Альтернатива маршала Тухачевского (СИ) - Владислав Толстой

Первая вербовка

Иван Петрович Расщепов, кладовщик артели "Пролетарский сапожник", неспешно возвращался со службы мартовским вечером. В конце марта морозы отступили, в воздухе явственно попахивало весной — это радовало, так что добропорядочный советский гражданин искренне любовался готовой ожить после зимней спячки природой.

После недолгих колебаний, Иван Петрович решил не идти ужинать в харчевню, а наскоро приготовить нехитрый холостяцкий ужин дома — не хотелось портить приятные впечатления привычным зрелищем "хлопающих чекушку" постоянных посетителей. Не то чтобы это его всерьез раздражало, поскольку Ивану Петровичу в своей жизни довелось видеть немало такого, по сравнению с чем, подвыпившие или вовсе упившиеся до положения риз рожи сошли бы за картины Рембрандта или Боттичелли.

— Выбиваетесь из роли, господин штабс-капитан — мысленно укорил он себя — ну откуда пермскому мещанину знать, кто такие Рембрандт с Боттичелли? Да и пьяные морды, любимой темой которых является обсуждение моральных устоев чужих жен и окрестных вдовушек, Вас раздражать не должны — по легенде, Ваша маска среди таких и прожила всю сознательную жизнь, даже на Империалистическую войну не попав, по причине "белого билета".

Свернув в переулок, благодаря которому можно было изрядно сократить расстояние до маленького домишки, бывшего его нынешним обиталищем, кладовщик продолжил идти, все так же неторопливо. Все было, как обычно — до середины переулка. Стоявшего у забора человека Иван Петрович приметил давно, благо тот даже не пытался как-то скрыть свое присутствие. Хотя, никакой угрозы от него и не исходило, несмотря на атлетическое сложение — незнакомец решительно не походил ни на босяка, ни на "делового", поджидавшего жертву, просто стоял и ждал.

Когда кооперированный советский кустарь приблизился к стоявшему человеку, тот негромко произнес: "Какой прекрасный вечер, не правда ли, Сергей Алексеевич?"

— Вечер и вправду хорош — согласился Иван Петрович — вот только Вы обознались, меня зовут совсем иначе.

— Простите великодушно — извинился незнакомец — я вот дожидаюсь Сергея Алексеевича Тихменева, показалось в вечерних сумерках, что это Вы. Кстати, Вы не подскажете, где он изволит проживать — адрес-то я знаю, только заплутал малость в здешних проулках?

Военный разведчик штабс-капитан Тихменев понял, что сохранять маску Расщепова нет смысла, ошибка исключалась — и, посмотрел на незнакомца холодно и недобро. На первый взгляд, незваному гостю было лет сорок или того, несмотря на добротную штатскую одежду, чувствовалась выправка кадрового офицера, коему куда привычнее мундир. В смутно знакомом лице чувствовалась порода — потомственный дворянин Тихменев был готов биться об заклад, что его собеседник принадлежал к дворянскому сословию Российской Империи, более того, отнюдь не скороспелому.

— Интересный господин, весьма и весьма — констатировал про себя Сергей Алексеевич. — Что же, столь осведомленного господина следует выслушать — а там видно будет.

— Отчего же не подсказать, господин-товарищ хороший? — ответил Тихменев, на время вернувшись к маске кладовщика. — Даже и проводить могу, благо спешить мне нужды нет.

— Большое Вам пролетарское спасибо, товарищ — отозвался незнакомец, причем иронии в его голосе не смогло уловить даже тренированное ухо профессионального разведчика.

Мысленно штабс-капитан вторично одобрил собеседника — беседовал тот, так подобрав громкость голоса, что ему все было слышно, а вот уже шагах в семи-восьми уже расслышать сказанное было бы ох как трудно. А ведь в тихих московских переулках звуки разносятся далеко, да и в любопытных ушах недостатка нет. Если бы кто-то все же ухитрился подслушать, то все выглядело вполне невинно — искал человек знакомого, обознался, да и взялся добрый прохожий помочь его беде.

Путь до дома занял меньше четверти часа — Тихменев отметил, как при этом держался спутник, сбоку, чуть-чуть приотставая, так, чтобы это ничуть не производило впечатления недоверия, но, ни в коем случае не подставляясь под возможный удар. Глядя со стороны, и вовсе ничего нельзя было заподозрить.

Но все когда-нибудь приходит к концу — закончилась и дорога, и хозяин с гостем вошли в дом.

— Не хотите ли чаю? — предложил Сергей Алексеевич, зажигая трехлинейную лампу.

— Благодарствую, с удовольствием — отозвался гость, вынимая из карманов пальто небольшие свертки — к слову, я прихватил кое-что к чаю, надеюсь, Вы не побрезгуете.

— Не побрезгую, но для начала — представьтесь — жестко сказал штабс-капитан.

— Михаил Николаевич — ответил гость, понявший подтекст вопроса — представляю не РОВС, и не ЧК, а лично себя.

Тихменев внимательно посмотрел на гостя — все-таки он чертовски кого-то напоминал. И через секунд двадцать понял — на стол выкладывал свертки с провизией начальник Штаба РККА! Он немного изменил внешность, видимо, использовал подручные средства — для гражданских этого было достаточно, да и его портреты все же не висели на каждом углу, в отличие от портретов большевистских вождей, но это был он! Опытный оперативник, успевший потрудиться на благо Отечества во время Великой войны, умел узнавать людей, даже основательно изменивших внешность.

— Вижу, Вы меня узнали — спокойно сказал Тухачевский — это хорошо, подозрения в том, что мое появление является провокацией чекистов или очередной авантюрой РОВСа, полагаю, отпадают автоматически.

Тихменев кивнул — да, уж фигура была неподходящая, что для первого, что для второго. Правда, на смену подозрениям приходили вопросы — и, в немалом количестве. Пока же он разжег примус и поставил чайник. Затем штабс-капитан начал сервировать стол — чай у него был неплохой, настоящий цейлонский, это было одно из немногих удовольствий, которые разведчик позволял себе, не рискуя привлечь нежелательное внимание к своей персоне; имелись и кольцо краковской колбасы, сало, хлеб, сахар. Среди гостинцев обнаружились два куска твердокопченой колбасы разных сортов, хороший сыр, шоколадные конфеты. В общем, для чая все имелось.

Через полчаса хозяин и гость уселись чаевничать. После первой чашки и пары бутербродов пришло время разговора.

— Как Вы на меня вышли? — спросил Сергей Алексеевич, внимательно отслеживая реакции Тухачевского.

— С Вашего разрешения, я бы предпочел оставить это в секрете — ответил Михаил Николаевич — единственно, могу Вас заверить, что этим путем на Вас никто выйти не сможет.

Тихменев выслушал ответ — он был более чем интересен, тем паче, что Тухачевский никогда не занимался ни разведкой, ни контрразведкой. Но, тем не менее, его люди как-то ухитрились вычислить штабс-капитана — и, судя по тому, что он не лгал, "обрубить концы", благодаря которым они вышли на него. Очень интересно — в особенности потому, что никакого нездорового интереса к своей персоне Сергей Алексеевич не замечал — получалось, что у Тухачевского есть очень квалифицированные доверенные люди, но, он пришел вербовать его самолично.

— "Хвоста" за Вами не было? — для проформы полюбопытствовал хозяин, снова отслеживая не столько ответ, сколько реакции гостя.

— За мной же следят по методикам Охранного отделения — пожал плечами Михаил Николаевич — наружного наблюдения нет, просто завербовали кое-кого из ближайшего окружения, вот и все. Конечно, я принял меры предосторожности, прежде чем идти к Вам — но филеров не было, это абсолютно точно.

— И кто же тебя, голубя сизокрылого, так успел натаскать? — подумал Тихменев. — Ведешь ты себя так, будто двадцать лет прослужил в Военно-учетной комиссии Генерального Штаба, а не годик обычным строевым офицером — но, натаскали на совесть, в этом сомнений нет, достаточно посмотреть на то, как ты держишься. Хотя, нет — тебя, Михаил Николаевич, не просто обучили, ты еще и немалый практический опыт успел получить, одной теорией таких навыков не получить. Загадка, да и только.

— Разрешите мне задать Вам вопрос, Сергей Алексеевич? — спросил гость, перехватывая инициативу.

— Извольте, Михаил Николаевич — ответил хозяин.

— Вам не наскучило вести такой образ жизни? — прямо спросил Тухачевский.

— Вы можете предложить что-то лучшее? — с иронией поинтересовался Тихменев.

— Могу — службу в своей личной разведке — ответил Михаил Николаевич. — Что же касается моей квалификации, то, полагаю, излишне объяснять, что она несколько отличается от квалификации обычного строевого офицера. Да, касаемо Ваших сомнений — я не работаю, и никогда не работал на ведомство полковника Николаи, мои умения исключительно отечественного происхождения.

Сергей Алексеевич всерьез задумался — непрост был нежданный гость, ох, непрост. И дело было не только в неизвестно откуда взявшихся у подпоручика Тухачевского навыках специалиста тайной войны — но и в его уме. Кто-кто, а штабс-капитан Тихменев знал старое правило вербовки, гласящее "Для успешной вербовки агента следует поставить его в безвыходное положение — так, чтобы единственным выходом для него стало принятие Вашего предложения". Так вот, Тухачевский этого не делал — наоборот, он предлагал выход из жизненного тупика, в котором находился Сергей Алексеевич.