Графиня по вызову - Ольга Куно

Я послушалась. Опустилась в кресло и скромно сложила руки на коленях, приняв умеренно виноватый вид. Умеренно — чтобы меня, чего доброго, не заподозрили в чём‑нибудь дополнительном.

— Итак, леди Ортэго, — проговорил кардинал, откладывая вскрытый конверт, — я наслышан о том, как вы обошлись с бароном Рохасом.

'Если от вашего племянника, то он — ябеда', — подумала я. И изобразила на лице ещё более виноватое выражение.

— Я готова исповедаться, ваше высокопреосвященство.

— С огромным интересом выслушал бы вашу исповедь, дочь моя, — ответил кардинал, — но только не в том, о чём мне и так досконально известно. А что‑то подсказывает мне, что в другом вы исповедоваться не станете.

Сделать лицо ещё более виноватым было бы трудно, поэтому я в знак раскаяния опустила глаза.

— Известно ли вам, — сурово произнёс кардинал, поднимаясь со стула, — что происшествие двухдневной давности произвело на барона Рохаса сильное впечатление?

Я молчала, продолжая держать голову опущенной. Что, впрочем, не мешало мне внимательно следить за каждым движением Монтерея. Повернувшись ко мне спиной, он прошёл к располагавшемуся за столом бюро и открыл дверцу, за которой располагались многочисленные выдвижные ящички.

— С супругой барон помирился, — продолжал кардинал, — однако в корне пересмотрел своё отношение к разоблачительным письмам и принял решение воздержаться отныне от их написания. И вот за это, — он повернулся ко мне, — я должен выразить вам свою благодарность.

Напускное выражение раскаяния слетело с моего лица, и я подняла голову, удивлённо уставившись на Монтерея.

— Вот, — сказал кардинал, извлекая из ящичка толстую стопку бумаг, перевязанную лентой, и небрежно кидая её на стол. — Все эти письма я получил от барона Рохаса за последние полторы недели.

— Барон писал письма ВАМ? — изумилась я.

— Что вас в этом удивляет? — Кардинал снова занял своё место за столом. — Барон радел о моральном облике эсталийского дворянства. Кому же как не пастырю следует сообщать о духовном разложении вверенной ему паствы?

Я понимающе кивнула. Должно быть, Рохасу кардинал не сообщал, что государственная измена интересует его значительно сильнее измены супружеской.

— Как вы, наверное, понимаете, у меня есть масса более важных дел, чем просмотр вот этого, пусть даже и беглый. — Кардинал бросил взгляд на толстую пачку писем. Впрочем, давайте перейдём к другому вопросу.

К другому?! На всякий случай я снова изобразила виноватое лицо.

— Вы оказали эсталийской монархии неоценимую услугу, отправившись в замок Орландо Ибарры, — отметил кардинал. Я облегчённо выдохнула. — Что вы хотите получить в качестве вознаграждения? Нередко в подобных случаях женщины просят привилегий для своего мужа, которые естественным образом распространяются и на них самих. Однако предполагаю, что это не тот случай?

Я всерьёз задумалась. Нет, разумеется, это не тот случай, хоть и не по тем причинам, о которых думает кардинал. При всём уважении к клиенту, уж если я серьёзно рискнула жизнью, то и награду получать мне. С другой стороны, что я могу попросить? Собственный, не зависящий от мужа, титул женщинам в Эсталии не полагается. Какой‑нибудь уютный особняк на берегу озера? Было бы очень неплохо, но при моём роде занятий опасно долго задерживаться по адресу, так хорошо известному местным властям. Я просто не буду там появляться… Деньги? Конечно же, можно, но уж больно банально. Мне казалось, кардинал разочаруется, услышав такой ответ. А я с удивлением поняла, что не хочу его разочаровывать.

— Ваше высокопреосвященство, — решилась я, — что, если я откажусь от награды… но попрошу в будущем вашего содействия в случае, если буду в таковом нуждаться? Разумеется, при условии, что это не будет идти вразрез с государственными интересами Эсталии, — поспешила добавить я.

Кардинал постучал кончиками пальцев по столу, пристально меня разглядывая.

— Значит, содействия… — повторил он. — Ну что ж. Я вижу, вы умеете выбирать то, что по — настоящему ценно. Хорошо… Я обеспечу вам поддержку по вашей просьбе, одноразово, при условии, что моё содействие не будет идти вразрез с интересами государства, с личными интересами представителей династии Дельтаго, а также с моими личными интересами. Устраивает вас такая формулировка?

— Более чем, ваше высокопреосвященство.

— Хорошо. В таком случае вы можете идти.

Я поднялась с кресла и шагнула к двери.

— И всё‑таки с игуаной вы слегка перегнули палку, — заметил мне в спину кардинал.

Я остановилась и обернулась.

— Согласна, ваше высокопреосвященство. Я несколько увлеклась.

— Это свойственно молодости, — кивнул он. — С годами пройдёт.

Я вышла из кабинета, раздумывая над скрытым смыслом последних слов.

Глава 12

Рэм откинул голову на подушку, тяжело дыша после нашего тесного и продолжительного общения. Сейчас мы лежали 'валетом', так что его голова почти касалась моей правой лодыжки. Я тоже смотрела в потолок, выравнивая дыхание. Сегодня мы с энтузиазмом доказывали друг другу, кто главнее — мужчина или женщина, и перепробовали массу аргументов, но, кажется, в итоге сыграли в ничью.

Впрочем, я ещё попыталась сказать своё веское слово и, согнув ногу в колене, поставила ступню Рэму на грудь. Провела ею вверх и вниз, прежде чем рука любовника перехватила мою ногу. Снова ничья.

Я ещё немного полежала, свесив руку с кровати и глядя в потолок.

— Почему 'Рэм'? — спросила я, приподнимая голову.

— Что? — не понял он.

— Инициалами обычно не пользуются в качестве имени, — уточнила я. — Представь себе, что я стала бы называть себя 'А. О.'. Так почему не Ринольд, а именно Рэм?

Он усмехнулся, услышав альтернативный вариант моего имени, и инстинктивно погладил меня по ноге, на которой так и продолжал держать руку.

— Я не люблю имя 'Ринольд', — пояснил он. — Возможно, потому, что получил его относительно поздно. Когда был подростком, кто‑то из сверстников придумал это 'Р. Э.М.'. Так и прижилось.

— И тебе нравится?

— Да. Ринольдом я стал где‑то в год, а Рэмом — в двенадцать. Но, как ни странно, именно второе быстро стало привычным, будто так и должно быть.

Он пожал плечами.

Я поднялась и, развернувшись, улеглась рядом с ним, на этот раз головой на подушку.

— Кстати о приятелях. Как поживает принц? — осведомилась я. — Удалось что‑нибудь выяснить о покушении? Кто‑то ведь подменил ему нож. А этот человек может вывести на главного недоброжелателя.

— К сожалению, нет гарантий, что исполнитель знает его имя, — скептически проговорил Рэм. — Такие люди обычно стараются оставаться в тени, действуя через подставных лиц.