмаил. Я ведь намекала вам… Да вы и сами – человек взрослый, гораздо более опытный, чем я – слабая женщина. У нас – система, где все взаимосвязано. Это ведь для вас не новость?

Исмаил ничего не ответил, лишь недовольно зыркнул на Числова и – что Сергея удивило – на своего спутника. Возникло ощущение, что Исмаил тяготится присутствием свидетелей этого странного разговора. Между тем Анна продолжала, механически помешивая ложечкой уже остывший кофе:

– Я думаю, не новость. Поэтому в истории с Бабенко кое-какие «недопонимания» все же имеют место быть. Вы бьете по Бабенко, я – в стороне, но это только на первый взгляд, потому что через три месяца его убытки начинают мешать моему бизнесу. А ведь мой-то он – тоже относительно… И я думаю, вы это тоже хорошо понимаете… И Москва недополучает около пяти миллионов где-то уже в полугодовой перспективе – это так, навскидку… И как, вы думаете, на это отреагирует мой… а точнее – наш с вами общий знакомый?

Исмаил выставил вперед руки с чуть подрагивавшими пальцами, но сказать снова ничего не успел – Анна продолжала:

– А понятно, как отреагирует. Вам срочно понадобились деньги…

Она скользнула взглядом по Хамзату, который сидел по-прежнему в напряженной позе, и усмехнулась:

– И это я могу понять, но… «Закрытые» глаза – они ведь могут и «открыться»… И дело тут не во мне, и не в Бабенко. Мы – винтики, хотя и важные. Нас можно заменить, но это – хлопотно. Зачем будить лихо, если оно – тихо? Зачем приводить в действие паровой каток? Вы сами говорили – «у нас тут войны нет»… Правильно. Скажите, разве хоть раз были какие-то неприятности у ваших… гостей, например? Их кто-то когда-то задерживал, проверял?

Хамзат что-то негромко сказал по-чеченски, но Исмаил резко оборвал его взмахом руки. Повисла пауза – достаточно долгая. Наконец Исмаил наклонил голову:

– Я всегда старался… Анна, у нас действительно войны здесь нет и не будет.

Анна Дмитриевна пожала плечами:

– А раз так, давайте как-то восстанавливать ситуацию. И времени у нас на это очень мало. Вы ведь, я так понимаю, тоже лимитированы прежде всего временем?

Исмаил вздохнул, покосился на Хамзата и Числова, потом несколько раз кивнул:

– Мне… Мне не обойтись без вашей помощи. Анна, я могу… Нам лучше бы некоторые вещи обсудить тет-а-тет…

Анна Дмитриевна тут же обернулась к Числову, он глянул в ее лицо и даже слегка вздрогнул внутренне – такое у нее было чужое и незнакомое лицо, жесткое, властное.

– Сергей, подойди, пожалуйста, к мэтру. И… и спроси детально, какое меню сегодня на шведском столе в «Ландскроне»?

Числов встал из-за столика и вышел из кафе к бару. Спрашивать ни о чем девушку-мэтра он не стал – Числов прекрасно понял, что его просто отослали. Наверное, так было надо. Наверное, так и ведут сложные бизнес-переговоры, но в душе у него всколыхнулся какой-то очень неприятный осадок. В этот же бар вышел и Хамзат.

Взгляды чеченца и русского встретились. Они, не сговариваясь, одновременно закурили, потом снова посмотрели друг другу в глаза.

– Чего смотришь? – не выдержал первым Числов. – Спросить чего хочешь? А?!

Хамзат усмехнулся, и в этой усмешке было понимание, понимание того, как неприятно, когда тебя отсылает женщина, чтоб не мешать… на глазах других мужчин…

– Чего мне тебя спрашивать, гоблин? – тихо сказал Хамзат. – Мне про тебя все понятно…

– Да-а? – удивился Числов. – Ишь ты, молодец какой… Наверное, мысли людей читать умеешь, раз все тебе понятно…

– Мне понятно главное.

– И что же это «главное»?

– Я бы тебе сказал… но не здесь… Если бы мы встретились… там…

По лицу Хамзата прошла судорога, Числов катнул желваки по скулам. Казалось, еще немного, и они вцепятся друг в друга. Капитан очень тихо сказал, глядя чеченцу прямо в глаза:

– Там, говоришь… Ну, не обессудь, ежели все же встретимся… там… А то, я смотрю, ты тут – такой весь из себя смелый… рядом с дядей…

Хамзат оскалил зубы:

– А ты рядом с кем, гоблин?

Капитан тряхнул головой, прогоняя желание дать этому наглому духу по роже:

– Ты чего, конфликта ищешь?

Хамзат снова улыбнулся:

– Береги нервы, гоблин. Аллах даст – еще встретимся. Тогда поговорим…

Они разбежались за разные столики в баре и изредка зыркали из-за них друг на друга.

Анна и Исмаил беседовали тет-а-тет где-то полчаса. Потом в бар вышла одна Анна – возбужденная, с горящими глазами. Она молча взяла Сергея за локоть и вывела из бара в холл отеля:

– Спасибо тебе, Сережа… Ты – как целая группа психологической поддержки. Знаешь, как мне на самом деле страшно и тошно было. Я же из-за этого Исмаила… третий день на нервяке…

Числов промолчал. В чем суть проблемы он, конечно, не понимал, Анна ему не объясняла, что было вполне естественно. Что же он мог сказать? Что ему не по душе вообще какие-то «бизнесы» с чеченцами? Что деньги от этих «бизнесов» идут в том числе и в Чечню для поддержки духов? Кто он такой, чтобы бросать Анне какие-то упреки – тем более что упреки-то даже и конкретизировать трудно – одни эмоции и ощущения…

А Анна Дмитриевна слишком увлечена была своими ощущениями, удовлетворением от хорошо сделанной работы, чтобы заметить какие-то нюансы в молчании Сергея:

– Славно, что все так разрулилось… Знаешь, как неприятно, когда понимаешь… что тебе поручают разговор с чеченом именно потому, что ты – баба… чтобы его поконкретнее на место поставить… И он это понимает. Ой.