Рукопашная с купидоном - Галина Куликова

Рая была красивой женщиной с печальными глазами. Она казалась тихой и слегка пришибленной. Хотя с такой выигрышной внешностью могла бы выглядеть броско. Лайма полагала, что красивые женщины по определению не могут быть пришибленными. Однако поди ж ты…

Внезапное появление Лаймы сестру Болотова явно расстроило: она постоянно вытирала руки о передник и не приглашала ее в комнату, так и держала в коридоре.

— Телефон на даче? — переспросила она. — Да, там есть телефон. Я вам сейчас номер скажу.

Лайма полезла в сумочку, достала записную книжку, и тут из нее вылетела бумажка, которую она недавно разрисовала фломастером под «желтый шарф». Яркая бумажка резанула взгляд и спланировала прямо Рае под ноги. Она наклонилась и подняла ее. И спросила:

— Что это у вас такое.., смешное?

— Так, — Лайма пожала плечами. — Это я изображала. Узорчик на ткани.

— Надо же. Бывает же такое.

— Что бывает? — насторожилась Лайма.

У нее внезапно засосало под ложечкой. Как будто предстояло сдавать экзамен, а она всю ночь просидела над билетами, и голова чугунная, и в желудке тянущая пустота.

— У моей мачехи было такое платье. Ну в точности такое. Оно у нас на даче висит в шкафу. Алексей отчего-то не хочет его выбрасывать.

— Платье вашей мачехи? — шепотом повторила Лайма. — Нет. Не может быть.

— Я ее почти не знала, потому что меня после маминой смерти сразу отправили к бабушке в Смоленск. А Алеша остался с отцом и с мачехой. Они, кстати, отлично ладили. Он ее очень любил и, когда мачеха с отцом погибли, горевал сильно.

Лайма стояла и тупо смотрела на нее, не в состоянии сформулировать ни одного вопроса. Она не могла говорить. И думать не могла. И ничего не чувствовала — вообще. Именно в этот момент в ее сумочке запищал мобильный телефон. Он пищал, а она не обращала на него внимания.

— Лайма, — робко сказала Рая. — Вас вызывают.

— А? Что?

Лайма очнулась, достала телефон и нажала на кнопку.

— Извините, — с трудом выговорила она. — Это я завела будильник. А у него звонок совсем другой. Не похож на телефонный. Там другая мелодия. Вот я ее и не узнала.

И замерла с открытым ртом. Она внезапно поняла, что разгадка все это время была у нее под носом. А она все прохлопала!

— Лайма! — Рая не знала, что и думать. — Что у вас случилось?

— У меня случилось.., всякое. Вы можете мне сказать, как позвонить на дачу? И как туда доехать, хорошо? Я поеду.., прямо сейчас.

— Конечно, поезжайте. Но лучше сначала позвонить. Я не думаю, что Алексей отправился именно на дачу. Он сказал, что у него деловое свидание. И у Павлуши моего машину напрокат взял. Он иногда берет ее, когда едет на важную встречу.

— Белая? — спросила Лайма.

— Кто?

— Машина. Машина вашего мужа — белая? И большая?

— Да, большая и белая, с тонированными стеклами.

На лестничную площадку Лайма вышла на негнущихся ногах и ступала так осторожно, точно боялась расколоть хрустальные туфельки. Остановилась между этажами и набрала номер Шаталова. Он имеет право знать.

— Геннадий, — проговорила она в трубку, когда услышала его голос. — Это Лайма Скалбе.

Он даже не спросил, почему она снова превратилась в Лайму — почувствовал по ее голосу, что случилась беда.

— Я вам нужен? — спросил он.

— Да. Очень.

Она стала объяснять ему, как проехать на дачу Болотова, и он постоянно повторял:

— Я знаю. Понял. Я прекрасно ориентируюсь. Буду там через полчаса.

— Только не вздумайте соваться один! — испугалась Лайма. — Дождитесь меня. Я приеду с человеком.., специально обученным.

— Вместо овчарки, что ли? — буркнул Шаталов. — Ладно, обещаю. Буду ждать вас и обученного человека.

Он отключился, и Лайма побежала вниз по ступенькам — все быстрее и быстрее.

— Иван! — закричала она, ворвавшись в салон автомобиля, словно обезумевшая птица. — Это ужас, форменный ужас! Я знаю, кто похитил Нику Елецкову и мою подругу Соню!

Индифферентный Медведь удивился и спросил:

— А почему тогда ты плачешь?

— Потому что это мой будущий муж!

— А ты разве собираешься замуж? — обалдел Медведь. Потом подумал и добавил:

— Не может быть.

— Может, может, Иван! Я это поняла, когда у меня будильник зазвонил. Я все сразу поняла! Болотов Соньке свидание назначил возле метро. Но, чтобы не попасть под подозрение, должен был обеспечить себе прикрытие. Он заехал за мной на работу и якобы повез ужинать. А сам завел будильник в мобильном телефоне. Когда будильник сработал, он телефон сразу выключил и к уху приложил — как будто ему кто-то позвонил, понимаешь? А Соню мы встретили случайно, она в тот вечер еще кучу свиданий назначила до встречи с Болотовым — улаживала разные проблемы.

— Нет, — честно признался Медведь, выруливая на шоссе. — Ничего не понимаю.

Светофоры в честь позднего времени мигали желтыми глазами и не мешали мчаться с захватывающей дух скоростью.

— Ну как же ты не понимаешь?! — закричала Лайма. — Он всегда Соньке нравился! Но мне и в голову прийти не могло, что она согласится с ним встретиться. Мы ведь такие подруги!

У нее все тело ходило ходуном — и ноги, и руки, и даже голова тряслась, норовя клацнуть челюстью и прикусить Лайме язык. Она изо всех сил старалась подавить дрожь, зажимала пальцы между коленей и с силой вдавливала затылок в спинку сиденья.

— Он сам с собой в пятницу по телефону разговаривал! Не было никакой китайской делегации. Ему нужен был предлог, чтобы высадить меня посреди дороги. Он высадил и поехал к сестре — позаимствовать большую белую машину с тонированными стеклами. Вернулся на ней к метро уже к назначенному времени, подобрал Соню и…

— Что — и? — спросил Медведь, который никогда не бросал фразы на середине. — Убил ее, да? И спрятал тело.

— Наверное. И шарфик ей подарил из того же материала, что и платье его мачехи. Вот почему Соня так долго болталась возле метро. Сначала она встретилась с Государевым, потом с Агашкиным, а потом… Потом ее увез Болотов. Поверить не могу!

— Это детская травма, — со знанием дела заявил Медведь. — Адвокаты так потом и скажут.

— Про травму я ничего не знаю, — простонала Лайма. — Ничегошеньки! Он всегда казался мне образцом здравого смысла, эталоном нормальности! Иван, вот скажи: разве можно жить с маньяком и не понять, что он маньяк?!

— Можно, — кивнул головой Медведь. Его непрошибаемое спокойствие странным образом успокаивало Лайму, хотя в самом начале ей даже хотелось его стукнуть. — У них часто бывают счастливые семьи. Я читал про это.

— Я собиралась создать счастливую семью с убийцей!

— А зачем он похитил Нику Елецкову? — пробубнил Медведь. — Зачем она ему понадобилась?

— Я не знаю!

— А почему ты решила, что он сейчас на даче?

— Потому что там забор очень высокий. Он сам мне сказал. И я подумала — нет лучше места, чтобы кого-нибудь убить, а тело спрятать. Ни одна живая душа не увидит.

— А чем твоему бывшему будущему мужу не понравилась твоя подруга? — продолжал допытываться Медведь. — Он ее на свидание пригласил зачем?

— Я не знаю! — простонала Лайма.

И тут снова зазвонил телефон.

— Лайма, он нашелся! — закричала Люба Жукова так громко, что Лайма от неожиданности икнула. — Петька нашелся! Его, оказывается, бабка похитила!

— Какая бабка? — не поняла она.

— Родная! Мамаша Возницына. Сережка с ней поделился переживаниями, ну она и подсуетилась. Утащила ребенка прямо из коляски.

— И теперь он писает в хрустальный горшок, — пробормотала Лайма.

— Что?

— Ничего, Люба. Я просто радуюсь. Да, кстати, я сейчас еду к Болотову на дачу — убийцу Сониного ловить.

— Убийцу? — ахнула Люба. — А кто убийца-то? Ты что — знаешь?

— Конечно, знаю, — ответила Лайма. — Убийца Болотов. Люба, ты ведь помнишь: я колебалась — выходить за него или нет. Все-таки колебалась.

— Ты с ума сошла! Какой тебе Болотов убийца! Он лучший мужик из всех, кого я знаю! Он столько с Петькой возился! Что же ты думаешь: сначала он Соню убил, а потом стал ее сына нянькать?

Лайма именно так и думала. Изощренное коварство Болотова с каждым километром становилось для нее все яснее и яснее. Он словно раздвоился в ее сознании. Один Болотов был прежним — педантичным, правильным, умным. А второй… Второго она боялась. Даже увидеть его боялась! Если бы они встретились один на один, Лайма просто умерла бы от ужаса.

На повороте к дачному поселку стояла машина, возле которой отирался Шаталов. Они посигналили ему, он тотчас же прыгнул за руль, тронулся с места и пристроился им в хвост. Медленно, один за другим, они докатили до высоченного забора, за которым скрывался дом Болотова. Шаталов первым выбрался из машины, и Лайма тоже выбралась. Подошла к нему и быстро сказала:

— Я могла бы влюбиться в вас с первого взгляда.

— Чего же не влюбились? — спросил тот, глядя ей в переносицу. — Я так ждал.