Скалолазка - Олег Синицын

– Бейкер ищет не там.

– В тексте Гомера указана Галмата.

– Да! Бейкер и нашел ручей, который называется Галмата. Но ведь слово это происходит от «агалма», что значит «статуя», а Платон в свою очередь ввел новый термин – «Дедали».

Лицо Гродина застыло, глаза уставились на меня.

– Колодец Финикес Дедали находится как раз за этим селением! – радостно воскликнула я.

– Да, я видел указатель, – кивнул Гродин.

– Я была там и нашла постамент. Он действительно вырублен из красного мрамора! Все, что отыскал Бейкер и его ученые, – совсем не то!

Гродин рассеянно снял очки и полез в карман за платком, чтобы протереть их.

– Как жаль, – произнес он, – что я не воспользовался вашими лингвистическими познаниями раньше.

– Что? – не поняла я.

Гродин достал из кармана трубку и задумчиво сунул ее в рот.

Внутри меня что-то оборвалось. Сердце замерло, кровь заледенела.

Почему я раньше не замечала, что Гродин курит грубку?

Господи!

Человек, который прибыл со статуей из Неаполя…

Он тоже курил трубку!

Я вскочила, но в этот момент в таверну ворвались несколько турок с автоматами. Последним с неизменной улыбочкой вошел Бейкер. За его спиной я видела хозяина трактира, быстро пересчитывающего толстую пачку зеленых купюр. Вот кто сдал меня!

Я посмотрела на Гродина.

Это же он был вчера на раскопках! Это он спорил с Бейкером и распаковывал статую Героса!

Как я его не узнала?

Они заодно!

Я догадывалась, что работы Организации по восстановлению статуи должен координировать какой-то мощный археолог. Но и представить не могла, что это – Майкл Гродин!

А я ему все добросовестно выложила! Дура…

Ошеломленная своими открытиями, даже не заметила, как турки заломили мне руки. Я едва не ткнулась лицом в стол. Перстень Героса выскочил из выреза майки и звякнул о полированные доски.

Бейкер взял перстень и осмотрел его. Затем рывком сорвал с моей шеи.

– Значит, обманула меня, крошка? – ласково спросил он, и в следующее мгновение его кулак врезался в мою щеку.

Удар был таким сильным, что помутилось в глазах. Все-таки ткнулась лицом в дерево. Турки продолжали держать меня.

– Не смейте этого делать! – взвизгнул Гродин.

– Иначе что? – поинтересовался Бейкер. Гродин молчал, опасаясь продолжать.

– Она обманула меня, – сообщил американец. – У нас был уговор. Я свое слово сдержал, а она, оказывается, нет.

Он наклонился к самому уху:

– Так, крошка?

– Не называй меня «крошкой»! – процедила я сквозь зубы и получила еще одну довольно чувствительную оплеуху. Да, Бейкер – самая настоящая скотина. Ведь бьет как мужчину!

Я повернула голову и поймала взгляд Гродина. Профессор Йоркского университета испуганно потупился.

– Вы мерзкий старикашка, – прошептала я. – И Чарльз с вами заодно?

– Чарльз не подчинился, – торопливо заговорил Гродин. – Времени было мало. Статую уже грузили на корабль в Неаполе! Мне нужно было спешить туда, а еще предстояло снять текст со скалы. Ему не понравилось, что на раскопках появились вооруженные люди. Неженка!

– Вы – подонок, Майкл Гродин! – заключила я. – Чарльз оказался намного честнее вас!

– Он сам виноват! Я ищу гробницу Эндельвара уже около двадцати лет! А он – университетский прихлебатель! Я нашел финикийские пергамента! Я отыскал список Фурнеля! Мне… – Он посмотрел на Бейкера. – Нам удалось собрать все мраморные осколки и восстановить статую!

– Значит, вы работаете в этой Организации с самого начала?

Гродин вновь посмотрел на Бейкера.

– Хватит вопросов и ответов! – сказал тот. – Мы не на экзамене.

– Надо же! – удивилась я. – Вы учились в университете? А мне показалось, что вы и начальную школу не закончили.

Едва не схлопотала в третий раз.

– Она нашла постамент, – сообщил Гродин. – Помните указатель к колодцу?

– Черт! – пробормотал Бейкер.

– Перебираемся туда.

– А девчонку?

– Будет с нами. Вдруг еще пригодится.

– Ладно, пусть будет так. Пока что! – с угрозой произнес Бейкер.

Гродин судорожно сглотнул.

– Перевезите туда статую, – попросил он. – Только, ради бога, осторожнее!

Я расхохоталась.

Странно, наверное, это выглядело со стороны. Девчонке заломили за спину руки два здоровенных турка, она вся в крови, но помирает со смеху.

– Ты что? – спросил Гродин.

– Чего гогочешь, мартышка? – поддержал его Бейкер.

– Статую-то делали прямо там! – покатывалась со смеху я. – На месте. Вынести ее было легко, когда она развалилась. Осколки-то ма-аленькие… Мой дед однажды купил великолепное старинное кресло! Из дуба, обитое толстой и мягкой кожей… Несколько его зарплат стоило, но дед очень любил удобные вещи. Однако кресло не пролезло ни в дверь, ни в окно… Вот над чем я смеюсь! Снова вам, ребята, статую распиливать придется, а уже на месте собирать!

– Уведите эту хохотушку, – приказал Бейкер.

Головорезы вытолкали меня в коридор. Проходя к двери, я встретилась взглядом с хозяином трактира, который поспешно спрятал пачку купюр.

– Не жгут руки? – спросила его непринужденно.

– Я столько не зарабатывай за несколько сезон!

– Не волнуйтесь, – заверила я. – От денег, полученных за предательство, проказа начнется только через несколько дней. А пока можете гулять, развлекаться, набивать брюхо. Нос – он ведь не сразу провалится…

Я бы еще много ему наговорила, да коридор закончился.

Глава 4

Скованные одной цепью

Они никого не стеснялись. Прямо на глазах у местных женщин связали мне за спиной руки и втолкнули в оранжевый внедорожник. Я влетела туда кубарем, угодив в конец салона.

Задние сиденья были сняты, чтобы в салон поместился габаритный груз. Теперь роль груза исполняла я. Впрочем, тут еще чьи-то ноги протянулись поперек.

Рывком головы отбросила волосы с лица.

Ноги принадлежали Лехе Овчинникову…

Наконец-то я нашла его! Правда, все случилось немного не так, как я предполагала.

Овчинников, видимо, спал. Мое появление потревожило сон его светлости, и он хлопал ресницами, не понимая, что к чему. Руки тоже стянуты за спиной. На вид вроде целый, не побитый… Прекрасная мы парочка, не правда ли? Бывшие муж и жена, валяющиеся связанными в кузове внедорожника.

– Ну что, Овчинников, – сказала я, – соскучился без меня?

Снаружи кто-то захлопнул дверцу. На сиденье водителя плюхнулся турок с золотыми серьгами в ушах. Он поглядел на нас в зеркало заднего вида. На его поясе красноречиво висел пистолет в кобуре.

– Баль? – удивленно пробормотал Леха. – Я думал, ты до сих пор по Измиру гуляешь на мои денежки… Ты что здесь делаешь?

– Тебя приехала спасать, – огрызнулась я.

– Интересно… – Он наклонил голову, скептически оглядел веревки, которые опутывали мои руки. – И на какой стадии находится твой план?

– Я к нему еще не приступала.

– Ну-ну…

Возможно, мне показалось, но Лехин язык заплетался.

– Господи, Леха! Ты опять пьян?

– Нет… – как-то неуверенно ответил Овчинников.

– И где ты тут водку умудрился найти?

– У меня язык заплетается не от водки, а от голода, – без обиды ответил Леха.

– Ой! – Я покраснела. Надо же так опростоволоситься, – Извини.

– Нечего извиняться. Скоро сама поймешь, к каким отзывчивым людям ты меня спровадила.

Я посмотрела на него.

– Леш, я целых два дня тебя искала! В самом деле.

– Что ж, вот и нашла, – ответил Овчинников. – Можно я немного посплю? Прошлой ночью меня кинули в какой-то загон для овец. Наверное, подумали, что те – мои родственницы, хе-хе… Эти дуры так блеяли, что я глаз не мог сомкнуть. А теперь ты…

– Тоже дура?

– Нет, просто спать не даешь…

И он самым бессовестным образом закрыл глаза. А мне так хотелось поговорить с ним!

Внедорожник стоял на месте. Видимо, Бейкер с Гродином решали, что делать дальше… Чего я никак не ожидала, так это предательства Гродина! Знаменитый археолог, ученый муж, профессор. Надо полагать, он с 1979 года, когда обнаружил финикийские тексты, связался с Организацией. Как и «Мирбах-унд-Пфайзер», долго и терпеливо шел к поставленной цели. Раскопки, исследование добытого материала, на основе которого новые раскопки. Шаг за шагом приближался Майкл к оригиналу легенды.

И я ему помогала!

– Гродин – мерзавец! – закричала я во всю глотку. Леха дернулся и открыл глаза. Турок с сиденья водителя пообещал:

– Еще раз пыскнышь – язык отрэжу.

Но я больше не собиралась орать. Меня просто гневный порыв охватил. Захотелось объяснить свою точку зрения окружающим.

Что теперь с нами будет? Вдвойне обидно, что и Леху втянула в эту историю.

Я взглянула на него. Мой бывший спал, как ребенок, – улыбаясь во сне. Наверное, представляет, что мама кормит его вареньем. Он обожает вишневое…

Опять что-то шевельнулось в груди, пока смотрела на его светлые волосы, ироничную улыбку. Что со мной? Мы же разведенные!