Кремлевские пигмеи против титана Сталина, или Россия, которую надо найти - Сергей Кремлев

ДАВНО сказано: «Сказка — ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок».

Кино — это если и не сказка, то и не реальная жизнь. Недаром, когда хотят сказать о чём-то малореальном, говорят: «Как в кино».

Однако намёк в киношных «сказках» всегда скрыт немалый. В том, какие идеи пропагандирует кино той или иной страны, суть этой страны видна порой даже лучше, чем при изучении экономики и т. д.

Голливуд в США — это «фабрика грёз».

А «Мосфильм» в СССР, в отличие от Голливуда, не был фабрикой грёз. Он был, скорее, разведчиком и проводником в будущее.

Причём в будущее, гуманистическое как с позиции основных общественных идеалов советской России, так и в части основополагающей государственной практики СССР.

В 2002 году в Новосибирске вышел в свет тиражом всего в 200 экземпляров анонимный сборник «Форд и Сталин: О том, как жить по-человечески. Альтернативные принципы глобализации». Ниже я приведу из него несколько цитат — очень уж хорошо и ёмко там сказано кое-что по теме, которой посвящена эта глава.

В 2000 году в Нью-Йорке прошёл показ 37 советских фильмов, снятых в 30-60-х годах. И вся американская кинокритика в один голос восторженно заявила: «Это какая-то иная цивилизация».

Подтверждение такой реакции граждан «великой американской демократии» я отыскиваю и в своих личных воспоминаниях. Я уже писал как-то о докторе физико-математических наук Иванове из Москвы, который в конце 80-х годов входил в советско-американскую комиссию, работавшую в Ленинграде.

Иванов позднее рассказывал, что он тогда неплохо познакомился с американским коллегой примерно одних с ним лет. Иванов прилично знал английский, американец понимал русский, так что обходились они без переводчика.

Однажды крайне возбуждённый американец ворвался в номер к Иванову, чтобы поделиться с русским другом тем огромным впечатлением, которое произвёл на него довоенный фильм «Большая жизнь» о советских шахтерах, где играли незабвенные Пётр Алейников и Борис Андреев.

Американца восхитил, прежде всего, сам сюжет «Большой жизни». «Это надо же — менеджер интересуется жизнью и судьбой своих рабочих, как родных!» — не мог успокоиться он.

Иванов начал объяснять, что в жизни всё было не совсем так, что фильм старый, с очевидной агитационной задачей и что его коллега из Америки вчера посмотрел что-то вроде сказки!

Но тот не унимался:

— Ах, ты ничего не понимаешь! Пусть это даже будет сказка, но о чём! Я объехал весь мир, был в разных странах, жил в Европе и в Австралии, но должен тебе сказать, что нигде нет таких людей, как у вас! Вы сами не знаете, кто вы и какие вы люди!

Иванов в ответ лишь пожал плечами. А американец продолжал:

— Я не очень понимаю, что у вас сейчас происходит! Вы ругаете своё прошлое, свою историю, свою экономику и начинаете хвалить нас и вообще Запад и западное… Но я могу сравнивать и скажу, что это большое счастье для всех, что вы есть и что вы такие. Других таких нет, только вы живёте действительно человеческой жизнью. Оставайтесь такими, и будет очень плохо, если вы изменитесь и станете как все.

Вот как оценивал Советскую Россию человек, впервые приехавший в неё далеко не в самые лучшие и добрые её времена. Не житель, не гражданин Советской Вселенной, а всего лишь её гость, попав в неё, будучи и сам неплохим человеком, быстро понял всю человечность советской цивилизации.

В 90-е годы по Европе прошла выставка произведений советского изобразительного искусства и скульптуры времён Сталина с показательным названием: «Агитация за счастье». Но во времена Сталина и несколько более поздние агитация за счастье была в СССР не лозунгом, а стилем государственной и общественной жизни.

И этот стиль пронизывал всё общество, все его институты.

Авторы новосибирского сборника пишут:

«В эпоху сталинского большевизма общество находилось под воздействием искусства «критического реализма», которое показывало, прежде всего, как плохо жилось простому человеку в условиях толпо-«элитаризма» (кроме того, оно учило «хорошим манерам» — нормам вежливости и культурного обращения людей между собой, бывшим в употреблении в правящих слоях Российской империи), а также под воздействием искусства «социалистического реализма», которое призвано было показывать, как должны строиться отношения между людьми в быту и в работе (работе коллективной, потому что иной работы в исторически сложившейся техносфере — нет), чтобы каждый добросовестно трудящийся человек жил счастливо».

Очень точное наблюдение.

Вот ещё одна цитата из новосибирского сборника:

«Кто не хочет жить в обществе, где можно выйти ночью на улицу большого города либо зайти в парк одному или с любимой и не подвергнуться нападению и издевательствам?

Кто не хочет жить в обществе, где дети в безопасности и на улице и в школе… и в транспорте, где любой взрослый поможет ребёнку?

Кто не хочет жить в обществе, где искусный врач приходит на помощь максимально быстро и интересуется восстановлением здоровья пациента, а не платёжеспособностью клиента?»

Казалось бы, в таком, и только в таком, обществе захочет жить любой нормальный человек, любой нормальный народ. Однако на заданный выше вопрос «Кто не хочет жить в таком обществе?» сегодня можно дать вполне определённый ответ: «Так не хотят жить простые люди в России».

Глупо?

Да!

Верно?

Увы, тоже — да!

Ведь мы уже жили так — в СССР! Тем не менее простые люди, даже родом из СССР, сегодня раз за разом голосуют — пусть и всё менее дружно — за тех, кто делает нормальную человеческую жизнь в России невозможной.

БЫЛО, было уже в реальности такое общество, которое описано в выше приведённой цитате.

И это была Советская Россия, это был Советский Союз.

Известный в Сети блогер Сергей Лопатников, выходец из СССР, ныне профессор в Университете Делавэра, сравнил уровни жизни в СССР в 1980 году и в США в 2008 году.

Казалось бы, сама идея такого сравнения смехотворна, ан — нет!

Да, в 1980 году официальный курс рубля составлял 0,62 доллара США, а на «чёрном рынке» — примерно 10 долларов, но это — если сравнивать валюту по стоимости, например, западного кассетного магнитофона в комиссионке и советского в магазине радиотоваров.

Иную картину выявляет сравнение современных США и СССР 80-х годов по продовольствию, услугам, жилью, возможности отдыха и т. д. А ведь именно это и есть подлинный уровень жизни!

Сергей Лопатников проводит строгое параллельное сравнение и делает вывод:

«Покупательная способность советского рубля (в ценах 80-х годов. — С.К.) по разным видам товаров и услуг колеблется от 3–4 до 100 (ста. — С.К.) современных долларов (2008 года. — С.К.) за советский рубль».

Вот даже как!

Десятки миллионов людей в США живут очень хорошо.

Но, оказывается, при объективном сравнении жизнь основной, не входящей в высшую доходную группу, части населения в Соединённых Штатах, никогда не знавших войны, в 2008 году была сопоставима по качеству с жизнью средней семьи в СССР в 1980 году — всего через тридцать пять лет после тяжелейшей разрушительной войны, в которой СССР потерял около трети своего национального богатства.

Пожалуй, вывод для большинства неожиданный, но статистически корректный.

Положение же высшего слоя советской интеллигенции, особенно в сталинские времена, было вообще исключительным. Сергей Лопатников пишет:

«Об отношении Сталина к интеллигенции можно судить по академическим и профессорским дачам на Николиной Горе, в Мозжинке, в Серебряном Бору, в Переделкине, на Клязьме и остальных аналогичных местах, цена которых достигает сегодня миллионов долларов — что никаким американским профессорам и не снилось».

Лопатников внятно, «на пальцах», поясняет, что большая часть даже тех 66 % американцев, которые якобы «владеют» домами, фактически их арендует у банков на весьма невыгодных условиях, потому что «покупает» дома в кредит с рассрочкой на 30 лет.

За время выплаты кредита сумма выплат банку в два с половиной раза превышает номинальную стоимость дома.

Такова материальная реальность жизни масс в США, если смотреть на неё не через очки Голливуда.

И это при том, что средний американец до половины зарплаты получает за счёт ограбления транснациональными корпорациями азиатов, латиноамериканцев и — вот уже двадцать лет — ещё и «дорогих россиян».

Но и это ещё не всё!

Лопатников распространяет свой сравнительный анализ и на систему образования, организацию внешкольного детского досуга, доступность развлечений, отдыха, культурных мероприятий, возможность покупки книг и т. д.

Например, билет на концерт в Московскую консерваторию стоил 3 советских рубля. Билет в «Карнеги-холл» в Нью-Йорке — 300 долларов. Коэффициент — 100.