Душа архонта - Анна Кочубей

— Я видела такое древо на фреске в огромном зале. Вернее, его видела та, чьими глазами я помню. Жаль, я не понимаю смысла изображения…

— Ты все также боишься уснуть и стать свидетельницей чужих жизней?

— Уже нет. Я не вижу прошлого с тех пор, как Чазбор стал одержимым.

— Это плохо. Магия моего народа могла бы тебе помочь вспомнить прошлое, но эльфийские маги вне закона, как и архонты. Кроме некоторых из них… Я расскажу тебе о Хранителях, чтобы ты не выдумывала лишнего и не верила ерунде. Этот орден зародился не в Эрендоле, а на севере, его родина — Архона…

Лиандра любила слушать голос Хана, не особенно мелодичный, но глубокий и волнующий. Если бы еще Ханлейт повернулся и разговаривал с ней, а не с камином!

— Во времена, когда династия северных королей только-только взошла на трон, Эймар раздирали междоусобные войны, все одиннадцать провинций норовили стянуть территорию у соседей, и только Эрендол хранил нейтралитет. Король Агнар I обратился к стране эльфов с просьбой о помощи в наведении порядка в стране. Не просто так, а в обмен на независимость: Эрендол частично закрывал свои границы для соседей — так сложилось, что мои родичи никогда не любили гостей. На орден Хранителей возложили дело мира, а в его состав вошли лучшие воины, политики и маги из числа эльфов. Я мало живу, чтобы знать наверняка, как все было, поэтому рассказываю тебе о минувшем по преданиям и книгам, что я прочел… Они говорят, что общими усилиями войны прекратились, и Эймар стал единым сильным государством. Сохранился и орден, но теперь Хранителей отбирали еще тщательней и готовили с самого рождения. Орден поклялся служить Эймару до тех пор, пока не угаснет род первого короля, Агнара I. И так было много веков…

— Ты был Хранителем-воином, верно?

— Да. Почему «был»? Я им остался! Я ношу на своем теле символы всех провинций: змея архонтов — северный Эймар; орел ариев — южный; оцелот, лесная кошка — это знак Эрендола, моей родины; кета — символ Аквилеи; кит — Галаада; кабан — Мореи; лошадь — Карии; сойка олицетворяет Озерный край, бык — земли Серебряного пояса, выдра — Лаконские болота, а медведь является символом северных островов. Но дело не в рисунках… С тех пор, как убили последнего короля единого Эймара Северона I, страну разорвало на части. Арии захватили власть на юге, пришла скверна, началась Столетняя война, продлившаяся девяносто шесть лет… Все это случилось до моего рождения, но я поклялся в верности истинному престолу Эймара и не желаю быть игрушкой в чужих руках.

— Так Северона убили… Кто?

Имя последнего короля отозвалось в душе Лиандры болью. Вздохнув, она закусила губу, чтобы невольные слезы не пролились на подушку.

— Не знаю. Разное говорили. Северным Эймаром со столицей в Архоне правила сестра короля, а в Аверне взошел на трон ее дальний родственник — король Родерик.

— И у страны было два короля? Но какой престол ты называешь истинным?

— Северный, конечно!

Лиандра посмотрела на символ змеи и меча в основании шеи Ханлейта: неведомо по какой причине, но она считала также. Вот он, настоящий герб Эймара, а не орел ариев!

— Король Родерик умер, королева исчезла, — продолжал Хан, — а мы получили нового правителя — Императора.

— Что значит «исчезла»? Пропала? Сбежала, как ты? — с надеждой спросила Лиандра, вспоминая живой образ девушки из своих снов.

— Я думаю — она умерла, но о похоронах молчали. Северяне не сразу поняли, что армией Архоны не управляет твердая рука. Военачальники не смогли между собой договориться: среди них пошли распри, что послужило началом поражения северных земель. А потом появились Проклятые дороги, и наступил хаос.

— Умерла…

Лиандра почувствовала, что так и есть, и ее сердце сжалось от тоски.

— Кто такой Император, Ханлейт? — спросила она упавшим голосом.

— Никто не знает, Лиандра…

Хан, наконец, отвернулся от пламени и лег на спину.

— Считается, что с приходом Императора страна вновь стала единой. Это неправда — страх не в состоянии объединить. Принимая жестокие законы и вытягивая из страны последние соки, Аверна создает вокруг себя иллюзию достатка, но Эймар страшит не нищета и даже не магия ариев. Вспомни мертвое селение в Морее: все боятся подохнуть от руки своего же соседа или превратиться в одержимую тварь. Жить стало опасно — неизвестно, где и когда объявится демон и призовет новые души. По стране гуляет скверна, уничтожая все живое.

— Как Проклятая дорога?

— Нет, ошибаешься. Проклятые дороги — бельмо на глазу у Императора. Они очень опасны, но пока эти тракты — единственная сила, которая его пугает и сдерживает. Лиа, ты наглоталась дыма, и завтра не сможешь продолжать путь, если не отдохнешь, — закрыл тему Хан, обнимая девушку за плечи.

— Ты говорил, что не будешь меня называть именем сестры Герванта.

— Вспомни свое и перестану.

Так само получилось, что Лиандра уснула у Хана на плече. В зале трактира бил гонг, но спящие его не слышали.

Волшебник с озера Инья

Ханлейт проснулся раньше и принес из комнаты Киндара походную одежду Лиандры. Одеваясь, она морщилась от головной боли и с ужасом представляла, как сядет в седло. Помятый вид был у всех разбойников, кроме Хана: Гвидо отчаянно зевал, Гервант мрачно молчал с похмелья, а дварф был до сих пор пьян и с трудом держался на ногах. Неестественно бледный Киндар послал Лиандре воздушный поцелуй и улыбнулся.

На рассвете улицы Ваньяра были пусты, затоптаны множеством ног и запорошены праздничным мусором. Из города разбойников выпустил одинокий стражник. Держась за решетку ворот, он с трудом сохранял равновесие и тупо таращил глаза. Легионеры крепости перепились и спали, как и все остальные горожане.

Отряд выехал на пустую до горизонта дорогу. Начался снегопад. Белое покрывало чистого снега стирало границу чистого поля и тракта и слепило глаза. Гервант с Ханлейтом поехали вперед, а Лиандра отстала.

— Ты подарила мне одну из самых волшебных ночей за последнее столетие, девушка, — ласково сказал Киндар, поравнявшись с ней, — надеюсь, наша маленькая шалость не разозлила твоего сурового друга?

— Которая из них, Киндар?

— И не говори, праздничная программа была насыщенной! — рассмеялся эльф, — но я говорю об эльфийском зелье. Нехорошо бывает только после первого раза, но если привыкнуть, то можно оценить все преимущества дурмана по достоинству. Попробуем еще?

— Ох, нет! — вырвалось у Лиандры.

Киндар снова засмеялся. Подъехав ближе, он шепнул:

— Только одно мне скажи: я не зря старался? Вы с Ханом объяснились?