Джереми Полдарк - Уинстон Грэм

— Нет, — ответил Росс, — свободу жить по собственной воле.

Джордж вспыхнул и быстро и язвительно произнес:
— Полагаю, вы знаете, откуда Фрэнсис взял деньги, которые вложил в шахту, не так ли?

— Имею кое-какое представление. Весьма любезно с вашей стороны.

— Да, это мы, Уорлегганы, выплатили ему эти деньги — в качестве компенсации. Шестьсот фунтов... или тридцать сребреников.

Внизу, в баре, из-за кружки пива сцепились два посетителя, их грубые раскатистые голоса показались Тонкину отзвуком изношенного часового механизма, который не смог сдвинуть с места застывшие на лестнице фигуры. Но вдруг, не успел он и глазом моргнуть, как фигуры начали двигаться.

Росс протянул руку и схватил Джорджа за шейный платок, который раздражал его с первой секунды, как он его увидел. Росс притянул Джорджа к себе и затряс. От удивления одну секунду Джордж ничего не предпринимал, но потом начал задыхаться от сжимающейся на горле хватки и занес трость, чтобы ударить Росса по голове. Тот перехватил руку за запястье и вывернул. Джордж поднял другой кулак и двинул Росса по голове. Они зашатались и рухнули на перила, которые оказались крепкими и не сломались.

Тонкин шагнул вперед, призывая к благоразумию, но на него не обратили внимания, сейчас здравый смысл их не волновал. Снизу их увидел какой-то человек и позвал трактирщика.

Джордж побагровел и снова занес кулак, но потерял равновесие, и замах не удался. Трость стукнулась о пол, Росс ослабил хватку и ударил Джорджа по лицу. Теперь он наконец-то выпустил шейный платок и ухватил Джорджа за пояс. Они раскачивались поперек лестницы, как два быка, сбив по пути Тонкина. Силы были равны, но жизненный опыт у Росса был побогаче. Джордж почувствовал, как подкашиваются ноги. Разъярившись, он попытался надавить пальцами Россу на глаза, но опоздал. Росс оторвал его от пола и перекинул через перила. В последний миг Джордж успел за что-то ухватиться, но только оторвал кусок сорочки Росса. Он с грохотом рухнул на пол, приземлившись на стул и маленький столик, расплющив их, как картонку.

Росс, покачиваясь, тяжело дыша и отплевываясь, начал спускаться вниз. Его лоб кровоточил, кровь текла по брови и щеке. Джордж извивался и стонал на полу. Выскочил хозяин и застыл, пораженный зрелищем, а потом подбежал к лестнице.

— Капитан Полдарк, сэр... какой позор... Что это всё значит, объясните? Мистер Уорлегган, что случилось? Вы ранены, сэр? Капитан Полдарк, я требую объяснений... Мистер Тонкин, умоляю, объясните, что происходит. Никто не ожидает от джентльмена... стол и два стула... возможно, повреждены перила. Капитан Полдарк...

Когда Росс спустился по последней ступеньке, хозяин постоялого двора преградил ему путь. Росс увидел красную жилетку и в последнем приступе ярости, какой не испытывал уже многие годы, отпихнул его с дороги. Это был просто жест, не более, но коротышка-хозяин отшатнулся и резко плюхнулся вниз, к стене, с которой слетела и разбилась тарелка. Когда Росс вышел из постоялого двора, Джордж только поднимался на колени.

В Нампаре косили сено. В этом году трава выдалась хорошей, Джон и Джейн Гимлетты работали вместе с Джеком Кобблдиком и двумя младшими Мартинами под присмотром несколько недовольной Демельзы, которой запретили самой этим заниматься. В последние дни ей предписывали много того, что ей не нравилось. Чувствовала она себя прекрасно и просто зря теряла время, когда столько всего предстояло сделать.

Стоял солнечный денек с сильным юго-восточным ветром, и после обеда Демельза не пошла снова к косарям на поле, а задала корм птицам и сделала еще кой-какую работу по дому — всё это с беспокойным видом, словно такие простые дела не приносили удовлетворения. На прошлой неделе пришло письмо от Верити, она писала о своих опасениях, что пасынок и падчерица наконец-то нанесут ей визит, но главным образом письмо было наполнено любящей заботой и советами. И вправду не стоит переутомляться, подумала Демельза, хотя и возможности-то такой не предоставлялось — Росс приставил Гимлеттов, как сторожевых псов. Не удивлюсь, если они вскоре побросают косы и побегут проведать, не случилось ли со мной чего, думала Демельза.

Она подошла к главному входу и выглянула в сад. Мягкая зима отступила, и проглянули цветы. Как странно, подумала Демельза, ведь и женщины так на них похожи — взращены теплой погодой, а в холода туго соображают. Ветер клонил тюльпаны. Демельза сорвала несколько растрепанных цветков и вернулась в дом, в молочную кладовку, где зрели сыры, подняла тряпицу, чтобы посмотреть, не образовалась ли плесень, и прошла во флигель. Оттуда открывался вид на Длинное поле и мыс за ним.

На море сегодня было волнение, волны бежали на пляж Хендрона, как невесты на свадьбу, вуаль брызг окружала их головы. У скал волны становились более гладкими, и вуаль исчезала, когда они откатывались назад, показывая белое кружево в неглубоких зеленых заводях, а потом превращаясь в пестрое туманное облако в более темных глубинах. За прибоем рыбачили две лодки из Сент-Агнесс. Демельза развернулась и стала спускаться вниз, пробираясь через кудрявый папоротник к бухте Нампары.

Здесь, в укромном месте, было тепло и тихо, а море покрыто манящей рябью. Она сняла туфли и чулки и позволила воде лизнуть ее ноги. Как приятно и успокаивающе. Через некоторое время Демельза подошла к ялику и обнаружила, что когда в прошлый раз неделю назад она им воспользовалась, Гимлетты забыли забрать в дом уключины. Росс рассердился бы, ведь кто угодно мог воспользоваться лодкой или даже украсть ее, если мог бы грести. В лодке валялась жестянка с наживкой, которая уже начала вонять.

В пещере воздух был неподвижен, а снаружи ярко сиял день. Волны казались небольшими, и Демельза поняла, что в бухте они не причинят вреда. Конечно, если бы кто-нибудь узнал, что она взяла лодку, то поднялся бы страшный переполох, но Росс был в нескольких милях отсюда, а остальным можно свистнуть при необходимости.

Демельза знала по опыту, как протащить легкую лодку по песку, не напрягаясь, всё дело в сноровке, теперь она вела себя особенно аккуратно, ведь настал май. Она без труда дотащила лодку к морю. Потом подобрала юбки и столкнула ялик в воду, а через минуту перебралась через борт, сделала пару гребков и выровняла лодку, чтобы ее снова не вынесло на берег.

Она гребла до самого входа в бухту и бросила там якорь, который почти тут же зацепился. Волнение было сильнее, чем она ожидала, но это оказалось приятно. Сморщив нос, Демельза торжественно достала наживку и насадила ее на удочку.

Глава двенадцатая

Неожиданная стычка с Джорджем Уорлегганом взбудоражила в Россе гневные мысли. Он не помнил, чтобы когда-нибудь в жизни так выходил из себя. Лицо Джорджа, его ухмылочки, подавляющее влияние Уорлегганов на всю его жизнь внезапно вскипели в мгновение неконтролируемой ярости. По крайней мере однажды в прошлом он мог поступить так же и с не менее веской причиной, но так уж случилось. А теперь из-за мести чуть не произошло убийство.

Хорошо, что Джордж не разбился насмерть, осознал Росс, иначе он стал бы убийцей. Судя по тому, как Уорлегган поднимался со сломанного стола, он не получил серьезных повреждений. Но известия о стычке распространятся, как пожар в сухом лесу. Через час все в Труро будут только об этом и говорить, а через день... Это не имело особого значения, вот разве что предмет ссоры... Вот где кроется яд.

Отрава сочилась не только с людских языков, но и таилась в разуме Росса, и простая драка ее не изгонит. Пока он умывался и покупал новую сорочку, Росс пытался взглянуть на вещи разумно.

Росс смирился с тем, что Фрэнсис каким-то образом был замешан в крахе медеплавильного предприятия. Произошло нечто, что нужно забыть. Фрэнсиса мучили угрызения совести, и это было очевидно каждому, кто встречался с ним в последний год. Что ж, что было, то прошло. Вероятно, компания всё равно разорилась бы и без его помощи, и если предательство и имело место, то только в приступе гнева после ссоры из-за побега Верити. Россу никогда не приходило в голову, что Фрэнсис мог намеренно продать его за деньги. Даже теперь, зная характер Фрэнсиса, он отвергал подобную мысль, именно порыв отвергнуть такую идею и привел к драке, потому что эти намеки невозможно было отрицать словами, просто необходимо было прибегнуть к насилию.

Так значит, драка была в защиту Фрэнсиса, и всё же защитник не был уверен в том, кого защищает. Весьма шаткое положение. В его голове собиралось всё больше мрачных подтверждающих подробностей. Уорлегганы, несомненно, выплатили деньги Фрэнсису. Было ли объяснение Элизабет, безусловно полученное от Фрэнсиса, разумным? Расстались ли Уорлегганы с шестьюстами фунтами только из принципа? Какую еще причину, кроме отвращения к собственному предательству, мог иметь Фрэнсис, чтобы не потратить деньги на бытовые надобности? Почему так и не починили большое окно в Тренвите?