Прекрасная лилия - Кимберли Кейтс

Нилл без сил рухнул на нее, чувствуя, как мир вокруг него рассыпался на куски. Тяжело дыша, он крепко прижал Кэтлин к себе и затих. Прошло несколько минут, а она так и не шелохнулась. При мысли о том, что он, возможно, поранил эту хрупкую женщину, Нилл почувствовал, как оборвалось его сердце.

Приподнявшись на локте, он заглянул Кэтлин в лицо. Щеки ее были мокры от слез, губы дрожали.

– Я сделал тебе больно? – со страхом прошептал он, осторожно смахнув слезинку с ее ресниц.

– Нет, что ты!

– Тогда почему ты плачешь?!

– Мне вдруг стало страшно, что я могла это потерять. Никогда так и не узнать, какая она, любовь. Но я всегда буду помнить, как твои сильные руки обнимали меня, как ты целовал и… и… – Голос ее внезапно дрогнул. – Даже оставшись одна, я никогда не забуду эту ночь!

Нилл онемел. Сердце его разрывалось от боли при виде решимости, написанной на ее лице. Одна! Как он мог отпустить ее после всего, что было между ними?! Уйти самому? Он покачал головой, молча скользнув губами по шелковистой округлости ее плеча.

Но ведь ему и раньше уже приходилось уходить! Он бросил Дэйр, оставил мать и Фиону. Почему же тогда ему так трудно смириться с мыслью о том, что вскоре ему придется расстаться и с Кэтлин?

С хриплым криком отчаяния Нилл припал к ее губам. Слепец, думал он. Не замечая ничего, кроме своего горя, он даже не понял, чего лишился, когда много лет назад отрекся от своей семьи! Только теперь он знал, чего им стоило его бездушие. Неужели и сейчас трусость заставит его бросить Кэтлин на произвол судьбы?

Но есть ли у него выбор? Письмо, отправленное тану, если и успокоит того, то лишь на время. Что сделает Конн, когда узнает, что Нилл не станет больше сражаться? Если объявит, что уезжает, чтобы поселиться в Дэйре навсегда? Догадается ли он, что Кэтлин жива, что Нилл попросту обманул его? Нет, подумал Нилл с острым чувством вины, Конну и в голову не придет усомниться в словах приемного сына.

А что, если им с Кэтлин остаться в Дэйре? Будет ли она в безопасности? Ни человеку на земле, ни ангелу на небесах не по силам оберегать ее так, как это будет делать он!

Если они будут осторожны, то смогут тихо жить здесь вдвоем, на этом укрытом от всех клочке земли, еще хранившем воспоминания о прошлых днях, их неизъяснимое очарование.

Он покосился на Кэтлин. Глаза ее сонно закрылись, и он вдруг представил, как она уснет в его объятиях, как он разбудит ее поцелуем и нежность, сияющая в ее глазах, заставит его забыть стыд и насмешки, ядом пропитавшие его прошлое.

Нилл осторожно укрыл полами плаща ее обнаженное тело и крепче прижал к себе. Кэтлин заставила его поверить в то, что все будет хорошо. На мгновение ему вдруг захотелось обнажить перед ней свою израненную душу. Но он не осмелился, потому что если он потерпит неудачу…

Нилл отогнал от себя эту мысль. Этого ему не пережить! Он употребит всю свою хитрость, все свое мужество, чтобы спасти их обоих.

Чувствуя, как в груди его просыпается надежда, Нилл подумал, что эта ночь станет для них началом новой жизни. Может быть, в этот раз судьба не будет так жестока и подарит ему еще один шанс на счастье – возможность вновь заслужить доверие Фионы, узнать наконец материнскую любовь и, что самое драгоценное и невероятное, сделать Кэтлин своей женой.

Глава 15

Ветер гулял по долине, заросшей пурпурным вереском. Кустики глянцевитых цветов калужницы поднимали к небу свои яркие венчики. Укладывая охапку цветов в полную до краев корзинку, Кэтлин подумала, что не помнит такого чудесного дня.

Оглянувшись, она бросила полный любви взгляд на мать Нилла, примостившуюся неподалеку от нее. Женщина, годами задыхавшаяся в пыли среди развалин, где по стенам висела паутина, окруженная только воспоминаниями, теперь, казалось, излучала сияние. Пустые, безрадостные прежде дни сейчас были заполнены смехом и счастливой болтовней. Аниера казалась полной жизни, как бутоны цветов, которые она вплела в свои волосы.

Досточтимая матушка как-то сказала, что такие дни, как сегодня, – дар Божий, рука Господа, которую он в благости своей посылает тем, кому довелось много страдать. Но только сейчас Кэтлин поняла, насколько драгоценным может быть этот дар.

Сокровище, преподнесенное ей Ниллом. Из стен монастыря он вывел ее в переполненный чувствами мир, о великолепии которого Кэтлин не подозревала.

Тот магический голос, призывавший ее по ночам и отгонявший сон, обрел наконец плоть.

Нилл. Сильное мужское тело, восхитительные тайны, которые до сих пор прятались в глубине ее существа и которые он раскрыл ей.

Шесть ночей миновало с того дня, когда они с Ниллом танцевали в лунном свете, и вот ее мир изменился навсегда. Нет, пожалуй, он изменился в ту минуту, когда Нилл, словно смерч, ворвался в ее жизнь.

Он показал ей мир, где есть место и смеху, и горю, и страсти. Не дожидаясь, пока его попросят, он выполнил самое заветное желание Кэтлин – показал ей, что такое настоящая семья.

Непрошеные слезы увлажнили ее глаза. Да, благодаря ему она изменилась настолько, что едва узнавала себя.

Кэтлин подошла к берегу ручья и в третий раз за сегодняшнее утро с улыбкой принялась вглядываться в свое отражение.

Женщина, смотревшая на нее из ручья, была очаровательна. Ее голубые глаза, никогда еще не сиявшие так ярко, как сегодня, таили в себе предвкушение чуда. Утренние лучи солнца окрасили щеки розовым, а мягкие, чуть припухшие губы горели нетерпением в ожидании ночи, когда Нилл окажется в ее постели. Весь день он пропадал на охоте, чувствуя, что не в силах находиться рядом с Кэтлин и не схватить ее в объятия. А как только на землю спускались сумерки, он возвращался.

Дождавшись, когда мать и сестра заснут, Нилл прокрадывался в комнату Кэтлин. Теперь, когда она пылала любовным нетерпением, Морская комната, казалось, была наполнена сиянием ее красоты.

Горячие руки Нилла срывали с нее одежду, и Кэтлин, путаясь в застежках, торопливо помогала ему. Снова и снова Кэтлин ласкала выпуклые мышцы Нилла, ставшие такими восхитительно-знакомыми, не переставая удивляться тому, какой отклик это находит в нем.

Восторг, который испытывала Кэтлин, касаясь его обнаженного тела, удивлял и восхищал его. Этот восторг мог сравниться лишь с тем наслаждением, которое ему удалось пробудить в ней, приоткрыв тайны ее собственного тела.

Приходила другая ночь, а за ней еще и еще. Кэтлин жила как во сне. Весь день она грезила наяву, дожидаясь той минуты, когда он прокрадется к ней в комнату, заключит в объятия и станет безумно, отчаянно любить ее.

Нет, вдруг печально одернула она себя, это не любовь. Лишь желание, и ничто другое, влекло Нилла в ее постель. Одна только мысль, что этот гордый, покрытый шрамами воин может отдаться во власть подобного чувства, была безумием, и Кэтлин это знала. Она и подумать не могла о том, что Нилл может признаться ей в любви.