Пыль и сталь (СИ) - Карпов Илья Витальевич

— Старый хозяин покинул город, а мы выкупили аптеку и поселились здесь. Жаль, что вы застали этот беспорядок. Я надеялась, мы успеем привести всё в порядок до прихода первых посетителей, — девушка протёрла пятачок на пыльном покрывале прилавка и поставила туда подсвечник.

— «Вы»? Ты здесь не одна? — Игнат заглянул за плечо девушки.

— Мы с дядей, то есть, с братом дедушки, впрочем, я его внучатая племянница, поэтому всегда звала его дядей… Kurzgesagt, мы приехали из Айхма, что в Ригене. Нынче там сделалось неспокойно, как, впрочем, и во всей Империи, так что дядя решил перебраться сюда. Брат предлагал ему переехать в Аркенталь, но он отказался. Заявил, что одного Эльдштерна в городе уже достаточно.

— Постой, ты говоришь о том самом Эльдштерне? — Игнат заметно оживился. — Знаменитом Альбрехте Эльдштерне?

— Да, видимо, о том самом, — вздохнула девушка и добавила тихо, почти шёпотом: — Видите ли, мой дядя, Карл Эльдштерн, не слишком любит громкую славу своего брата. Думаю, ему бы не понравилось даже то, что я упоминаю его имя в этих стенах. Их взгляды давно разошлись, ведь мой дядя алхимик, а его брат…

— Выдающийся колдун и блистательный болтун!

Из-за зелёной занавески послышался недовольный и скрипучий, как колесо старой телеги, голос, за которым последовали неспешные шаги.

— Может быть, моё зрение уже не то, что прежде, Рия, но слышу я по-прежнему превосходно. И слышится мне, что ты не вняла моей просьбе не упоминать блестящее, как дешёвая позолота, имя моего братца, так уютно пригревшегося в Аркентале и даже имевшего наглость приглашать нас погреться в лучах его фальшивой славы. Тоже мне, волшебник снизошёл до простых смертных!

Занавеску отодвинулась и впустила серебряно-седого старика в кожаной жилетке на серую рубашку. Его подбородок покрывала лишь короткая белая щетина, а верхняя губа скрывалась за пышными усами. Он облокотился на прилавок локтем и направил внимательный взгляд на Игната.

— Ни черта не видно в этой темноте. Рия, займись-ка окнами, иначе мы здесь лбы об полки расшибём. Ну, зачем пожаловали? — у старика обнаружился тот же акцент, что и у девушки.

Он почесал подбородок, пригладил пышные усы и нахмурил тяжёлые брови.

— В эту дыру, будь она неладна, не заходят случайно.

— Нам, знаете, яд потребен для… — Игнат напряг фантазию, но на ум шло только одно: — Крыс. Расплодились за зиму, спасу нет! Весь амбар заполонили, сволочи!

Юноша постарался как можно достоверней изобразить деревенский говор. Старик в ответ на это молча развернулся к полке, заставленной, наверное, парой десятков бутылей, и, выбрав из них крохотную склянку, поставил на стол.

— Нам бы этого яду побольше… — смутился маг.

— Этим составом можно перетравить сотню грызунов, — невозмутимо парировал алхимик.

— Так-то оно так, вот только там их не сотня, тысяча! — тут же нашёлся Игнат. — Здоровенные твари размером со свинью!

— Так уж со свинью?

— Ну, во всяком случае, с откормленную кошку. А потому нам бы такого состава, скажем, пинту…

Алхимик прищурился. В полумраке аптеки было сложно определить куда именно он смотрит. Он снова отвернулся к полке и стал осторожно выставлять на стол бутыли и баночки.

— Странный нынче пошёл люд в деревне, — проговорил старик, не оборачиваясь. — Или это маги так обмельчали, что в деревнях селятся, а?

Игнат изменился в лице, переглянулся с Драмом, но не проронил ни слова.

— А второй, видимо, из тех крестьян, что под землёй грибы выращивает? Подземная деревня, значит. Знаю я таких, что в подземельях кроются… Но никогда б уж и не подумал, что ко мне за ядом заглянет этельдиар! Это ж как воду Водяному продавать.

— Вы нас, наверное, с кем-то перепутали, — неожиданно для себя подал голос эльф, но тут же замолчал под неодобрительным взглядом Игната.

— Вас-то перепутаешь, — усмехнулся старик, обернувшись через плечо. — От одного за милю разит землёй и горчичным грибом. А другой пытается говорить простецки, но звучит так, будто добрую часть жизни общался с на редкость образованными людьми. Поди школяр из Хельмгарда? Или в Академии учился? Сразу видно, нездешний, как и мы с Рией.

— На этих улицах прошло моё детство. И я уже давно не маг… Так что здесь вы просчитались, — попытавшись скрыть смущение, сказал Игнат.

— В таком случае, я — император Густав Эркенвальд, — старик развернулся к ним и улыбнулся в усы. — Не морочь мне голову, юноша. Я прекрасно слышу академические нотки, да и слова не глотаешь, как деревенские. У нас в Аркентале так маги-студентики разговаривают. А ещё от тебя за милю разит серой, дымом и, кажется, спиртом. Типичные запахи для огненного мага. Да и потом, кому из крестьян понадобится целая пинта крысиного яда? Неужто ничего лучше в голову не пришло? Ну да ладно. Вот тебе ингредиенты, выбирай. Рия смешает любой состав. Вопросов задавать не стану: нос алхимика распознает любой запах, кроме запаха денег. Но учтите, если надумаете травить королей и лордов — моё имя забудьте, — погрозил пальцем старик и рассмеялся негромким отрывистым смехом.

Драм, откупоривая бутыль за бутылём, выбрал нужное по запаху и отставил в сторону. Старик-алхимик дал племяннице несколько общих указаний и отправил её со склянками за зелёную занавеску.

— Рия дело знает, с юных лет мне помогает, — пояснил он. — Способная девчонка, жаль мать с отцом этого не увидят, эх…

— Что ж привело вас сюда из самой Империи? — поинтересовался Игнат.

— Вернее будет сказать, что нас погнало оттуда. Чума, Чёрная Смерть, Королева болезней! Зараза пришла с юга, как говорят, из Анмода. Церковники тут же всполошились, мол, кара богов, не иначе. А я вам скажу, что это всё чушь собачья! Лечить надо, а не на богов пенять. Наши медицинские светила не нашли ничего лучше, кроме как сжигать заражённых. Причём вместе с домами. Вот мы оттуда и уехали, покуда сами на «лечение» не попали. Как родители её — племянник мой с женой, эх… Истлели за несколько дней, даже быстрее, чем обычно от этой заразы мрут. Ну, их и сожгли, ни проститься, ни похоронить как следует — закон такой. Но знаешь, что скажу? Неправильно это… — глаза старика сделались влажными, а голос задрожал. — Неправильно, когда дети покидают этот мир раньше родителей.

Алхимик отвернулся и вытер скупую слезу рукавом.

— Простите старого дурака. Вам до этого дела нет, а я тут распустил сопли. Но как, чёрт возьми, приятно поговорить хотя бы с покупателем. Мы ведь здесь пока ещё чужие, ни с кем особенно подружиться не успели. Да и народ по пути попадался не шибко разговорчивый. Как в Гвелладрине пересели с обоза на обоз, так дальше всю дорогу с эльфом ехали, а он и слова связать не мог ни по-ригенски, ни по-энгатски. Ну, или попросту не хотел. Эти эльфы… — старик вздохнул, обернулся и снова опёрся на пыльный прилавок. — Однако ж, я удивляюсь, как тебя-то судьба сюда занесла, этельдиар?

— Семейные… неурядицы, — Драм, смутившись, с трудом подобрал нужное слово. — Назад пути нет.

— Небось, в Лунное пристанище теперь путь держишь?

— Можно сказать и так, — уклончиво ответил эльф и постарался сменить тему. — Вам встречались этельдиар раньше?

— Да… — Карл пригладил усы. — Давно это было. Знал я одну, из ваших. Эх, до чего ж хороша была! Я тогда молодой был, алхимии ещё учился у самой Луизы ле Кюри, она тогда переехала из Нераля в Риген. Аркентальский университет её зазывал, но она женщина упёртая была, не хотела всей этой шумихи, так что отправилась в Аймх, где открыла алхимическую лавку. Вот мы с Альбрехтом и пошли к ней в ученики, хоть он и не был влюблён в алхимию, как я… Ну да ладно. Однажды к нам заявляется одна молоденькая этельдиарская фройляйн, тоненькая, как стебелёк, а глаза как два озера, большие, зелёные… Ах, майне гёттер… Кхм. Кажется, она искала, микстуру от кашля. В то время близ Аймха стояла община этельдиар, а её с братьями отправляли в город пополнить припасы… Я к ним, конечно, не ходил, не любят они чужих, но она выбиралась в город под разными предлогами, так что встречи были регулярными. Жаль, что недолгими…