Левиафан - Валерий Ковалев

— Да, — милостиво кивнул Георг, и присутствующие навострили уши.

Первые строки, с почтительными высказываниями в монарший адрес, достигли желаемого эффекта, и Первый лорд с премьером значительно переглянулись.

— Вот видите, мы были правы, — наклонился к Питту младшему сэр Ричард. — Русский медведь изъявляет свою покорность.

Однако то, что последовало дальше, произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Лица присутствующих вытянулись, в воздухе наступила гробовая тишина, а одна из блестящих дам упала в обморок.

Ларин же, закончив чтение, вновь поклонился, передал свиток в руки королевского секретаря и застыл в ожидании ответа.

Между тем зал оправился от первого потрясения, в нем возник недовольный ропот, и десятки глаз с ненавистью и страхом, уставились на посланцев.

— Грязные варвары… дикари… в Тауэр[38] их! — раздались сразу несколько голосов.

И тогда в дело вступил Медвежье Плечо.

Выпрямившись во весь свой громадный рост и сложив на груди руки, он презрительно оглядел знать, и все притихли.

— Мой народ жил на земле предков по своим законам, — обращаясь сразу ко всем, сказал он. — Когда первые из вас приплыли к нам по Большой воде, они были приняты как братья. Мы разрешили вам охотиться в прериях и лесах, ловить рыбу в реках и озерах. Однако вам этого показалось мало. Вы прислали солдат, стали захватывать наши земли, жечь селения и безжалостно уничтожать индейцев. Действуя коварно, как лисы, вы пригласили на переговоры и убили наших лучших вождей — Понтиака, Опечанканау, Белоглазого Делавара и многих других. Теперь наше терпение иссякло. Хуг! Я все сказал.

Когда последние слова вождя затихли под сводами, в зале снова повисла тишина и все воззрились на Георга.

Тот сидел с багровым лицом, у него начинался очередной припадок.

На этом аудиенция была завершена, посланников сопроводили из дворца, и им было приказано ждать ответа.

В томительном ожидании прошло двое суток.

А утром третьих на фрегат прибыл Первый лорд Адмиралтейства с секретарем и напыщенно потребовал оставить пределы Соединенного королевства.

— Это и есть ответ? — поинтересовался Ларин.

— Именно, сэр. И прошу не мешкать.

Развели пары, на борт снова поднялся лоцман и зазвенели смычки якоря.

А когда, спустившись по Темзе вниз, его отправили на берег и «Аскольд» вышел в открытый океан, на горизонте возник строй судов.

— Десять вымпелов, — сказал, глядя на них в бинокль, Врангель. — Английские двухпалубники[39] и фрегаты.

— И идут курсом на нас, — пробормотал, взяв бинокль, Ларин. — В машине, убавить обороты!

Приблизившись, корабли перестроились в линию, преграждая «Аскольду» путь и с находящегося в центре, под флагом контр-адмирала, была спущена шлюпка.

Спустя четверть часа с нее на борт русского корабля поднялся английский коммандер и от имени адмирала сообщил, что «Аскольд» арестован и должен следовать в Портсмуд.

— Такова воля короля, — сказал он. И убыл.

— Королевская воля — это хорошо. — Ларин проводил взглядом удаляющуюся шлюпку. — Только у нас своя. Алексей Иванович, приготовить корабль к бою!

На фрегате засвистели дудки боцманматов,[40] команда разбежалась по своим местам и корабль, набирая ход, пошел прежним курсом.

В то же мгновение флагман окутался дымом, вздрогнул, и с него грянул бортовой залп. Ядра с визгом пронеслись над надстройкой, в корме кто-то закричал, и «Аскольд» открыл ответный огонь.

Море вокруг закипело, воздух содрогался от грохота сотен орудий, к небу взлетали обломки мачт с горящими на них парусами.

Проносясь впритирку с тонущим флагманом, «Аскольд» всадил несколько снарядов в борт соседнего фрегата и оказался за кормой вражеских судов.

— Может вернемся и утопим всех? — глядя назад, размазал по лицу копоть Врангель.

— С них довольно, — был ответ, и Ларин приказал следовать дальше.

Для русского корабля бой тоже не прошел бесследно — ядрами убило трех комендоров и ранило боцмана, а в носу, в районе якорного клюза, зияла рваная пробоина.

На следующие сутки, затерявшись в океане, всех погибших зашили в парусину и с почестями предали воде, после чего, дав прощальный гудок, навсегда с ними простились.

По возвращении в базу Ларин доложил Мореву о неудаче переговоров, попытке англичан захватить фрегат и морском бое.

— Благодарю за службу, Андрей Владимирович, — нахмурился адмирал. — Этого и следовало ожидать. Дайте команде три дня отдыха.

Весть о случившемся вызвала бурную реакцию моряков, и на следующее утро, после подъема флага, его посетила целая делегация.

Представляли ее Лобанов, с Мыльниковым и Корунским, а от младших офицеров Ксенженко, Абрамов и Хмельницкий.

— Александр Иванович, — сказал помощник, когда адмирал предложил всем сесть. — Мы бы хотели знать, что вы обо всем этом думаете?

— То же что и вы, — был ответ. — Нас понуждают к военным действиям.

— И каковы они будут?

— Как было решено на военном совете, Михаил Иванович. Локальными.

— И чего мы достигнем, товарищ адмирал? — вступил в разговор Мыльников. — Судя по тому, что случилось, Англия не откажется от своих притязаний на Канаду и развяжет с нами полномасштабную войну на ее территории.

— И что вы предлагаете? — обвел взглядом офицеров Морев.

— Нанести упреждающий удар, ракетный, — жестко сказал Корунский, и все выжидательно уставились на адмирала.

— Это общее мнение? — сказал в наступившей тишине Морев.

— Точно так, — встал со своего места Лобанов. — Общее.

— В таком случае, мой ответ будет «нет», — без колебаний ответил Морев. — Пока не вижу в этом необходимости.

После этого делегация удалилась, а он задумался.

То, что предложили офицеры, было естественным. Их готовили для войны, они верно оценили ситуацию и приняли адекватное решение. Для того мира, в котором жили раньше. А этот был другой, и они были в нем только гостями.

Мысли были прерваны появлением Круглова с Сокуровым, и адмирал поинтересовался, знают ли они о настроениях команды.

— Естественно, — присев на стул, заявил старпом. — И я, и Башир Нухович.

— И что вы об этом думаете?

— Правильные настроения, — изрек Сокуров. — Я бы сказал, патриотические.

Англия во все века была агрессором. Это факт. И если сейчас мы не поставим ее на место, история пойдет по уже пройденному пути. Лично я против.

— Точно, — нахмурился Круглов. — Сучье племя.

— М-да, — пожевал губами Морев и ничего не ответил.

Далее состоялось офицерское собрание, на котором адмирал заявил, что будет придерживаться условий, изложенных в ультиматуме, и все согласились. Авторитет Морева был непререкаем.

А потом была радость.

В один из июльских дней, когда моряки готовили корабли к предстоящей кампании, в бухту, которой дали имя Лазурная, вошел «Презент».

Его появление ознаменовалось выстрелом из пушки и флажным семафором.

Фрегат испрашивал «добро» на швартовку.

— Пиши «разрешаю» — кивнул бдящему на сторожевой вышке вахтенному Морев и в сопровождении штаба проследовал на причал.

Затем с «Презента» приняли швартовы, спустили трап, и по нему молодцевато спустился Грейг.

— Рад видеть вас, Александр Иванович, — сказал он, и они с Моревым троекратно расцеловались. Вслед за этим адмирал раскланялся с остальными и представил сошедшего за ним помощника.

— Михаил Иванович, окажи радушие команде, — пожал тому руку Морев. — А вас, Самуил Карлович, прошу в мою резиденцию.

— С удовольствием, — улыбнулся старый морской волк, и все пошагали по дубовому настилу.

«Резиденцией» назывался недавно срубленный просторный дом, в котором Морев поселился с Сокуровым и Кругловым, здесь же был его служебный кабинет, зал для совещаний и небольшая столовая.

— Как вы нашли нас, Самуил Карлович, в этих безбрежных просторах? — поинтересовался Морев, когда гость и хозяева расположились в кабинете.

— Профессиональное чутье и везение, — хитро прищурился Грейг. — Кстати, вам передает свое почтение Иркутский генерал-губернатор.

— Теперь понятно, — улыбнулся Морев. — Передайте и ему наше.

Дальше состоялся обмен новостями, из которых «канадцы» узнали о трагической кончине Павла и восшествии на престол нового императора, после чего Грейг вручил Мореву его письмо.

Оно было прочитано вслух, и возникла пауза.

— Мы искренне признательны его величеству за заботу, — сказал, прервав ее, Морев, — но возвращаться не намерены. Остаемся в Канаде.

— Остаемся, — поддержали его Круглов с Сокуровым и Ларин. — Таково общее мнение.

— Я на вашем месте сделал бы то же самое, — удовлетворенно кивнул головой Грейг. — Что может быть лучше свободы?