Странник, пришедший издалека - Михаил Ахманов

Но компаньон лишь скривился в ответ и махнул рукой; похоже, и он не разобрал, какие головы были у воплотившихся тварей. Зеленые пятна продолжали скользить по стенам, то падая вниз, то взмывая кверху, и Скифу казалось, что попал он в гигантский планетарий, где показывают фильм о метеоритах; правда, настоящие метеоры сыпались с небес на землю и никогда не возвращались обратно.

Впрочем, у звездного странника эта картина не вызывала ассоциаций с планетарием, да и вообще со звездными небесами; он дергал бородку, морщился и, разглядывая нависавшие над головою своды, что-то бормотал себе под нос. Прислушавшись, Скиф разобрал:

– Родильный дом… клянусь могилой матери, родильный дом… зеленые пятна – колыбели… и сколько же их, сколько!.. тысячи врат, тысячи душ… или миллионы?.. пятна… и каждое, каждое…

Голос его вдруг заглушили иные звуки, такое же неясное бормотание – Сийя молилась Безмолвным. Но меч в ее руках не дрожал.

«А ведь верно, родильный дом, – подумал Скиф. – Каждое из этих пятен, этих окошек, что ведут сквозь тайо в иные миры, связано с гихаром или нишей-»сосалкой", про которую толковал дядя Коля; и сейчас тысячи Перворожденных приникли к ним и сосут, сосут, сосут… И, возродившись вторично, похитив у других то, в чем отказала им самим природа, спускаются вниз, словно падающие звезды… Упала звезда-и погиб человек… или нечеловек – какая разница? Губительный звездопад не делал различий меж ними; всякий, кто обладал душой, разумом, памятью и чувством, подвергался грабежу. Из стен этого родильного дома уходили Воплотившиеся сархи – а там, по другую сторону реки Безвременья, в сотнях или в тысячах миров, нарождались новые атаракты и сену, безумцы с оловянным взглядом, дебилы, идиоты, опавшие листья в саду человеческом… И кто разберет, почему они стали такими? То ли наследственность подкачала, то ли экология подвела, то ли страсть к коварному зелью лишила разума, то ли похитили душу пришельцы с другого края Галактики… Всякий овощ или сгниет, или в суп попадет, как говаривал майор Звягин, незабвенный комбат…" Так размышлял Скиф, и мысли эти, быть может, имели бы продолжение, но вдруг в висках у него грохнули колокола, затылок резануло болью – и, не успев даже вспомнить, кто и зачем посылает ему зловещий сигнал, он сшиб Сийю с ног, крикнул «ложись!» и откатился вместе с девушкой к стене, к шестиногим механизмам, покорно ожидавшим седоков. Через секунду Джамаль был рядом, затаившийся в тени, застывший с кинжалом в руке, но Сийя все порывалась встать и ринуться в бой с демонами, скользившими вниз в своих зеленых колыбелях. Скиф, пытаясь совладать с гулом в висках, придавил ее к полу и сказал, на сей раз совсем тихо:

– Не светись, солнышко, и не бросайся на эти шестиногие котелки. Туда гляди… вон туда…

Метрах в двенадцати от них узкая изумрудная щель раскрывалась, образуя квадратные врата. Они были большими, гораздо выше и шире, чем в куполе Посредника-тавала, и в какой-то момент Скиф решил, что сейчас из них выберется монстр размером с бронтозавра или возникнет нечто бронированное, о пяти стволах, изрыгающих потоки плазмы. Но появились лишь четыре фигуры, вполне человеческих пропорций и габаритов: трое в серебристо-зеркальных шлемах и балахонах, и еще один – в переливчатом зеленом одеянии, мерцавшем теми же оттенками изумрудного, что и завеса тайо. На фоне врат он был почти незаметен, и Скиф не сразу разглядел его; а разглядев, тут же перевел глаза на серебристых.

Харана, несомненно, беспокоился на их счет. От широкоплечих коренастых фигур незнакомцев веяло угрозой; глухие шлемы не позволяли разглядеть их лиц, только зрачки, сверкавшие в узких прорезях, да челюсти, слишком массивные и выступающие сильней, чем у обитателей Земли и Амм Хаммата. Они казались невооруженными, но Скиф помнил о гравитационных метателях, про которые толковали и дядя Коля, и Сарагоса; эти устройства величиной с карандаш помещались в кулаке. У серебристых наверняка было что-то подобное или еще похуже.

Вот и аварийная бригада, подумал Скиф. Затем он выстрелил дважды, целясь в узкие щели под яйцеобразными шлемами. Фиолетовые молнии с едва слышным шипением пронизали воздух, и один из серебристых упал. Второй сложился пополам, прижимая ладони к лицу, словно пытаясь защититься от жгучего разряда, но, вероятно, лучевой удар был смертелен; колени его подогнулись, руки упали, и он повалился ничком, словно набитый ватой мешок.

«Двое», – отсчитал Скиф, удивляясь, что колокола Хараны все еще не умолкают. Впрочем, звон в висках и давящая боль в затылке не сказывались на его боеспособности, и третий разряд угодил прямо в грудь серебристому, еще остававшемуся на ногах.

Но тот, против ожиданий, не рухнул на пол. Его зеркальная накидка вспыхнула и тут же погасла, не то поглотив, не то отразив энергетический удар; затем он вскинул руку, и шестиногий полусферический механизм, под которым прятался Скиф, внезапно разбрызгался по стене ровным кругом блестящего металла. Путаясь в его стержнях-ногах, Скиф лихорадочно пытался поймать в прицел темную прорезь в шлеме, но рука серебристого, вытянутая, с пальцами, сжатыми в кулак, глядела прямо на него.

«Конец! – мелькнуло в голове Скифа. – Ошибка! Я сделал ошибку, стреляя в плащ, и об этом предупреждал Харана – ибо удары тревожного колокола не умолкали. Но, с другой стороны, Харана был нем, когда Джамаль интересовался будущими неприятностями – еще там, в куполе тавала… Возможно, все обойдется?.. Если брать по крупному счету?..» Над головой Скифа свистнули кинжалы. Один, брошенный, видимо, неопытной рукой, грохнул о шлем серебристого, на миг ослепив его; второй улетел неведомо куда – Скиф, во всяком случае, попадания не отметил. Но дело было сделано; кулак серебристого качнулся вверх, незримый удар вспорол стену над головой Скифа, а в следующий момент сверкнул фиолетовый проблеск разряда, дотянулся до темной прорези, и фигура в блестящем плаще осела на пол. Набат, гудевший у Скифа в висках, смолк.

Правда, оставался еще четвертый – тот, в зеленом одеянии, – но его Скиф никак не мог разглядеть. Он встал, отшвырнув перебитые стержни шестиногого механизма, и скользнул вдоль стены к изумрудным вратам, высматривая зеленого, последнюю из своих жертв. Но тот уже не шевелился; лежал на спине у самых врат с кинжалом, торчавшим под челюстью. Сийя поспела, машинально отметил Скиф, бросая взгляд на инкрустированную бирюзой рукоятку.

Джамаль и девушка уже стояли за его спиной. Он присел над телом серебристого, первого из сраженных, и, повозившись с застежкой, содрал с его головы шлем. Открылось лицо – широкоскулое, бледное, с огромным ртом и глазами, расставленными на полторы ладони. По виду – человек, однако не землянин, решил Скиф; по сути – оборотень. Такой же, как все остальные в этом сархатском гадючнике!

Во лбу покойника зияло черное отверстие от лазерного луча, в затылке, под короткими бесцветными волосами, обнаружилось второе. Смерть этого существа была мгновенной; даже оборотень гибнет, когда мозги пробиты и выжжены лучевым разрядом. Но шлем, яйцевидная глухая каска с прорезями для глаз и рта, оказался цел – в затылочной части не было ни дырочки, ни потеков оплавленного металла.

Скиф поднялся и с угрюмой усмешкой продемонстрировал каску Джамалю.

– Добротная штука, князь! Моим лазером не прошибешь!

– Это смотря куда целиться, дорогой. Все-таки ты их убил!

– Убил, – согласился Скиф, разглядывая простертые на полу тела. – И что дальше?

Минуты три они простояли в молчании. Сийя, брезгливо сморщившись, выдернула свой кинжал, обтерла его о зеленый комбинезон убитого и спрятала в ножны. Глаза ее сверкали, как у тигрицы, почуявшей кровь.

Наконец звездный странник задумчиво протянул:

– Плащи и шлемы, шлемы и плащи… Вах! Не о них ли говорил тот… ну… под куполом?.. – Он сделал паузу, и Скиф догадался, что князю не хочется произносить имя Зуу'Арборна. – Тот, под куполом, называл их Карателями… Верно, дорогой?

– Карателями из касты Сегани, – уточнил Скиф. – А зеленый, может, оринхо? Из Тех, Кто Решает?

Коли так, промелькнуло у него в голове, то Сийя поторопилась со своим кинжалом. Оринхо было бы желательно взять живьем… Если он столь же боялся смерти, как Посредник-тавал, ограбивший Зуу'Арборна, то мог бы порассказать немало интересного.

Но Джамаль с сомнением хмыкнул.

– Видишь, генацвале, окошко зеленое, и этот в зеленом… Техник, я полагаю, пришел чинить. А с ним – охрана.

Пожалуй, верно, решил Скиф; с чего бы Тем, Кто Решает, беспокоиться из-за каждой аварии? Он склонился над убитым, изучая его лицо, хмурое, со смугловатой кожей и тонкими чертами, совсем иное, чем широкие физиономии Карателей. Сийя дышала ему в затылок.

– Злой, – вдруг произнесла она. – Злой, отмеченный злом, как эти… – ее взгляд скользнул по фигурам в серебристых плащах. – Но не человек власти, нет… Джаммала прав – скорее тот, кто служит… А жаль! – Девушка выпрямилась, положив обе руки на украшенный бирюзой эфес. – Жаль! Хотела бы я пронзить горло самому владыке демонов! Всех демонов! Ведь есть же у них владыка? Как ты думаешь, Скиф ап'Хенан?