Связанные (СИ) - Ярвинен Олли

От внезапного озарения Кристина отбросила подушку в сторону и принялась энергично выпутываться из-под одеяла:

— Слушай, кажется, я знаю, как ты там…

Она резко осеклась и замерла с широко распахнутыми глазами.

Хель устроилась на противоположной стороне комнаты, на самом краешке просторного кресла с узкими резными подлокотниками. Лицо её скрывала тень, но благодаря их связи, Кристина даже не сомневалась, что голова призрака уже удивлённо клонится к плечу. Рядом с Хель стояла русоволосая девочка лет шести в голубом платье почти до самого пола; правая половина её волос была заплетена в длинную косу, а над левой как раз работала Хель. В отличие от призрака, девочка выражала свои эмоции куда менее сдержанно — то есть, самым откровенным образом хихикала, указывая на Кристину рукой.

— Это кто? — наконец произнесла Кристина, медленно натягивая одеяло до самого подбородка.

— Младшая дочь управляющего Бравила.

С этими словами Хель сложила пальцы щепотью и несильно клюнула девочку в плечо — кажется, ей надоели детские ужимки и невежливые жесты; что в тот момент поддерживало незаплетённые пряди волос, оставалось только догадываться. Воспитательная мера подействовала; правда, всего на несколько секунд — после чего Хель вновь настойчиво потянули за рукав, требуя, чтобы та вернулась к работе.

«Заложник, — застонала Кристина, падая на кровать. — Эта сумасшедшая взяла заложника!»

Всё ещё до конца не веря в реальность происходящего, девушка приоткрыла один глаз и украдкой покосилась на странную парочку. Эти двое на удивление хорошо спелись: дочь управляющего деловито о чём-то рассказывала, активно жестикулируя и притопывая ногой, Хель изредка отпускала короткие комментарии, чем немало веселила девочку, которая то и дело передразнивала певучий выговор своей необычной воспитательницы и даже просила ещё раз повторить некоторые слова. Хель, впрочем, не выказывала никакого неудовольствия — по всему выходило, что детям в Эм-Бьяле позволялось куда больше, чем взрослым.

— Когда закончишь, отпусти ребёнка, — наконец строго проговорила Кристина. — И никогда больше так не делай.

— Я её не удерживаю.

В ответ на это заявление девушка лишь скептически хмыкнула и покачала головой. Скорее всего так и было, но уж слишком всё это походило на что-то, что могло бы прийти в голову самой мрачной ипостаси Хель — чрезвычайно расчётливый и донельзя практичный ход, который позволил бы ей, в случае нужды, легко держать под контролем управляющего, а через него и весь Формо. Во всяком случае это было самым простым объяснением разительных перемен в поведении призрака: буквально вчера Хель резко реагировала на самое безобидное проявление вежливости со стороны подмастерья, а уже сегодня она не имела ничего против компании его сестры.

«Либо у неё просто проснулась необъяснимая любовь к детям», — наконец вздохнула Кристина. Сходу подозревать Хель в самом худшем было несправедливо, пусть даже та сама приложила к этому немало усилий. Тем более, что угрызениями совести рах тоже не мучился, а потому, если бы это странное существо действительно собиралось использовать ребёнка как заложника, ему было бы проще сразу признать этот факт.

Кристина уже было собралась принести официальные извинения, как раздался вежливый стук в дверь. Отвечать Хель не спешила; вместо этого, она тщательно оглядела результаты своей работы, осторожно, словно боялась повредить что-то ценное, развернула девочку к себе, аккуратно оправила ей платье. Наконец, Хель что-то ей шепнула и та, счастливая и довольная, выскочила из комнаты. Должно быть, это послужило сигналом — и внутрь, с приветливыми улыбками на удивительно похожих лицах, ворвались уже знакомые Кристине девушки-служанки.

Однако, едва войдя в спальню, они так и замерли с распахнутыми ртами; приветствия и полагающиеся по случаю формулы вежливости замерли у них на губах. Девушки нерешительно переглянулись — и только в этот момент Кристина осознала, какого же маху она дала: едва ли предполагалось, что подобранная неизвестно где слуга-южанка будет спать в хозяйской кровати.

Замешательство, впрочем, продлилось совсем недолго: уже пару секунд спустя служанки взяли себя в руки, и спальня вновь озарилась их обаятельными улыбками. Кристина проследила за их взглядами и сразу же догадалась в чём дело: кровать, предназначенная для слуги и спрятанная за ширмой, была разобрана, подушки и простынь смяты, а спинке стула висела ночная рубашка. По всему выходило, что Хель проявила неожиданную сообразительность и позаботилась о прикрытии.

Решение родилось само собой. Кристана придала лицу максимально страдальческое выражение, шмыгнула носом, тяжело закашлялась и спряталась под одеялом. Уж лучше пусть слухи ходят о невероятной доброте заезжей дворянки, готовой отдать собственной слуге лучшую кровать когда той нездоровится, чем о том, что эта самая дворянка не та, за кого себя выдаёт.

Уже из-под одеяла, выглядывая наружу через узкую щёлочку, Кристина сверкала глазами в сторону бесстрастной Хель, метая про себя громы и молнии и всерьёз рассчитывая, что не в меру деятельный призрак прочтёт в её мыслях всё, что она думает о ситуации: можно же было просто-напросто никого не пускать и не создавать лишних сложностей!

Впрочем, как бы Кристине не хотелось спрятаться от чужих глаз, а выбираться из постели всё равно пришлось. Служанки успели пересмотреть положение Кристины в иерархии слуг, а потому улыбались ей почти так же самозабвенно, как и высокой госпоже. Девушки проводили гостей к неприметной двери, укрывшейся за широким гобеленом с изображением какой-то грандиозной битвы, наверняка славной и знаменитой.

Помещение за дверью оказалось ванной — во всяком случае, огромная бадья, от которой вовсю поднимался влажный пар, оставляла на это некоторые надежды. Угол подпирал туалетный столик, заставленный многочисленными склянками, баночками, коробочками и свёртками. Зеркала не было, вместо него на стене висела пластина из зеленоватого металла, ловящая на себе блики сразу нескольких странных светильников — они напоминали оправленные металлом колбы, наполненные светящейся жидкостью. На табурете у столика оставили таз с водой, кусочек мыла и полотенце — видимо, по замыслу служанок высокая госпожа должна была принять ванну, а её слуге хватило бы и простого обтирания тёплой водой.

Кристина едва дождалась, пока Хель отдаст последние распоряжения. Стоило двери за служанками закрыться, как девушка сразу же исполнила то, о чём грезила последние несколько дней: с удовольствием растянулась в горячей воде и блаженно закрыла глаза.

— Сюда ведь не войдут? — запоздало спросила она. Из-за плотно закрытой двери доносились приглушённые девичьи голоса и какие-то непонятные шорохи — судя по всему, служанки развернули в спальне бурную деятельность.

— Нет, если их не позовут. Сейчас они в дальней части комнаты.

— Откуда ты знаешь? — Кристина приоткрыла глаза и невольно улыбнулась: на всякий случай Хель всё равно остановилась у двери и взялась за деревянную ручку.

— Просто знаю. — она помолчала, а затем со сдержанным любопытством поинтересовалась: — Ты так не можешь?

— Представь себе, — фыркнула Кристина. — Я самый обычный, самый скучный человек без каких-либо сверхспособностей, вроде звериного слуха или рентгеновского зрения. И они, надеюсь, тоже, — добавила она, вспоминая об удивительной способности местных жителей на глаз различать оттенки солнечного света.

Спустя полчаса Кристина неохотно выбралась из остывающей воды и, завернувшись в полотенце, перебралась за туалетный столик. Там её ждало настоящее испытание. Девушка нерешительно оглядела разнообразные по форме и размерам склянки, баночки и коробочки с какими-то, несомненно полезными, приспособлениями; для чего нужны некоторые из них было понятно интуитивно, назначение же остальных оставалось полной загадкой. Наконец, выбор остановился на чём-то, внешне напоминающем зубную щётку. Ничего похожего на зубную пасту рядом не оказалось, но Кристина рассудила, что это всё же лучше, чем ничего. Хель, понаблюдав за её мучениями, оставила свой пост и пододвинула к девушке баночку, пахнущую мёдом и смолой.