Королевский двор в Англии XV–XVII веков - Коллектив авторов

Карл I, несклонный после неудачной миссии Эрандела к взаимодействию с Габсбургами, также не был удовлетворен и ходом шедших на протяжении всего 1637 г. переговоров с Францией и Голландией. Недоверие Ришелье вынудило его вновь обратиться к предложению Мадрида. Начиная с весны 1637 г. было проведено несколько раундов переговоров с участием Оньяте, Уиндебэнка и Карла I[770]. Как и прежде, испанская сторона стремилась получить английский флот в обмен на крупную субсидию, тогда как главным требованием англичан было возвращение Пфальца. Однако неуступчивость Австрии и Баварии в этом вопросе и данное Карлом I шведам разрешение набрать 4000 добровольцев вызвали раздражение Оньяте, выразившего желание вернуться в Испанию. В свою очередь, Карл I заметил, что, если испанский посол хочет покинуть страну, никто не будет его удерживать[771].В то время как англичане продолжали выяснять отношения с Оньяте, французский посол Сенетер, по всей видимости, уже праздновал успех во франко-испанском противостоянии: в июле 1637 г. по Лондону начали распространяться слухи о подписании соглашения между Англией и Францией. Оньяте был не на шутку встревожен этим известием и даже сказался больным, однако Уиндебэнк дал испанскому послу понять, что поводов для беспокойства нет. Франция требовала от Карла I военной помощи, тогда как англичане были не в состоянии ее предоставить[772]. Слова Уиндебэнка нашли подтверждение во внезапном отъезде из Лондона Сенетера, напоследок заявившего, что «этот король ничего не хочет делать»[773]. Теперь Оньяте пребывал в отличном настроении, смеясь над англо-французскими переговорами и намекая, что Испания способна спровоцировать такое волнение в Англии, что Карлу I потребуются все его корабли и солдаты, которые он собирался послать французам[774]. По всей видимости, испанцы намеревались в случае начала войны с Англией поддержать восстание шотландцев, выступивших против введения нового молитвенника. Однако до этого дело не дошло: Карл I, разочарованный отношением Франции, все больше склонялся к переговорам с Габсбургами.

Возможно, если бы переговоры продолжал вести Неколалде, то у испанцев был бы шанс добиться подписания договора, однако Оньяте своим эксцентричным поведением и резкими высказываниями сумел обратить против себя весь двор. В течение того недолгого времени, что Оньяте находился в Лондоне, он оставил довольно неприятное впечатление о себе[775]. В отличие от своего предшественника, Оньяте не пытался даже имитировать дружелюбие во время переговоров с английской стороной, в частности, утверждая, что нет ни одной школы в мире, в которой можно было бы научиться вести переговоры с англичанами[776].

В мае 1638 г. на смену Оньяте прибыл новый посол, дон Алонсо Карденас, сопровождаемый герцогиней де Шеврез. Герцогиня была любимицей Генриетты-Марии, и Оливарес связывал с ней надежды на улучшение позиций Испании при английском дворе[777]. Де Шеврез предприняла попытку обратить Холланда в католичество с тем, чтобы перетянуть его на сторону испанской фракции, а также с энтузиазмом взялась за продвижение проекта брака испанского инфанта и принцессы Марии. Карденас оставался в тени герцогини, действуя по ее инструкциям[778]. Его пребывание в Лондоне запомнилось современникам лишь благодаря допущенной им в конце 1638 г. чудовищной ошибке. Было перехвачено письмо Карденаса министру императора, в котором испанский посол советовал австрийцам прекратить переговоры о возвращении Пфальца. Карл был в бешенстве, отказавшись иметь какие-либо дела с Карденасом, которого он публично назвал обманщиком[779].

Хотя еще в середине 1639 г. Карденас «продолжал вести переговоры с Уиндебэнком, часто встречаясь с ним по ночам в условиях строгой секретности», и Карл I, казалось, был заинтересован очередным предложением испанцев о возвращении Пфальца, европейской общественности уже было ясно, что все эти переговоры закончатся ничем[780]. Тем не менее, затянувшийся религиозный конфликт в Шотландии должен был послужить для испанцев гарантией того, что Англия, как и раньше, будет сохранять нейтралитет в континентальном противостоянии держав. Таким образом, Оньяте, говоривший, что Испания «добилась невмешательства этого короля… не сделав никаких уступок относительно Пфальца», оказался прав. К моменту отъезда Оньяте Карл I был более склонен к сотрудничеству с Испанией, чем с Францией[781].

В начале 1640 г. англичане еще помогали Испании в транспортировке золота в Дюнкерк, и ирландские добровольцы продолжали поступать во Фландрию. Хотя в мае 1640 г. испанцы еще выражали надежду, что англо-испанский альянс будет заключен, было ясно, что это этим планам уже не осуществиться. Уиндебэнк говорил, что единственной целью Испании является извлечение пользы из трудностей, которые испытывает Англия. Карл I порицал испанцев за затягивание переговоров и утверждал, что Мадрид стремится любыми силами удержать Англию от соглашения с другими державами[782]. В то же время в мае 1640 г. начались переговоры с Голландией. Карл I опасался, что продолжение сотрудничества с Испанией усилит недовольство народа. Король надеялся, что заключение союза с Голландией положит конец помощи, которую она оказывала шотландцам. К сентябрю 1640 г. все надежды на договор с Испанией оказались разрушены. В конце 1640 г. Джованни Юстиниан, посол Венеции в Мадриде, сообщил о полном разгроме испанской фракции[783].

Как и в случае со сторонниками Генриетты-Марии, к концу 1630-х годов испанская фракция английского двора практически утратила свое влияние. Окончание переговоров с испанской стороной положило конец надеждам Коттингтона и Уиндебэнка на продолжение происпанского политического курса, а нестабильная внутриполитическая ситуация в Англии привела к фактическому прекращению существования испанской фракции. В условиях роста напряжения в Англии и Шотландии Карл I уже был озабочен не проблемами Пфальца и вопросами внешнеполитического сотрудничества, а стабилизацией обстановки в собственном королевстве. Противостояние французской и испанской фракций двора потеряло свою актуальность. Симпатизирующие абсолютизму и католичеству члены обеих фракций начали группироваться возле королевской четы. В их числе оказались Коттингтон, Уиндебэнк и Эрандел, в июле 1638 г. активно выступавшие за начало войны с шотландцами[784].

Уэнтворт, на протяжении 1630-х годов находившийся фактически вне придворной борьбы, осенью 1639 г. прибыл из Ирландии в Лондон и быстро стал вторым лицом в королевстве и главной надеждой короля[785]. В январе 1640 г. ему был пожалован титул графа Страффорда[786]. После этого Уэнтворт вернулся в Ирландию, где быстро добился от местного парламента согласия на выделение субсидий королю. По возвращению в Англию Уэнтворт постарался убедить Карла I использовать ирландскую армию для подавления шотландцев, но все его планы были перечеркнуты в ноябре 1640 г., когда Долгий парламент выдвинул против Уэнтворта обвинение в государственной измене[787]. Поскольку осуждение Уэнтворта в соответствии с действовавшими нормами английского права было невозможно и попытка импичмента Уэнтворта провалилась, палата общин выдвинула против него обвинение на основании билля об опале, допускавшего признание обвиняемого виновным в преступлении без суда. После того как билль был принят палатой лордов и утвержден королем, 12 мая 1641 г. Уэнтворт был казнен[788].

Начало гражданской войны, удаление королевского двора из Лондона, смерть или изгнание лидеров фракции стали причиной ее практически полного исчезновения, и в 1646 г. в письмах испанских дипломатов фигурировали уже другие лица, готовые отстаивать интересы Филиппа IV[789].

В декабре 1640 г. Уиндебэнк был вынужден бежать во Францию, после того как парламент решил добиться его заключения в тюрьму. В 1646 г. он скончался в Париже, приняв перед смертью католичество[790].

Коттингтон под давлением оппозиции к началу 1642 г. был вынужден покинуть все занимаемые им государственные должности, в том числе должность канцлера казначейства. В дальнейшем он снова присоединился к королю, став в октябре 1643 г. лорд-казначеем, но в июле 1646 г., после капитуляции Оксфорда, эмигрировал из Англии[791]. В 1648 г. Коттингтон был приближен к Генриетте-Марии и в 1649 г. был послан в Испанию, чтобы постараться выискать денежные средства для помощи Карлу I. В Мадриде он был принят очень холодно, и его миссия закончилась ничем[792]. Коттингтон принял решение остаться в Испании. Благодаря помощи английских иезуитов он получил разрешение испанского правительства и поселился в Вальядолиде в том же доме, где он проживал в 1610-х годах, когда входил в состав английского посольства. В 1651 г. Коттингтон принял католичество и умер в 1652 г[793].