Прекрасная изменница - Барбара Смит

Положив руку на талию Софи, Грант повел ее по коридору и свернул в одну из комнат недалеко от холла. Войдя, Софи увидела высокие книжные шкафы вдоль стен, сияющий полировкой письменный стол из красного дерева, удобные кресла напротив незажженного камина. Длинные темно-зеленые шторы и наполовину поднятые жалюзи создавали уютный полумрак.

Грант закрыл дверь и повернул в замке ключ. Щелчок прозвучал подобно выстрелу.

Повернувшись, Софи заметила в темных глазах откровенное эротическое напряжение и вздрогнула. Тело ответило по-своему: влагой между ног, затвердевшими сосками.

Однако неожиданная встреча с Рёном вернула к жизни остатки здравого смысла: разве можно думать о ласках прямо здесь? И допустимо ли вообще мечтать о близости? Неужели стыд и чувство меры вытеснила похоть?

– Злишься за то, что я спросила о твоем брате, – заметила она негромко, – и потому привез меня сюда. Хочешь отвлечь от опасных мыслей.

– Просто хочу тебя. И вовсе не нуждаюсь в объяснениях и оправданиях.

Грант легким движением снял сюртук и бросил на кресло. Расстегнул жилет и шагнул Софи навстречу. Она отступила.

– Это не входило в наш договор.

– Но ты не определила, когда мне разрешено обладать тобой. Написала лишь, что встречи должны проходить в моем доме.

– Но ведь сейчас разгар дня. Вокруг слуги.

– Поэтому старайся не кричать, когда достигнешь вершины блаженства.

Ограничившись грубым комментарием, Грант взял с одного из кресел подушку и сунул ей в руки. Раздраженная, озадаченная и в высшей степени возбужденная, Софи посмотрела на атласный квадрат. Учащенное дыхание мешало говорить.

– Что…

– Иди сюда, милая. – Грант обнял ее, подвел к столу и повернул лицом к гладкой поверхности. – Ложись.

Теперь уже не приходилось сомневаться в том, что последует. Тело горело нетерпением. Прямота откровенного мужского взгляда одновременно и завораживала, и пугала. Грант расстегнул бриджи, обнажив всю силу непреклонной страсти. Это лишило Софи воли и самообладания.

– Грант, – едва слышно пробормотала Софи, – нельзя…

– Еще как можно, тебе понравится, поверь, дорогая.

Не в силах противостоять искушению, Софии, подложив подушку, легла грудью на стол. Грант поднял на талию подол ее платья и туго накрахмаленную нижнюю юбку. Прохладный воздух освежил разгоряченное тело.

Софи почувствовала себя полностью в его власти. Да, он хотел поработить ее, свести близость к простейшему, почти животному совокуплению. Нельзя отдаваться так грубо, так низменно. И все же, едва почувствовав на коже горячие руки, Софи тихо застонала и расставила ноги.

– Не поворачивайся, – произнес Грант. – Будем касаться друг друга только в одном месте – здесь.

Он дотронулся пальцем, и все существо сосредоточилось в единственной огненной точке. Софи ощущала влажную интимность его ласк, однако ничуть не смущалась, а лишь глубже погружалась в страсть. Пытаясь сохранить остатки сознания, вцепилась в подушку и пошевелила бедрами. Несколько бесконечных мгновений он играл и дразнил, мучительно медленно доводя ее до экстаза. Чтобы не умолять о снисхождении, прикусила губу. Однако легкий всхлип все-таки вырвался, и в ответ мучитель наконец-то сжалился и прикоснулся спасительным клинком.

Трепеща, Софи с трудом подавила желание повернуться, обнять, оказаться ближе. Хотелось почувствовать всемогущие руки. Ощутить кожу, тепло, уют, хотелось испытать близость и… любовь.

Неужели таким варварским способом Грант напоминал о том, что она ровным счетом ничего для него не значит? О том, что она всего лишь воплощает женское тело, призванное принести удовлетворение?

Ну и что? Стоит ли из-за этого страдать?

– Давай, – прошептала Софи. – Ну давай же! – Она качнула бедрами и поглотила его целиком.

– Софи, скажи, что ты моя, я хочу это услышать.

Софи взглянула на него через плечо.

– Да, я твоя. Точно так же как ты – мой.

Грант медленно отстранился от нее, а потом вонзился с новой силой. Выполняя обещание, не прикоснулся к ней даже пальцем. Закрыв глаза, Софи отдалась яростному ритму обладания, мечтая лишь об экстазе. Она уткнулась лицом в подушку, пытаясь заглушить собственные крики. Наконец-то! Софи взлетела на вершину блаженства.

Постепенно вернулось осознание реальности: стол, прижатая к подушке щека. Освободившись от напряжения, Грант упал на нее. Как же ей не хватало этой тяжести, близости, теплого дыхания на шее! В сиянии сказки казалось, что сейчас они – одно целое, одна душа, одно сердце.

Поднявшись и слегка отстранившись, Грант легонько шлепнул ее по ягодице.

– Вставайте, герцогиня. Теперь, после десерта, самое время для сытного ленча.

Холодный ироничный тон Гранта причинил ей боль. Обида и разочарование сменились гневом. Каким же негодяем надо быть, чтобы так бесцеремонно разговаривать в минуты абсолютной уязвимости и полной беспомощности? Нельзя позволить грубияну испытать радость победы.

Поднявшись, Софи ответила так же холодно и безразлично:

– Да, надо спешить. Предстоит разгадать тайну, а мы даром теряли драгоценное время.

Глава 18

29 ноября 1701 года

Малфорд меня поцеловал. До сих пор потрясена. Даже перо дрожит.

А спровоцировала жениха я сама – собственной развязностью. Сегодня он решил проверить, как продвигается обучение премудростям герцогского титула. Затем попросил надзирательницу выйти, чтобы поговорить со мной наедине. Поинтересовался, выбросила ли я из головы мысли о флирте и приду ли к нему с чистой душой и непорочным телом.

Я ответила, что тоскую по поцелуям Уильяма. Дерзкое признание, разумеется, не могло не рассердить Малфорда. Он привлек меня к себе, прижал губы к моим губам, а руку положил на грудь. И в этот момент я оказалась самой распутной из всех распутниц, ибо обрела в поцелуе наслаждение. О, как же можно так низко пасть? Малфорду нужно только богатство моего отца. Ну а мне нужен только Уильям.

Клара Ньюберри беззастенчиво демонстрировала все признаки недавно нажитого богатства. Излишне налитая фигура откровенно свидетельствовала об избытке свободного времени и пищи. На шее, в ушах и на пухлых пальцах сияли бриллианты. Каштановые локоны были уложены в прическу, которую даже Грант счел чересчур сложной для середины дня.

Она увивалась вокруг Софи со всем пылом весьма состоятельной дамы, стремившейся проникнуть в высшее общество.

Пока хозяйка и гости шли по подвальному коридору, миссис Ньюберри без умолку стрекотала:

– Можете считать меня самой преданной служанкой, ваша светлость. Но не считаете ли вы, что разговаривать с поваром удобнее в голубой гостиной?