Однажды разбитое сердце - Стефани Гарбер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это был тот же самый том, который лежал на ночном столике Марисоль. Эванджелина не знала, как ей удалось вспомнить название, – она лишь мельком видела книгу больше недели назад. Эванджелина не должна была помнить это так хорошо. А еще она должна была подумать о сводной сестре.
– Я забыла о Марисоль!
– Кто такая Марисоль? – отозвалась ЛаЛа.
– Ее сводная сестра, но я не понимаю, почему мы сейчас говорим о ней, – сказал Джекс.
Эванджелина кивнула на книгу в его руках.
– Такой же том лежал на тумбочке Марисоль, и это напомнило мне, насколько она сейчас беззащитна. Она осталась в Волчьей Усадьбе, если только королевские стражники не уволокли ее куда-нибудь для допроса.
Джекс рассмеялся. Наверняка потому, что мысль о том, что кому-то грозит опасность, его забавляла.
– Не думаю, что тебе стоит беспокоиться о своей сводной сестре.
– Кроме меня, у нее здесь никого нет. Если стража забрала ее…
– Твоя сводная сестра может о себе позаботиться, – сказал Джекс, – особенно если прочла эту книгу.
– Ты уверена, что у нее была именно эта книга? – ЛаЛа прикусила губу, устремив взгляд к книге, о которой шла речь.
Ничто не могло выглядеть более безобидно. Обтянутая симпатичной розовой тканью с милым золотым тиснением, книга выглядела как идеальный подарок, которому не хватало лишь красивого банта. Но ЛаЛа смотрела на нее так, словно книга могла выскочить из рук Джекса и, промчавшись по комнате, наброситься на нее.
– Почему ты смотришь на эту книгу так, как будто она представляет опасность?
– Потому что так и есть, – ответила Джекс.
– Это очень плохая книга заклинаний, – объяснила ЛаЛа. – После убийства Доблестей большая часть магии была запрещена на Севере. Поэтому те, кто хотел по-прежнему торговать книгами заклинаний, изменили названия. Гораздо проще избежать наказания за покупку или владение книгами запрещенных искусств, когда никто не знает, что это такое.
– Марисоль, должно быть, купила ее по ошибке. Она до ужаса боится магии и обожает выпечку.
– Такую книгу по ошибке не купишь, – сказал Джекс. – Ни один уважаемый книжный магазин не стал бы ее продавать.
– Значит, Марисоль случайно наткнулась на магазин другого рода, – возразила Эванджелина. Она и раньше сомневалась в своей сводной сестре, но теперь была полна решимости так не поступать.
Эванджелина помнила, как Кристоф Найтлингер обвинил Марисоль в посещении первоклассных магазинов заклинаний, чтобы превратить Эванджелину в камень. Но она не обратилась в камень. И не была мертва. Может, кто-то и пытался отравить ее прошлой ночью, но ей с трудом верилось, что это могла быть Марисоль. Марисоль не была убийцей, а если бы сводная сестра действительно захотела убить Эванджелину, то у нее на то была масса возможностей.
Эванджелина взглянула на ЛаЛу, которая теребила блестки на рукаве, немного смутившись от того, что книга оказалась у нее в руках.
– Какие заклинания там есть? Есть ли в нем рецепт яда, который я выпила?
– Нет. Не существует заклинаний, которые смогли бы повторить мои слезы.
Эванджелина почувствовала яркий всплеск облегчения. Значит, это не Марисоль.
– Однако, – добавила ЛаЛа, – если твоя сводная сестра читала эту книгу, то я соглашусь с Джексом. Она далеко не беспомощна и наверняка что-то замышляет.
– Но ведь книга принадлежит тебе. И ты, и Джекс, вы оба читали ее!
– Что лишний раз доказывает ее правоту. – Джекс пожал плечами.
– Мы не говорим, что твоя сводная сестра убила Аполлона и отравила тебя, – сказала ЛаЛа. – Но она, возможно, вовсе не та, за кого ты ее принимаешь.
– Она определенно не та, за кого ты ее принимаешь, – пробормотал Джекс. – Но если мы хотим выяснить, причастна ли к этому убийству она или кто-то другой, то нам нужно сейчас же уходить и поговорить с Хаосом.
39
Стояла не самая лучшая ночь для нанесения визита вампиру. Все вокруг было окутано влажным туманом, белым снегом и тусклым светом луны, затерянной где-то в серебристых облаках. Более удачливые люди, вероятно, рассказывали истории перед теплым камином или прятались под одеялами в кровати, а не мерзли, пересекая шаткий мост по пути к уединенному кладбищу, где собаки выли, точно волки, а повелитель вампиров прятал свой подземный мир.
Эванджелина дрожала, а Джекс наблюдал за ней, но не предлагал абсолютно никакого утешения, пока порывы ветра прорывались сквозь туман и трепали плакаты с ее изображением, наклеенным на покосившиеся ворота и деревья.
ПРОПАЛА БЕЗ ВЕСТИ:
Принцесса Эванджелина.
Помогите найти ее!
Эванджелине хотелось спросить, как им удалось так быстро создать и развесить эти плакаты, но теперь, оказавшись с Джексом на окраине города, где можно было наконец без опаски говорить, она старалась задавать правильные вопросы.
– Расскажи мне о вампирах.
Рот Джекса брезгливо скривился.
– Не позволяй им укусить себя.
– Это я знаю. Чем еще ты можешь поделиться? Может, чем-нибудь полезным.
– В вампирах нет ничего полезного, – хмыкнул Джекс. – Я знаю, что истории изображают их задумчивыми и красивыми, но на деле они просто паразитические кровососы.
Эванджелина искоса взглянула на Джекса, желая, чтобы ночь не была такой темной, чтобы он не шел так далеко от нее и чтобы она могла лучше рассмотреть его лицо. Она и раньше замечала, что Джекс не слишком жалует вампиров, но он не выказывал такого недовольства и даже защищал Хаоса перед ЛаЛой.
– Ты ревнуешь? – спросила Эванджелина.
– Почему я должен ревновать?
– Потому что мне любопытно.
Джекс ответил лишь ехидным смешком.
Эванджелина почувствовала, как ее щеки запылали, но не повелась на его уловку. Джекс привык быть самым притягательным, куда бы ни пошел. Он был самым могущественным, самым непредсказуемым и до сих пор всегда вызывал у Эванджелины наибольшее любопытство.
– Если не ревнуешь, тогда что ты имеешь против них? Это была твоя идея, и не похоже, что тебе не нравится кровь.
– А еще мне нравится солнце и возможность распоряжаться своей собственной жизнью. Но вампирами всегда будет управлять жажда крови. Так что постарайся не порезаться, пока мы внутри. И не смотри им в глаза.
– Что, если я посмотрю им в глаза?
– Просто не делай этого.
– Почему? Неужели могущественный Принц Сердец так мало знает о вампирах, что может только предупредить меня не…
Джекс приблизился прежде, чем она успела закончить. Он внезапно оказался так близко, что в течение нескольких мгновений она видела лишь его жестокое лицо. Его блестящие глаза сияли в темноте, а хищная улыбка могла бы принадлежать
