Жрец Хаоса. Книга V - М. Борзых

Бабушка пробежала письмо взглядом и даже прикрыла рот рукой.

Я хотел было сесть на одно из свободных кресел, но резкий взмах руки Эльзы, жестом попросившей меня не двигаться, остановил мои порывы. Пришлось ждать окончания сканирования или лечения, уж не знаю, чем там занималась сестра.

— Юра, надо отказываться, — наконец произнесла бабушка.

— Тоже считаешь, что нас таким образом кто-то искусно подставил?

— Даже не знаю, кто надоумил принца на подобный подарок, но надо бы узнать, ибо этот кто-то явно желал нам смерти. Нас же столь технично подводят к государственной измене, что просто страшно становится. Мы же не уследим…

Бабушка, видимо, была в курсе специфики оборота астролита. Вот только я понять не мог, почему она заранее меня не предупредила об этом.

— Елизавета Ольгердовна, а что же вы раньше-то молчали, когда наши учёные мужи про этот астролит мне все уши прожужжали для наших био-маго-механических протезов?

— Юра, им там астролит в теории на один протез в миллиграммах нужен был, нейромагическе паутинки некие там создавать. А тебе такие объёмы подарили, что в теории, если бы у наших получилось создать хоть один прототип, ты бы ими весь мир обеспечил, такой мизер там требуется. По сути… Даже если кого-то из носителей протезов убьют, с него получат ничтожное количество астролита. Под измену это, конечно, не подпадёт. Но вот если с наших складов кто-нибудь умыкнёт астролит и вдруг перепродаст на сторону, а мы за него отчитаться не сможем, — перепадёт нам очень сильно.

Эльза, кажется, даже нас не слушая, продолжая шевелить пальцами, словно бы играя на арфе или на неком струнном инструменте, только в виде струн были мои энергетические каналы. Она легко касалась их, проверяя целостность, заращивая микротрещины и в целом приводя их в более здоровое состояние, чем-то, в котором я прибыл после командировки в Попигайский кратер.

Пока я обдумывал услышанное, Эльза, наконец, завершила свою работу и посмотрела на меня уже более осмысленным взглядом.

— Что смогла — я сделала, — она отряхнула руки, будто бы сбрасывая с себя капли воды. На самом же деле я видел, как с неё стекла зелёными ручьями её собственная магия, пыталась смыть розоватые крупинки магии рассвета, — но эту дрянь из тебя я выковырять не могу. Она будто въелась в тебя намертво и отказывается покидать. Я даже себя предлагала, она ни в какую.

— Прекращай лечить ценой собственной жизни и магии, — пригрозил я сестре пальцем.

Та лишь развел руками, одними губами беззвучно ответив:

«Не могу! Я же лекарь! Такова природа!»

— Что Эльза имеет в виду? — бабушка нахмурилась.

— Последствия аномалии, — пожал я плечами. — Если вреда в будущем она мне не нанесёт, то пусть встраивается. Я и так полурадужный-полусеребристый, пусть ещё и розоватые блики будут, что уж там.

Пришлось вкратце рассказать бабушке и сестре о командировке в кратер. Особо утаивать ничего я не стал, в том числе и о том, что перерождённая во мне душа горга каким-то образом помогла мне понять двух разумных магически одарённых существ, прибывших к нам случайно в мир и кого-то искавших. Бабушка лишь покачала головой:

— Боги, знала бы я, кого удерживала всё это время в тюрьме… Ты не поверишь, но мне сейчас искренне стыдно.

Я не сомневался, ведь, по сути, удерживать разумное существо, магически одарённое, которое в будущем способно было бы принять человеческую форму, было сродни самому настоящему рабству.

— Ты не знала, — поспешил я успокоить бабушку, — да и никто не знал, по сути.

Но бабушка уже пережила секундную слабость и вернулась к насущным делам:

— А вот по поводу племянника смертника из Попигайских надо бы навести справки. Если честно, не верю я в то, что это дело рук Попигайских. За ними самими такой контроль установили, что они вздохнуть неверно боятся, — задумчиво проговорила Елизавета Ольгердовна. — Может, и правда, кто подставил? Надо бы у принца узнать, кто ему идею с десятью процентами подарил. А ты всё правильно сделал, что оставил пока нашу долю на складах у Попигайских и Железиных. Нам пока не просто такое не переварить — нам и охрану подобную не потянуть для начала.

— А сам-то ты себя как чувствуешь? — Эльза больше переживала о моём физическом и магическом состоянии, чем о каких-то политических вопросах.

— Хочу постоянно есть и спать, — честно признался я.

— Вот это как раз-таки самое нормальное, — хмыкнула сестра. — Организм восстанавливается, а восстанавливается он от того, что ест как не в себя и перерабатывает всё. Так что я тебе алхимии кое-какой подберу — глядишь, чуть полегче станет.

— Да мне уже Константин Платонович ещё и рацион особый обещал через Алевтину подготовить, так что уж точно голодом морить меня в родном доме не будут, — рассмеялся я.

Дальше вопросы о моей командировке плавно перетекли в обсуждение готовящегося приёма, и тогда я буквально почувствовал, что настроение в кабинете изменилось. Вернулась Алиса, а за ней на тележке с колёсиками, уставленной всевозможными тарелочками всякого размера и расцветки, вошла Алевтина.

«Подслушивала принцесса, что ли?» — подумалось мне, уж больно вовремя та появилась.

Пока Алевтина расставляла лёгкий перекус на кофейном столике, княгиня перевела тему на спор, самый разгар которого я застал при появлении в кабинете:

— Юра, у нас возникло некоторое затруднение в выборе финальной точки званого ужина.

— И какие были варианты?

— Дело в том, что традиционно Угаровы завершали подобные мероприятия показательными выступлениями с химерами. К тому моменту многие из них имели приличного размера костяк собственных творений и с лёгкостью могли отчебучивать такое, что гости приходили в восторг, будь то высший пилотаж в воздухе, либо разыгрывание баталий на земле, — вводила меня в курс дела Елизавета Ольгердовна. — Да всякое бывало, вплоть до того, что и подводные выступления демонстрировали, как в синхронном плавании. Чем бы хотел завершить свой праздник ты?

Я даже задумался. Отчего-то сама идея выставлять химер на потеху публике меня никоим образом не впечатляла и не воодушевляла. О чём я честно и сказал присутствующим здесь дамам.

— Видите ли, дамы, представьте, что вы с кем-то очень хорошо дружите, уважаете и принимаете это существо таким, какое оно есть.

Я представил, как если бы я выставил на потеху публики горга или ту же Эолу, им бы подобное явно не понравилось.

—