Донбасский декамерон - Олег Витальевич Измайлов

Репертуарный отдел «Александринки» отказал Кукольнику – мол, исторические драмы не в чести у публики, а пьеса тяжела, перегружена затянутыми монологами, а театр лишних денег на эксперименты не имеет и т. д. Нестор Васильевич пошел ва-банк, решил встретиться со знаменитым актером Василием Каратыгиным и предложить ему драму для его бенефиса. Ему кто-то рассказал, что мастер сцены ищет что-то интересное как раз для этого случая, например, образ князя Дмитрия Пожарского.

Но как попасть в дом именитого актера, для которого бедный провинциал вообще никто? Выручил случай. Молодой автор зашел в дом Каратыгина, где намечался вечер для особо приглашенных. Слуга на дверях спросил, кто он и что ему надобно. Нестор в страшном волнении сказал: «Я – Кукольник». Лакей решил, что перед ним актер кукольного театра и пропустил его через «черный ход» в дом, где автор драмы неожиданно столкнулся с самим Каратыгиным. Тот после короткого разговора пообещал помочь с администрацией театра. И слово сдержал.

В итоге весной 1834 года «Рука Всевышнего спасает Отечество» была поставлена. На премьере присутствовал сам император Николай Павлович, которому верноподданический тон драмы понравился. Но не понравились бедные декорации. Немедленно было приказано автору и на декорации в общей сложности выделить 40 000 рублей.

Кукольник, что называется, «проснулся знаменитым». Жизнь и карьера его, казалось, были устроены. Театры наперебой предлагали ему свои сцены, издатели – страницы журналов и газет. Вдохновленный нежданно свалившейся на голову удачей, Нестор Васильевич с головой ушел в литературную работу. Количество рассказов, повестей, романов, пьес из русской истории, созданных им в течение последующих лет, огромно. Но никто не помнит сегодня ничего из них.

А ведь оригинальность стиля, глубина мыслей его произведений для молодежи глухой, «последекабристской» эпохи были живительным источником. Патриотизм Кукольника тоже был принят теми, кто думал так же, как он сам.

В «Бесах» его обессмертил упоминанием Достоевский: «Этот человек, двадцать лет нам пророчивший, наш проповедник, наставник, наш патриарх, Кукольник, так высоко и величественно державший себя над всеми нами, пред которым мы так от души преклонялись…»

Популярность Кукольника для людей сороковых годов той России была бесспорной. В условиях цензурной эпидемии того времени, она стояла выше пушкинской. Особую прелесть придавала его рассказам простонародная речь, которая мало кому тогда (да и сегодня) удавалась. Слышать ее правильно, передать на бумаге без перевирания и редакторской привычки все прилизывать, мало кому дано. Этим даром Кукольника восхищался Белинский – уж куда критик строже!

И в то же время Нестор Васильевич служил. Как было принято в то время – не за страх, а за совесть.

Он много лет был чиновником военного ведомства. И вы будете смеяться, возвышенный певец державных устоев, автор прочувствованных романсов и музыкальных шуток, которыми заслушивалась вся Россия (напомним здесь только о «Попутной песне» и всем знаменитом цикле Глинки «Прощание с Петербургом»), в служебной части ведал снабжением армейских частей. Говоря сегодняшним языком, он был чиновником службы тыла. В этой должности он побывал на печально знаменитой для России Восточной (Крымской) войне, где насмотрелся на воровство и мздоимство до такой степени, что навсегда разуверился в человечестве.

Вполне возможно, что он был свидетелем сцены, когда великий русский хирург Пирогов с болью в сердце рассказывал посетившему в октябре 1856 года Крымскую армию императору Александру II о том, как «дерибанилось» чуть не в открытую армейское имущество в Севастополе. «Ты врешь, Пирогов, – якобы сказал царь, – здесь я знаю только героев». На что Пирогов отвечал: «Они одной рукой подвиг совершают, а другой крадут». За «невежливость» Пирогов был пожалован личным выговором императора.

Последние десять лет жизни Нестор Кукольник провел в Таганроге, спасаясь от душившей его чахотки – профессиональной болезни петербургских литераторов.

В приморском городке, выросшем к тому времени в крупнейший центр торговли России, безраздельно властвовали греческие купцы и старшина Войска Донского. Административно город был подчинен Екатеринославской губернии, но управлялся непосредственно губернатором.

Поэт купил здесь хутор «Дубки» и развил просто сумасшедшую гражданскую активность. Журналы его потихоньку забывали, и он отдал все свои организаторские способности служению городу, его приютившему. Обустройство железной дороги для вывоза угля через таганрогский порт, строительство женской гимназии, окружного суда, оперного театра, устройство городской газеты, забота (едва ли не впервые в России) о защите окружающей среды, в первую очередь, Азовского моря – всем этим занимался сын русинского просветителя в последний период жизни.

Почти ничего из затеянного ему не суждено было увидеть. Многое появилось через год-другой по его кончине, которая последовала в декабре 1868 года. К тому времени уже умер любимый друг гимназических лет Николай Гоголь, покинули сей мир ближайшие друзья Карл Брюллов, Михаил Глинка и любимый старший брат Платон. В одном из последних писем друзьям Кукольник, имя которого уже стали забывать в столицах, писал: «Как-нибудь умрется, а пока – живется».

Смерть его была картинной, как и положено поэту. Собираясь на спектакль приезжей труппы, он подал жене коробку конфет и рухнул как расстрелянный – аневризма головного мозга.

В 1931 году неизвестные вандалы вскрыли могилы Нестора Васильевича и его жены в поисках поживы. А после войны и хутор, и могилы оказались на территории, отведенной заводу «Красный котельщик». Останки одного из самых известных и оригинальных русских писателей пушкинской поры оказались на свалке.

Мы не беремся судить, насколько творческое наследие Нестора Кукольника ценно для русской литературы, но убеждены в том, что в своем знаменитом сочинении, так блистательно поставленном великим Каратыгиным на петербургской сцене, верней, даже в его названии содержится мысль, которую Достоевский и счел пророческой – во многих немыслимых бедах далекой и близкой истории Отечество наше спасала лишь Рука Всевышнего через посредство многомилионной мозолистой руки русского народа, частью которого ощущал себя и русин Кукольник.

* * *

– Что скажете, Донна?

– Готовый сюжет для байопика серий на 16.

– Хм. Да уж. Драматичненько. Но для нужд идеологичненьких – самое то. Берем не глядя. А вот скажите мне… Ну, вот Кукольник, он все-таки человек из учебника по истории литературы. Знаете, такая главка черным петитом: «20–60‑е годы XIX столетия». Я о чем? Харьковщна, допустим, это Репин. А в Донбассе кто?

Донна пожала плечами:

– Известное дело – Прокофьев Сергей Сергеевич.

История о человеке, ухитрившимся умереть в один день со Сталиным

В 1891 году в селе Сонцовка Екатеринославской губернии родился один из величайших русских композиторов Сергей Прокофьев. Он появился на свет в имении приятеля своего отца, который там же и служил управляющим.

– Что характерно, – вставил Панас, – это случилось