Закон и беспорядок. Легендарный профайлер ФБР об изнанке своей профессии - Джон Дуглас

из Денвера по имени Х. Эллис Армистед. Он сказал, что его наняли Джон и Патриция «Пэтси» Рэмси по поводу убийства их дочери, и спросил, готов ли я оказать помощь в расследовании. Я ответил, что еще несколько дней буду находиться здесь, в Прово, но если они все еще будут не против увидеть меня неделей позже, то думаю, что смогу приехать. Как и все, я слышал об убийстве этой маленькой девочки, но за период праздников, поездок и подготовки к семинару упустил многие детали.

Позже я узнал, что к другому бывшему участнику моего подразделения они также обращались, но он отказался, исходя из своего предположения, что родители Рэмси виновны. Он не хотел работать от имени убийц. По тем отрывочным деталям, что были у всех на слуху, напрашивалась мысль, будто один или оба родителя несут ответственность за это убийство, но я не считал себя достаточно осведомленным, чтобы выносить такое суждение на основе всем известных фактов. По статистике, большинство убийств детей, происходящих в доме, совершается родителями или другими их родными и близкими; однако в нашем деле статистика – это только лишь отправная точка. Каждый случай уникален и требует отдельного рассмотрения. Кроме того, я не хотел завоевать репутацию человека, принимающего решение прежде, чем изучит все доказательства. Пока шло согласование предложенных мной условий, я ответил, что займусь этим делом.

Мне позвонил Ли Форман, член-адвокат нанятой Джоном Рэмси фирмы «Хэддон, Морган и Форман», и сказал, что я буду иметь дело с ними и перед ними отчитываться. В течение 8 января, во время перелета из Солт-Лейк-Сити в Денвер, я сделал несколько общих записей, чтобы уложить это дело в своей голове. Мне было интересно узнать следующее.

1. Основные факты по делу: кто находился в доме во время убийства, что стало причиной смерти, как было найдено тело и кем, много ли было крови, есть ли какие-либо доказательства сексуального насилия?

2. Где нашли записку с требованием выкупа и что в ней говорилось?

3. Каковы психологические профили членов семьи, есть ли у них известные враги?

4. Кто имел доступ в их дом?

5. Сколько людей знало о выступлениях этого ребенка на шоу талантов?

Прибыв в Денвер, я встретился с Ли Форманом и Брайаном Морганом в их офисах. Как частный консультант я понимал, что правила моей работы отличаются от правил, принятых в Бюро. Там я работал только на одну «сторону», на правоохранительные органы. Я объяснил, что, как и мои клиенты из ФБР, проведу независимое изучение предоставленных мне фактов и доказательств. Что бы я ни озвучил в результате, они смогут это использовать или проигнорировать по своему усмотрению, но я не изменю своих выводов и не буду подстраиваться под чьи-либо цели или теории вокруг этого дела.

Я сказал Форману и Моргану, что они вполне могут купить мое время и опыт, и я буду докладывать им о ходе работы, поначалу устно. Если же они решат использовать полученные мной данные – хорошо. В любом случае всем участникам происходившего диалога нужно было иметь в виду, что раз я перестал быть сотрудником ФБР, то меня может вызвать повесткой в суд любая из сторон этого процесса. Если они не захотят воспользоваться этой возможностью, то я не буду выступать публично или раскрывать то, что я узнал, но оставляю за собой право высказаться относительно общедоступной информации. И в любом случае я не собираюсь скрывать или изменять какое-либо свое мнение по усмотрению клиента.

Большая часть той первой встречи оказалась посвящена тому, чтобы разубедить меня в некоторых моих предвзятых представлениях о деле, о котором я все еще знал очень мало.

Например, у меня создалось впечатление, что Джонбенет выступала как профессиональная модель, а не просто как участница детского конкурса красоты. Во-вторых, я думал, что в полицию обратились с большой задержкой. Но по факту это произошло, как только Пэтси увидела записку о выкупе внизу винтовой лестницы, несмотря на предупреждение в записке не связываться с правоохранительными органами. В-третьих, у меня сложилось впечатление, что Джон и Пэтси отказывались сотрудничать и препятствовали полиции в проведении расследования. Морган сообщил мне, что родители выразили полную готовность к сотрудничеству, охотно согласились на тщательный обыск своего дома, ответили на все вопросы и предложили свои образцы крови и почерка.

Джон и Пэтси только тогда «обратились в суд», как сказали мне адвокаты, когда заметили, что полицейское управление и окружная прокуратура города Боулдер сочли их основными подозреваемыми в убийстве.

Когда я спросил, как именно было найдено тело, адвокаты рассказали мне, что с ведома и согласия офицера полиции на месте происшествия Джон Рэмси и его близкий друг Флит Уайт обыскали дом, и в итоге сам Джон обнаружил тело своей дочери, связанное и с кляпом во рту, на полу комнаты отдаленного подвального хранилища, которое они называли «винным погребом».

Этот факт заинтриговал меня больше, чем что-либо другое. Давний и обширный опыт работы с похищениями и убийствами детей, полученный в моем подразделении, подсказывал, что если преступление совершил член семьи, то он стремится выдать его за что-либо другое, например, похищение или кражу со взломом, или даже изнасилование. Вы не можете просто сообщить в полицию, что вашего ребенка загадочным образом убили, потому что подозрение, естественно, падет непосредственно на вас, если нет доказательств того, что кто-либо другой совершил это преступление. В результате убийца почти всегда «устраивает» дело таким образом, что тело обнаруживает кто-нибудь еще. В таком случае Джон Рэмси мог легко предложить Флиту Уайту осмотреть винный погреб, но вместо этого он сам провел этот осмотр.

Когда тело обнаружили, вокруг торса девочки было обернуто одеяло, но руки и ноги торчали наружу. Это тоже показалось мне непохожим на убийство от рук родителей. Обычно, когда родитель убивает своего ребенка, он старается позаботиться о том, чтобы прикрыть тело и сделать его вид достойным и защищенным. Иногда мы называем это «смягчением» внешнего вида, в котором найдут тело. Независимо от того, какой ты родитель, трудно убить своего ребенка без чувства вины или раскаяния.

Крови почти не оказалось на всем участке, вошедшем