Альтернатива маршала Тухачевского (СИ) - Владислав Толстой

— Исходя же из поведения Тухачевского, надо будет решать, что ему поручать. Если он взялся за ум — очень хорошо, работы в Красной Армии непочатый край; если же опять что-то крутит, сам или по поручению Троцкого — тоже поручим, но, так, чтобы как можно меньше напортил — подвел итог своим размышлениям Сталин.

К тому времени, как Сталин закончил свои размышления, подошел к концу и обед в комнате отдыха наркома обороны. Тухачевский, поблагодарив за гостеприимство, извинился, сославшись на занятость, доброжелательно распрощался и уехал. Ветераны Первой Конной армии продолжили беседу.

— Гришка, мать твою поперек! Ты каким местом думал, головой или ж…й, когда эти ДРП гребаные расхваливал? — осведомился у Кулика командарм.

— Виноват, Семен Михалыч — честно признал свою ошибку Григорий Иванович. — Все было так красиво расписано, дескать, все будет лучше некуда — я и поверил. Сами знаете, с образованием у меня не очень.

— Так учись, кол тебе в печенку! — высказался Буденный. — Ты хоть понимаешь, в каком г. не мы могли оказаться, если б ты не догадался у Михал Николаича спросить, что это за хрень такая?

— Буду учиться — пообещал Кулик.

— Ладно, с ДРП этими понятно — перехватил инициативу Ворошилов. — Тут дело такое, нас к себе Коба приглашает на дачу, в субботу, к двенадцати. Шашлыку поесть, о пушках-гаубицах поговорить. Тухачевского он тоже пригласит.

— Дело хорошее — кивнул Семен Михайлович. — Может, найдутся, наконец, денежки обновить царскую рухлядь, до бесконечности ее ремонтировать нельзя.

— Давайте думать, что Кобе говорить будем, какую позицию займем — предложил Климент Ефремович.

— Поручить это дело Тухачевскому, в помощники ему отрядить Гришу, пусть уму-разуму учится — пожал плечами командарм. — Гриш, пойдешь в помощники к Михаилу Николаевичу? У Вас вроде отношения неплохие?

— Пойду — согласился Кулик, к его чести, не упускавший возможности научиться чему-нибудь полезному — другое дело, что шло это у него, как правило, бессистемно. — А отношения у нас с ним и правда неплохие.

— Семен, а не много власти Тухачевскому перепадет, как думаешь? — в кругу своих Ворошилов мог позволить себе роскошь быть откровенным.

— Какой власти, Клим? — Буденный был человеком практичным, очень трезво мыслящим. — Нынче у него Штаб, из которого ты все серьезное забрал, да полк охраны при Штабе. Вот и все, чем он распоряжаться может. Настоящей власти, которую войска дают, у него меньше, чем у любого комдива. Займется он артиллерией — какая власть у него будет, над ГАУ да инженерами? Сильную прибавку они ему дадут, али как?

— Никакой — признал нарком.

— Вот то-то и оно — подвел итог командарм. — Я твои опасения очень хорошо понимаю, Троцкий с. а еще та, и выкормыши у него гады отборные, того же Эйдемана взять, зверь хуже любых беляков (Роберт Петрович Эйдеман в годы Гражданской войны действительно выделялся какой-то уже совершенно запредельной жестокостью, сравнимой разве что с жестокостью Семенова, Унгерна и поляков — В.Т.). Вот только Тухачевский, очень на то похоже, дурью маяться перестал, а, решил за ум взяться. И что с того худого, скажи на милость?

— Если так, то ничего, кроме доброго — признал Ворошилов. — Только сомневаюсь я, Семен.

— Так не верь ему на слово, а погляди на дела — пожал плечами Семен Михайлович. — Язык соврет — недорого возьмет, а дело — штука основательная. Если он вправду дело будет делать на пользу Красной Армии, и, ничего такого мутить не станет, так это лучшее доказательство и будет.

Ворошилов молча кивнул, соглашаясь. Климент Ефремович понимал, что должность наркома обороны на три, если не на четыре ступени выше того, чего бы он мог достичь своими силами в руководстве Красной Армии, со всеми своими большевистскими заслугами. Так же он понимал и то, что его задача состоит из двух, равно важных, компонент — обеспечить лояльность Красной Армии Сталину и, суметь так поднять ее боеготовность, чтобы РККА могла защитить страну от совершенно реальной внешней агрессии. С первой задачей он справлялся неплохо — со второй же дела обстояли, как у негра внутри. Не был Ворошилов глупым человеком — и, оттого хорошо понимал, что у него самого, что у краскомов, на которых он опирался, с образованием хуже некуда. Классовое чутье штука необходимая — только при расчетах военной экономики и баллистики от него толку никакого. Вот и выходили натуральные вилы — у своих, верных и надежных, нужных знаний ни хрена нет, а, чужаков, у которых эти знания имеются, к штурвалу армейского парохода допускать никак нельзя — и, потому, что проконтролировать, что они будут делать, сплошь и рядом невозможно, и, потому, что окажись они у штурвала, сам Ворошилов им нужен не будет. Если Тухачевский не врал в том, что он действительно собирается поднимать обороноспособность под ним, не покушаясь на его власть — это было счастье, как в сказке. Вот только Климент Ефремович давно вышел из того возраста, когда верят в сказки. Да и самого Михаила Николаевича он знал слишком хорошо, чтобы поверить в его искренность. Но другого выхода не было — если он не пойдет навстречу Тухачевскому, то, его не поймут даже Семен с Гришей. И, не факт, что поймет Коба. Слишком на тонком волоске все висело, чтобы можно было позволить себе роскошь отвергать любую помощь, любое предложение совместной работы.