Афоризмы - Олег Ермишин

Так уж устроены люди: с неодобрением смотрят они на каждого, кто внезапно возвысился, и больше всего скромности требуют от человека, который недавно был им равен.[2244]

В веселии чернь столь же необузданна, как и в ярости.[2245]

Во время гражданской войны солдатам позволено больше, чем полководцам.[2246]

Много говорит о смерти лишь тот, кто ее боится.[2247]

Легче увлечь за собой целую толпу, чем спастись от коварства одного человека.[2248]

Когда человек задумал какое-то дело, близкие обычно предсказывают ему успех.[2249]

Каждому, кто попадает на вершину могущества, в первую минуту глаза как бы застит туманом.[2250]

Армия, которую еще никто не видел, всегда кажется опаснее.[2251]

Деньги – становая жила войны.[2252]

Неограниченная власть никому не внушает доверия.[2253]

Дело воина – стремиться в бой, дело командира – не торопиться.[2254]

Самое худшее, что можно выбрать в беде, – средняя линия.[2255]

Как часто бывает в минуты смертельной опасности, все командовали, и никто не выполнял команд.[2256]

[Вителлий] думал, что дружбу приобретают не верностью, а богатыми подарками, и поэтому окружали его не друзья, а скорее наемники.[2257]

Во время смут и беспорядков чем хуже человек, тем легче ему взять верх; править же в мирное время способны лишь люди честные и порядочные.[2258]

Единственное благо – честность, единственное зло – подлость; власть же, знатность и все прочее, постороннее душе человеческой, – не благо и не зло.[2259]

Плохим императорам нравится неограниченная власть, хорошим – умеренная свобода.[2260]

У победителей никто объяснений не требует.[2261]

Особенно трусят те, кто кричат больше всех.[2262]

Война привлекала его больше, нежели ее исход. (Об одном из полководцев Вителлин.)[2263]

Люди уходят, примеры остаются.[2264]

Лучший день после смерти дурного государя – первый день.[2265]

Молва всегда раздувает до невиданных размеров и правду и ложь.[2266]

Развязать войну могут и трусы, а бороться с ее опасностями приходится смелым.[2267]

Чем ближе люди по родству, тем более острое чувство вражды питают друг к другу.[2268]

[О гражданской войне:] Война всех со всеми. [2269]

Арабы были особенно опасны для иудеев, ибо эти два народа питали один к другому ненависть, обычную между соседями.[2270]

Все неизвестное представляется величественным.

Отдаленность увеличивает обаяние.

Земля удивительно плодородна.

Каждому свою честь воздает потомство.

Создают пустыню и называют это миром.

На редкость счастливое время, когда можно думать то, что хочешь, и говорить, что думаешь.

Людям свойственно смотреть сердитыми глазами на новых счастливцев и ни от кого не требовать столько умеренности в пользовании фортуной, как от тех, кого они видели равными себе.

Насмешки оставляют в душе смертельные уколы, когда они основаны на правде.

Истина подкрепляется зрением и временем, а ложь поспешностью и неопределенностью.

Упражнения рождают мастерство.

Выставляют свою скорбь напоказ больше всего те, кто меньше скорбит.

Не всегда молва ошибается, иногда и правильно разберется.

Умы, пораженные однажды, склонны к суеверию.

Хорошие законы порождены дурными нравами.

Лишь глупцы называют своеволие свободой.

Чем ближе государство к падению, тем многочисленнее его законы.

Добрые нравы имеют большее значение, чем хорошие законы.

В военных делах наибольшую силу имеет случайность.

Поспешность близка к страху.

Великая общая ненависть создает крепкую дружбу.

Вражда между близкими бывает особенно непримирима.

Обеспечить нормальное течение своих семейных дел часто не легче, чем управлять провинцией.

Воспитывать детей для потомства.

Пренебреги клеветой – и она зачахнет.

Предателей презирают даже те, кому они сослужили службу.

Льстецы – худшие из врагов.

Кто славу презирает, тот легко пренебрегать будет и добродетелью.

Окружить мир ореолом славы.

Даже мудрецов жажда славы покидает в самую последнюю очередь.

Кто же столько самонадеян, чтобы рассчитывать на бессмертную славу?

Лекарства действуют медленнее, чем болезнь.

Теренций Публий

(ок. 195 – 159 гг. до н.э.)

комедиограф

Я человек и считаю, что ничто человеческое мне не чуждо.

Вся моя надежда – на себя самого.

Не покупаю надежду за деньги.

Одна ложь родит другую.

Воздавайте равным за равное.

Сколько людей, столько и мнений.

Лесть порождает друзей, правда – ненавистников.

Так как вы не можете делать все, что хотите, то желайте только того, что можете сделать.

Когда двое делают одно и то же, это уже не одно и то же.

Дурное начало – дурной конец.

С умного хватит и намека.

Быть мудрым – значит видеть не только то, что под ногами, но и предвидеть будущее.

Мудрому все дела следует решать словами, а не оружием.

Ничего нельзя сказать такого, что не было бы сказано раньше.

Нет ничего такого, что нельзя было бы извратить плохим пересказом.

Крайнее соблюдение законности может оказаться крайним беззаконием.

Когда двое делают одно и то же, то одному это можно делать безнаказанно, а другому – нельзя.

Высшее право часто есть высшее зло.

Глубоко заблуждается тот, кто считает более прочной и твердой власть, покоящуюся на силе, чем ту, которая основана на любви.

Рабство – тюрьма души.

Главное правило в жизни – ничего сверх меры.

Благоразумному подобает все испробовать, прежде чем прибегать к оружию.

Смелым помогает судьба.

Женщина женщину скорее поймет.

Ссора влюбленных – возобновление любви.

Любовь может изменить человека до неузнаваемости.

Это замысел безумных, а не влюбленных.

Когда дух колеблется, можно любой малостью склонить его в ту или иную сторону.

У всякого свой нрав.

Никто не хочет быть в родстве с нищим.

Все мы, когда здоровы, легко даем хорошие советы больным.

С годами мы умнеем.

Старость – сама по себе болезнь.

Тибулл Альбий

(50—19 гг. до н.э.)

поэт

В одиночестве будь сам себе толпой.

Надежда всегда твердит, что в будущем будет легче.

Для нас достаточно того, что у нас было желание.

Надо дерзать: смелым помогает сама Венера.

Твое нежное сердце – не из камня.

Хотя ты меня уже больше не любишь, будь счастлива и да будет светлой твоя судьба.

Из года в год земля сбрасывает свой багряный наряд.

Что за безумие бросать вызов мрачной смерти?

Тит Ливий

(59—17 гг. до н.э.)

историк

[Римское] государство, начав с малого, так разрослось, что страдает уже от своей громадности.[2271]

Мы ни пороков наших, ни лекарства от них переносить не в силах.[2272]

Без силы гнев тщетен.[2273]

Меж царями товарищество ненадежно.[2274]

Ратная служба ожесточает сердца.[2275]

Страх перед богами – действеннейшее средство для непросвещенной и (…) грубой толпы.[2276]

… Подвиг, стяжавший в потомках больше славы, чем веры.[2277]

Ненавидя жестокость, вы сами выказываете жестокость и, не обретя еще свободы, уже хотите господствовать над противником. (Сенаторы Луций Валерий и Марк Гораций – восставшим плебеям.)[2278]

Люди пугают других, чтобы не бояться самим.[2279]

Лучше поздно воспротивиться наглости и безрассудству, чем никогда.[2280]

Из врагов не осталось никого, кто мог бы сообщить о поражении.[2281]

Несчастье наставляло нас в благочестии.[2282]

Войны существуют для молодых.[2283]

Мир надежен там, где его условия приняты добровольно, а там, где хотите иметь рабов, нечего рассчитывать на верность.[2284]

Убегая от судьбы он, как это обычно бывает, мчится ей навстречу.[2285]

Оружие благочестиво в руках у тех, у кого уже ни на что не осталось надежды.[2286]

[Об Александре Македонском:] Каким бы громадным ни казалось нам величие этого человека, оно остается величием всего лишь одного человека, которому чуть больше десяти лет сопутствовала удача.[2287]