Древний Рим. Взлет и падение империи - Саймон Бейкер

Иерусалим зароптал. Масла в огонь подливали радикально настроенные жители провинции. Когда в Цезарию пришли вести о том, что горожане вооружаются и готовы восстать, Флор, взяв в сопровождение отряд пехоты и конницы, лично направился в Иерусалим. У въезда в город он увидел, как несколько шутников, изображая нищих, просят подаяние якобы в п о м о щ ь обнищавшему прокуратору Иудеи. Теперь в ярость пришел и сам Флор. Прокуратор приказал поставить на одной из площадей помост, где под открытым небом устроил судилище над теми, кто его оскорбил. Местная знать стала связующим звеном между возмущенными простолюдинами и представителями римской знати. Иосиф и первосвященник Ханан были среди умеренно настроенных священнослужителей. От имени жителей Иерусалима они принесли извинения Флору, безрезультатно пытаясь успокоить толпу и восстановить порядок. Однако прокуратор не внял мольбам. Беда заключалась в том, что священнослужители, настроенные проримски, оказались меж двух огней. Если бы они отдали обвиняемых Флору, это привело бы к еще большему возмущению, а с другой стороны, если бы они приняли сторону подсудимых, то рисковали утратить расположение римских властей, а вместе с ним и свои привилегии. В связи с этим на судилище они тщетно пытались прийти к компромиссу и упрашивали Флора простить нескольких возмутителей спокойствия ради спасения мирных жителей, искренне преданных Риму. Однако поступок Флора лишь еще больше разъярил жителей Иудеи. Прокуратор пустил в дело конницу.

Подавление римлянами народных выступлений на рыночной площади превратилось в массовое избиение. Дома мирных жителей предали разграблению, около трех тысяч невинных убили, а возмутителей спокойствия распяли в назидание другим. Когда же у евреев хватило мужества снова выразить свое возмущение, и на этот раз во время резни опять пролились реки крови. Придерживавшиеся умеренных взглядов представители еврейской знати снова оказались между молотом и наковальней. По традиции пав на землю, разорвав на себе одежды и посыпав головы пылью, они униженно молили мятежников остановиться, указывая на то, что бунтовщики лишь дают римлянам еще одни повод продолжить грабежи. И снова прокуратор решил применить силу. Из Цезарии были вызваны еще две когорты, и воины забили насмерть многих протестующих. Когда конница пустилась в погоню за теми, кто пытался спастись, несчастных гнали до самых ворот Антониевой крепости, где в страшной сутолоке многие были задавлены, а некоторые забиты насмерть так, что их было не опознать. Каждый день приносил новые дурные вести и с каждым днем снижался авторитет местной знати и священнослужителей, а симпатии народа все больше склонялись на сторону восставших, тех, кто покорности предпочитал вооруженное сопротивление захватчикам.

Мятежники, преисполненные жаждой мести, желали сражаться. Они забаррикадировали улицы, отрезали в многочисленных тупиках и переулках римских солдат от основной массы войск, а потом, вооружившись копьями, пращами, камнями и кусками черепицы, пошли в наступление, выбив Флора и его когорты из города. После того как Флор бежал в Цезарию, единственная когорта, оставшаяся в городе, была полностью вырезана. Необходимо было принимать срочные меры, однако действия, предпринятые римлянами, не возымели никакого эффекта. На помощь призвали царя Агриппа, с одобрения римлян правившего землями, располагавшимися частью в Галилее, а частью на севере и востоке от Галилейского моря. Римляне рассчитывали, что его слова окажут воздействие на разбушевавшийся Иерусалим. По решению императора царь Агриппа на протяжении более десяти лет осуществлял надзор за управлением Иерусалимским храмом, включая назначение первосвященника. Однако, когда Агриппа вступил в Священный город и обратился к разъяренной толпе, его закидали камнями, и царь был вынужден спасаться бегством.

Известия об успешном сопротивлении, оказанном римлянам в Иерусалиме, разлетелись по всей провинции. По всей Иудее, крепость за крепостью, евреи вырезали римскую стражу и сами захватывали власть. Для восстановления порядка римский император и его советники из числа сенаторов обратились к Гаю Цестию Галлу, недавно назначенному наместником Сирии, в расчете на то, что мощью римских легионов и прочих войск удастся добиться успеха там, где потерпели поражение малочисленные гарнизоны Иудеи. В середине октября 66 г. н. э. Галл с тридцатитысячным войском выдвинулся из Антиохии на Иерусалим, рассчитывая подавить восстание одним решительным ударом. Однако префект Сирии был не военачальником, а политиком, более привычным к удовольствиям мирной жизни в провинции, нежели к суровым армейским будням. Галлу не удалось взять Иерусалим. Более того, вдобавок ко всему во время отступления он угодил в ловушку. Именно это событие и стало поворотным моментом, в результате которого восстание в маленькой провинции превратилось в войну с могущественным Римом.

В ходе отступления разгромленного и деморализованного двенадцатого легиона по направлению к Цезарии Галл не учел особенности рельефа и оставил без присмотра вершины холмов, прилегавших к горным перевалам, по которым двигались римские войска. В одном месте у Бет-Хорона, где тропа сужалась, большая армия повстанцев перерезала дорогу, остановила колонну римских легионеров и полностью ее окружила со всех сторон. После этого мятежники обрушились с горных склонов на войска захватчиков, осыпая их градом камней, стрел и копий. Римляне, не в состоянии контратаковать или, сохранив строй, двинуться вперед, прикрылись щитами и на протяжении нескольких часов подвергались обстрелу. Краткая передышка наступила только ночью, а на следующий день Галл с позором бежал. Римляне были разбиты наголову, их потери составили около шести тысяч человек. За всю историю Рима это было самое страшное поражение, которое народ восставшей провинции нанес регулярной римской армии.

Евреи во всей провинции ликовали. Многие сочли эту выдающуюся победу чудом. Пророки, возможно сговорившись с вождями восстания, тоже сыграли свою роль и указывали на вмешательство Всевышнего. Быть может, с Его помощью и удастся нанести поражение всемогущей Римской империи и избавиться от ее владычества? Чем еще, кроме как вмешательством высших сил, можно было объяснить столь невероятную, беспрецедентную победу? Вместе с тем Иосиф упоминает, что многие восприняли разгром римского войска скептически. Можно сколько угодно спорить о значении столь блестящего военного триумфа, однако с полной уверенностью можно было утверждать, что путь к переговорам отныне отрезан, и теперь вне зависимости от желания отдельных людей евреи были обречены на войну.

В Иерусалиме представители умеренных кругов вновь взяли власть в свои руки. Кое-кто из зачинщиков беспорядков был казнен, и с их смертью общественное мнение большинства жителей снова склонилось на сторону священнослужителей. Первосвященник Ханан и другие представители умеренных решили развить успех и авторитетно заявили жителям Иерусалима, что коль скоро Иудее придется сражаться с Римом, позвольте возглавить борьбу нам самим. Народ согласился и назначил священнослужителей руководить будущей войной. Вместе с этим нельзя забывать, что как Ханан, так и знать свои истинные намерения держали в секрете.

Несмотря на то, что разгром Галла и римского войска вдохновил многих горожан, вселив в их сердца надежду на победу, Ханан и его сотоварищи смотрели на будущее куда более трезвым взглядом. Они понимали, что наиболее вероятным исходом войны станет не победа евреев, а согласие Рима пойти на значительные уступки. Так или иначе, священнослужители могли напомнить друг другу, что всего лишь за шесть лет до описываемых событий римляне с трудом подавили в Британии восстание Буддики, предводительницы племени исени. Во избежание нового конфликта, не говоря уже о том, что он обещает стать затяжным, кровопролитным и в ходе него погибнет много римлян, — быть может, с Римом удастся договориться? Ханан и его сторонники были уверены в одном: они тоже должны поставить все на карту и присоединиться к восстанию. Единственным утешением им могло послужить то, что во главе мятежа теперь находились они, умеренные, а не безумцы, придерживавшиеся крайних взглядов.

Предстояло сделать очень многое. Пока Рим приходил в себя после чудовищного разгрома Галла, евреям надо было готовиться к сопротивлению — и делать это быстро. Ханан срочно подбирал людей, которым он мог доверить командование восставшими по всей стране, а в перспективе — подготовку городов к отражению нападения. Кандидатура на должность командующего Галилеей была для Ханана очевидной.

Когда известия о разгроме Галла дошли до Рима, император Нерон и его советники почувствовали опасность. Мятеж в маленькой провинции Иудея таил в себе страшную угрозу — восстание могло перекинуться на другие провинции и повергнуть в хаос все восточное приграничье Римской империи. Одна из возможных опасностей заключалась в том, что евреи, проживавшие в Александрии и Антиохии (втором и третьем крупнейших городах империи), могли присоединиться к восставшим соотечественникам: еврейские общины в Восточном Средиземноморье представляли собой «пятую колонну» в самом сердце империи. Вместе с этим имелся еще один источник опасности, вызывавший у советников императора еще больший страх — Парфия. Огромное количество евреев проживало в столице враждебного Риму Парфянского царства. Воспользуются ли парфяне волнениями, чтобы нанести удар? Не захотят ли они вмешаться в события, происходящие в Средиземноморье? Сенаторы лихорадочно искали того, кто смог бы им помочь в создавшемся положении. Их выбор для многих стал неожиданностью.