Миры Айзека Азимова. Книга 2 - Айзек Азимов

— Что?

— Не кричите. Разве в нормальном состоянии вы связались бы с туземкой? Разве польстились бы на такое? — И прокуратор чуть заметно мотнул головой в сторону Полы.

Арвардан какой-то миг удивленно смотрел на него, потом выбросил руку и схватил имперского вельможу за горло. Энниус тщетно пытался оторвать от себя его мощные пальцы.

— На такое? Это вы о госпоже Шект? В таком случае я требую должного уважения. А, ладно, убирайтесь. Вы и так уже мертвец.

— Доктор Арвардан, считайте, что вы под ар… — задыхаясь, начал прокуратор, но тут открылась дверь, и вошел полковник.

— Ваше Превосходительство, мятежники снова осаждают форт.

— Что? Разве Балкис не говорил со своими? Он же хотел предупредить их, что остается тут на неделю.

— Говорил… и остался. Но и толпа налицо. Мы готовы стрелять, и я бы как военный советовал незамедлительно приступить к этому. Ваши предложения, милорд?

— Подождите стрелять, пока я не поговорю с Балкисом. Пришлите его сюда. Доктор Арвардан, вами я займусь позже.

Балкис явился с улыбкой на лице и поклонился Энниусу по всем правилам этикета. Тот едва кивнул ему в ответ.

— Послушайте, мне доложили, что ваши люди идут на форт Диббурн. Мы так не договаривались. Мы не хотим кровопролития, но наше терпение имеет предел. Можете вы заставить их мирно разойтись?

— Если захочу. Ваше Превосходительство.

— Если захотите? Тогда захотите и поскорей.

— Ну уж нет, Ваше Превосходительство! — с дикой насмешкой, которая наконец-то вырвалась наружу, взвинтился секретарь. — Глупец! Ты слишком долго тянул и поэтому умрешь. Или живи рабом, но помни — это будет нелегкая жизнь.

Энниус не дрогнул. Даже в этот миг, получив самый сокрушительный удар за всю свою карьеру, имперский дипломат сохранил свою выдержку. Только серая бледность легла на лицо и как будто глубже запали глаза.

— Значит, я напрасно осторожничал? Вся эта история с вирусом — правда? — довольно безразлично поинтересовался он. — Однако вся Земля и вы вместе с ней у меня в руках.

— Ничего подобного. Это вы у меня в руках — вы и ваши люди. Вирус, который сейчас распространяется по всей Вселенной, не минует и Землю. Он уже введен в атмосферу всех имперских гарнизонов Земли, в том числе и на Эвересте. У нас, землян, иммунитет! А как чувствуете себя вы, прокуратор? Слабость? Сухость в горле? Жар? Ничего, страдать придется недолго. Антитоксин же вы можете получить только от нас.

Энниус долго молчал, и его худое лицо приобрело неожиданно надменное выражение.

— Доктор Арвардан, — холодно, с интонациями воспитанного человека заговорил он, — кажется, я должен извиниться за то, что усомнился в ваших словах. Доктор Шект, госпожа Шект, примите мои извинения.

— Спасибо, — оскалился Арвардан. — Много нам проку от ваших извинений.

— Я заслужил ваш сарказм. С вашего позволения, я вернусь на Эверест, чтобы умереть вместе со своей семьей. Ни о каком компромиссе с этим… человеком, разумеется, не может быть и речи. Прокураторские солдаты, я уверен, успеют отплатить за свою смерть, и немало землян отправится освещать нам дорогу на тот свет. До свидания.

— Подождите, подождите. Не уходите. Энниус медленно обернулся на этот новый голос. Медленно-медленно, чуть пошатываясь от усталости, через порог переступил хмурый Джозеф Шварц.

Секретарь отскочил и с внезапным подозрением уставился на человека из прошлого.

— Ну нет, — проскрежетал он, — секрет антитоксина ты от меня не получишь. Его знают всего несколько человек, и только они умеют правильно им пользоваться. Тебе их сейчас не достать, а тем временем вирус сделает свое дело.

— Не достать, — согласился Шварц, — но вирус не успеет сделать свое дело. Потому что никакого вируса нет.

Никто не понял, о чем он говорит. Арвардану пришла в голову ошеломляющая мысль. А вдруг он действительно был одурманен? Вдруг это какой-то гигантский розыгрыш, в который был втянут не только он, Арвардан, но и секретарь? Только кому это было нужно?

— Говорите скорее, — приказал Энниус. — Что вы имеете в виду?

— Очень просто. Прошлой ночью я понял, что если буду сидеть тут и слушать вас, то ничего не выйдет. Тогда я стал потихоньку внушать секретарю то, что мне было нужно… осторожно, чтобы он этого не обнаружил. Наконец он попросил, чтобы меня вывели из комнаты. Я того и добивался, дальше все было легко. Я вывел из строя конвоира и пошел на аэродром. В форте была объявлена суточная боевая готовность, и все самолеты стояли заправленные горючим и боезапасом. Пилоты ждали рядом с машинами. Я взял одного, и мы с ним полетели в Сенлу.

Секретарь хотел что-то сказать, но только беззвучно двигал челюстями. Заговорил Шект:

— Но как же вы сумели заставить пилота вести самолет, Шварц? Балкиса вы с трудом заставляли идти.

— Да, потому что делал это против воли Балкиса. Но по настроению доктора Арвардана я знал, как сириане ненавидят землян, поэтому искал пилота из сектора Сириуса. И нашел — лейтенанта Клауди.

— Лейтенанта Клауди? — вскричал Арвардан.

— Да. Вы его знаете? Впрочем, что же я спрашиваю. И так ясно.

— Еще бы. Продолжайте, Шварц.

— Этот офицер ненавидел землян так, что даже мне было трудно понять почему, а я ведь был внутри его мозга. Ему хотелось бомбить. Хотелось уничтожить их. Его сдерживала только дисциплина, не то он уже поднял бы свой самолет в воздух. Так это же совсем другое дело! Немножко внушения, маленький толчок — и дисциплина перестала сдерживать лейтенанта. По-моему, он даже не понял, что я сижу рядом с ним в самолете.

— Но как вы нашли Сенлу? — прошептал Шект.

— В мое время был такой город Сент-Луис, который стоял у слияния двух больших рек. Мы нашли Сенлу. Была ночь, но он выделялся темным пятном в море радиации, а доктор Шект говорил, что собор находится в оазисе посреди радиоактивных зон. Мы сбросили световую ракету — я, во всяком случае, так распорядился — и увидели под собой здание с пятью башнями. Оно совпадало с картиной, которую я видел в уме у секретаря… Теперь на том месте дыра глубиной в сотню футов. Это произошло в три часа утра. Никакого вируса — Вселенная спасена.

У секретаря вырвался звериный вой — такой звук мог издать разве что демон. Он подобрался, как для прыжка, и упал. С его нижней губы медленно стекала струйка слюны.

— Я его и пальцем не тронул, — мягко сказал Шварц. И задумчиво продолжал: — Я вернулся еще до шести, но знал, что нужно подождать, пока не пройдет установленный срок. Балкис неминуемо выдал бы себя. Я знал из его мыслей, что он сделает это, и ждал, чтобы он сам осудил себя. И вот он лежит.