Любовь начинает и выигрывает - Екатерина Есина

Поздно ночью, когда олигарх уже засыпал, утомлённый драматическими событиями уходящего дня, в палате вновь заиграла мелодия Морриконе.

Номер не определялся. В трубке раздался дребезжащий старческий голос с чуть уловимым прибалтийским акцентом. Этот голос Сергей узнал бы из тысячи других. В середине 90-х Михайлов, начинающий молодой бизнесмен, столкнулся с обладателем этого неприятного голоса Леонидом Каралисом на такой узкой дорожке, что мирным путём им было уже не разойтись. Авторитет Каралис по кличке «Король», известный также как «Кара Леоне», по аналогии с героем «Крёстного отца», контролировал в своё время большинство торговых точек в центре Москвы. При разборках с братками Короля погиб лучший друг Сергея, с которым они начинали свой непростой кооперативный бизнес.

Вскоре после этого трагического происшествия Каралис уехал по личным обстоятельствам из страны, долгое время о нём ничего не было слышно. И вот недавно один общий знакомый рассказал, что Кара Леоне вернулся в Россию и занялся рейдерством.

Михайлов, поняв, что звонок этот неслучаен и связан с попыткой убийства, стал внимательно слушать, стараясь отогнать нахлынувшие печальные воспоминания.

– Здравствуй, Серёженька! Хорошую ты мелодию вместо гудка поставил, у нас у многих товарищей её на похоронах играли. И тебе, если что сыграем. Ну что, Серёженька, урыл я тебя. Даже делать особо ничего не пришлось. Как там у Кэмерона? «Энергия даётся человеку на время, и однажды надо её вернуть». Пришло твоё время вернуть энергию. Попользовался, и хватит.

– Здравствуй, Лёня! – Михайлов сделал вид, что абсолютно не удивлён звонком. – Это ты что ли меня заказал? Ты, похоже, дедушка, совсем умом тронулся. Думаешь, что у нас по-прежнему 90-е?

– Заказывать, Серёженька, рагу себе в ресторане будешь или девок в номер пьесы читать, раз ни на что другое не способен, – нимало не смутясь, ответил невидимый собеседник. – Хотя на какие деньги ты всё это будешь теперь заказывать, не очень понимаю, активы все свои ты вчера на меня перевёл. Сам документики подписал на ведение дел по продаже твоего имущества. А тебя ведь давно предупреждали – не лезь куда не надо, целее будешь.

– Я тебя не боюсь, – совершенно спокойно сказал Михайлов. – У тебя, Король, ничего не получится. Ты просто сумасбродный старикашка.

– Ты там совсем, что ли, страх потерял? На кого рыпаешься, козявка? – срываясь на крик, проговорил Каралис. При этом его прибалтийский акцент стал гораздо заметнее, что явно свидетельствовало о раздражении говорившего. – Кем ты себя возомнил? – продолжил свою речь Каралис. – Царём всея Руси? Королём банкиров? Так Король-то я, а ты – шестёрка. До сегодняшнего дня ты фарт ловил, но фортуна – женщина капризная. Попрощалась она с олигархом Михайловым. Был олигарх, да весь вышел. Как там дружок твой на праздновании дня рождения пел? У олигарха век недолог? Вот точно, кончился твой век, Серёженька.

– Дон Корлеоне ты долбаный! Твой век никогда и не начинался! – Михайлов старался отвечать всё так же спокойно, лишь слегка повысив голос. – У себя в Тарту командовать будешь. – Нажав кнопку отбоя, Сергей в ярости отшвырнул телефон.

На звук упавшего аппарата прибежал вездесущий Петя.

– Сергей Сергеевич! Что-то случилось?

– Ничего не случилось, телефон упал и всё.

Не то чтобы олигарх не доверял своему охраннику, просто Михайлов пока не хотел посвящать кого бы то ни было в подробности разговора с Каралисом.

Ночью Сергей долго не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок. Предварительно он сделал ряд звонков своему юристу. Она заверила, что ни один из активов Михайлова не тронут. Значит, Каралис либо врал, либо чего-то ждал. Но вчера под воздействием яда Михайлов мог сделать всё что угодно, в том числе и подписать любую бумагу. Видимо, в планы Каралиса не входило непосредственно убийство олигарха. Он лишь хотел на время сделать его неуправляемым, но приготовленный Симой, с соблюдением правильной дозы чай достался Хлопушину. Потом Серафиме уже надо было спешить, и она бросила отраву на глазок, чуть не угробив своего начальника. «Эх, Серафима, разве можно было связываться с такими плохими парнями, а вернее – такими плохими дедами? Им ведь лишние свидетели не нужны, как же ты это сразу не поняла? Вот вам и “О боги, боги мои, яду мне, яду!..” Предсказание Михаила Афанасьевича сбылось! Увы! Как там друзья на день рождения мне написали в поздравлении:

Ты сильный воин, бог без тени,Талантлив, скромен и красив.Сберечь сумеет от изменыТвой шестикрылый серафим[9].

Не сумел меня сберечь мой шестикрылый серафим, падшим ангелом оказался…»

Вздохнув, Сергей ненадолго уснул.

Михайлов очень редко видел сны, эти, как говорят ученые, небывалые комбинации бывалых впечатлений. Ночью ему приснилась сцена из фильма, который он как-то давно смотрел под Новый год вместе с Агнией. Герой Александра Збруева что-то увлечённо показывал на экране монитора.

– Game over – игра окончена.

– Тут «хана» написано.

– Это одно и то же.

Тело Сергея буквально сковал паралич, в мыслях и подсознании начался хаос: «Игра окончена, а как бы сказал Каралис: “Хана тебе, Серёжа”. Неужели этот престарелый рейдер прав, и уже нет никаких шансов спасти своё имущество?»

Под утро Михайлов проснулся абсолютно разбитым. Мысли путались в голове, мозг отказывался соображать, унять чувство страха было крайне нелегко.

В то же самое время Леонид Донатович Каралис в самом доброжелательном расположении духа завтракал у своей любовницы Люси. Обеденное время он договорился провести со своим старинным приятелем по Тартусскому университету, ныне депутатом Государственной Думы. Промежуток времени от завтрака до обеда Каралис планировал заняться Михайловскими активами.

«Как же всё славно с этим сучонком Михайловым вышло, – размышлял Леонид Донатович, любуясь формами своей двадцатилетней содержанки. – Даже ничего делать не пришлось, сам всё отдал. Секретарша его – молодец, отработала аванс на сто процентов. Жаль, в живых её было не оставить, уж больно много знала, а так достойный был бы экземпляр для коллекции». Каралис любил окружать себя красивыми женщинами. Ему было уже под семьдесят, но он вполне мог дать фору молодым. Женщины обожали его, ну или так, по крайней мере, ему казалось.

У Каралиса были холодные серые глаза и лишённое всякого выражения лицо. Все чувства выражал его голос. В школе у него всегда были пятёрки по русскому языку, но, тем не менее, он так и не избавился от прибалтийского акцента. Чем больше расстраивался Король, тем заметнее был у него акцент.