Прекрасная изменница - Барбара Смит

– Мы намерены пристально взглянуть на каждого, кто в тот день находился в кухне, – пояснил он. – Составить список слуг не составляет труда. Но не заходил ли еще кто-нибудь? Например, разносчик? Или кто-нибудь из господ?

– Та женщина, – поджав губы, пробормотал Ферран.

– Имеете в виду леди Хелен? – уточнила Софи.

– Да, сестра герцога. Каждый день приходила на кухню. То одно приказывала, то другое. – С трудом изъясняясь по-английски, месье активно помогал себе руками. – А потом сказала, что господин заболел из-за моего сливового пирога. Да ведь это же мой… как это называется?

– Коронный номер, – подсказала Софи. – Да, это был любимый пирог моего мужа.

– Значит, Хелен заходила в тот день на кухню, – подытожил Грант. – Возможно, как раз во время приготовления обеда?

Кустистые брови Феррана сошлись на переносице.

– Конечно! Возможно, она и подсыпала яд. Отравила герцога, родного брата!

Теперь предстояло выяснить, была ли на кухне Софии. Сделать это следовало не прямо, а как бы между прочим, незаметно, чтобы не вызвать подозрений.

– А как насчет кузена герцога, мистера Эллиота? В то время он как раз гостил в доме.

– Этого я видел, да, – сказал Ферран. – Постоянно прятался с горничной в буфетной.

– Эллиот? – переспросила Софи в крайнем изумлении. – С горничной? Но с кем именно?

– С этой глупой девчонкой, у которой большая… – показал он на собственную грудную клетку.

– Грудь? – подсказал Грант. Найти горничную с пышными формами не представляло особого труда. Софи не удавалось справиться с удивлением, а потому он поспешил продолжить расспросы: – А еще кого-нибудь не припомните? Торговца? Или кого-то другого, кто редко спускается в кухню?

Ферран пожал плечами:

– Много народу ходило. – Он нахмурился и посмотрел на Софи. – К примеру, вы, ваша светлость. Вы редко появлялись, но в тот день заходили.

Слова вонзились в сердце Гранта словно острый нож. Он бросил на Софи молниеносный взгляд. Неяркий свет лампы освещал обрамленное черными полями шляпки тонкое лицо. Софи озадаченно склонила голову и слегка нахмурилась.

– Я? – задумчиво переспросила она. Спустя мгновение лицо ее прояснилось. – Ах да! Вспомнила. Как раз в тот день я обнаружила на чердаке дневник и пошла искать Хелен, чтобы показать находку.

– Чей дневник? – спросил Грант.

– Дневник Аннабел Рамзи. – Герцогиня посмотрела на Гранта. – Не помнишь? Ты вытащил его из ящика стола в тот самый день, когда впервые пришел ко мне.

Теперь уже вопросительно посмотрел Грант. Древняя тетрадь в потертом кожаном переплете, исписанная выцветшими чернилами девическим почерком, не имела ни малейшего отношения к делу. Или имела? Сейчас можно было утверждать лишь одно: в тот роковой день Софи заходила на кухню.

Месье Ферран только что поместил герцогиню непосредственно на место совершения преступления.

Утром Софи удивленно остановилась в дверях детской. Грант стоял возле сидевшего за маленьким столом Люсьена. Дверь оказалась за их спинами, так что ни один, ни другой не заметили ее появления. Дружески беседуя, мужчины возводили из карточной колоды какое-то замысловатое сооружение.

– А башня будет высокой? – поинтересовался Люсьен.

– Да, очень. Смотри, еще целых полколоды осталось.

Мальчик радостно подпрыгнул на стуле.

– Самый высокий карточный замок в мире! Чтобы увидеть его, люди будут приезжать из дальних стран!

– Даже из России и Константинополя. Не крутись, непоседа, не то случайно все разрушишь. – Грант бережно положил еще один глянцевый прямоугольник, и парнишка торжествующе завизжал.

Прислонившись к дверному косяку, Софи с умилением наблюдала за ними. К горлу подступил комок. Следовало бы испытывать тревогу – ведь каждая минута, проведенная сыном рядом с Грантом, делала неизбежное расставание еще более тяжким. Нельзя забывать об одном из выдвинутых ею самой правил: как только она решит прекратить роман, Гранту придется отказаться от опекунства.

Проблема заключалась в том, что пока не удавалось представить то время, когда близость наскучит.

Прошлым вечером, под предлогом посещения светского раута, они провели в его спальне несколько блаженных часов. Время наедине стало праздником чувственного наслаждения. Грант открывал все новые и новые радости, показывал неведомые способы возбудить друг друга, а потом насытить жадное вожделение. Подобно ему, Софи твердо, раз и навсегда решила ограничить общение рамками физического удовольствия.

Все шло прекрасно вплоть до настоящего момента.

Видя мистера Чандлера рядом с Люсьеном, Софи никак не могла унять сердечную боль. Красавцы словно специально оделись одинаково: в синих сюртуках и бежевых бриджах оба выглядели франтами. Темноволосый, стройный и сильный Грант стоял рядом с собственной уменьшенной копией, вот только в непослушных кудрях Люсьена светились каштановые пряди. Лица казались особенно похожими в профиль, хотя детским чертам еще предстояло окрепнуть и приобрести определенность.

Отец и сын. А что, если бы она с самого начала рассказала Гранту правду?

Эта мысль привела Софи в ужас. Невозможно даже на мгновение себе представить, как сложилась бы ее жизнь, выйди она замуж не за Роберта, а за Гранта. Грант всю жизнь презирал бы ее за шантаж. Да и как бы ему удалось содержать семью? Снова вспомнились роковые слова: «Черт подери! Я же не могу позволить себе жениться! А теперь придется!»

Прошедшие десять лет принесли Гранту немалое богатство. Но ведь оно выиграно за карточным столом. Скорее всего авантюрист продолжил бы игру и в одну далеко не прекрасную ночь спустил бы все, что удалось получить. Мужчины такого типа просто не в состоянии стать хорошими мужьями и образцовыми отцами.

Софи тут же пресекла предательские сомнения. С каких это пор она начала применять понятие брака к этому человеку?

– Мамочка, смотри! Смотри, что сделал мне мистер Чандлер! – Люсьен повернулся и призывно махнул рукой. – Замок!

Счастливое сияние детских глаз наполнило сердце Софи теплом. Ощущение сбывшейся мечты лишь усилилось, когда Грант с улыбкой посмотрел в ее сторону.

В этом призывном взгляде в полной мере отразилось безрассудство его характера. Он таил секрет интимных встреч и обещание новых, доселе неведомых радостей, а следовательно, в данных условиях был абсолютно неуместен.

Софи вошла в комнату с твердым намерением вести себя так, как подобает герцогине.

Грант посмотрел на Люсьена.

– Эй, парень, не вертись. Даже не дыши, а то наш шедевр рухнет.

Он сделал несколько шагов навстречу Софи. Взгляд остановился на губах, словно приглашая к поцелую. Целовать ее Грант, разумеется, не стал бы, однако умудрился вогнать ее в краску: взял за руку и нежно потер тыльную сторону ладони.