Заложник любви - Наталия Николаевна Антонова

– Молчи! – велела она.

– Что значит «молчи»?! – возмутился Шура. – Это переходит всякие границы!

– Еще как переходит, – согласилась она, снова подхватила его на руки, донесла до окна, посадила на подоконник и, не давая Наполеонову раскрыть рот, выложила информацию.

– Так надо ехать? – спросил он печально.

– Надо, Шура, надо, – закивала подруга детства.

И тут глаза следователя загорелись:

– Так выходит, что Свиридова все-таки угрохали!

– Что за выражения, товарищ следователь, – укоризненно зацокала языком Мирослава.

– Я хотел сказать, – торопливо поправился он, – утопили, как котенка.

– Еще лучше! – на этот раз уже рассердилась она.

– Извини, все время забываю, что ты ярая кошатница и за один выдранный у кота волосок можешь вызвать на дуэль и пиф-паф! Пристрелить.

– Поехали, – сказала она, – а то я сделаю тебе пиф-паф прямо здесь.

– Не надо! Я мигом! – он нырнул обратно в приемную.

Увидев его, секретарь облегченно вздохнула.

– Вы вернулись! – сказала она.

– Вернулся, – подтвердил он, проходя мимо ее стола, – но я должен отлучиться по служебным делам.

– Конечно, конечно, – закивала девушка и подумала: «Нет у них никакого романа. Наш Александр Романович, конечно, всем хорош. Но супротив Миндаугаса слаб».

Ни о чем не подозревающий Морис сидел в салоне автомобиля Мирославы на пассажирском месте и меланхолично смотрел в окно, ожидая ее возвращения вместе с Шурой. После того как ожидание затянулось, перед его глазами нарисовалась такая картина: Мирослава выходит из комитета и тянет за собой на аркане упирающегося изо всех сил Наполеонова.

Но вот Мирослава появилась на крыльце одна. У Мориса чуть не вырвался из груди вздох разочарования. Но не успела она дойти до своей машины, как двери снова открылись, и на крыльцо выскочил Наполеонов. Сбежав по ступеням, он махнул рукой, давая детективам знак, чтобы ехали. Сам он сел в свою машину и поехал следом.

Улица, на которой жил дед, попросивший внука поместить объявление в интернете, находилась настолько близко к реке, что было слышно потрескивание льда.

За деревянным забором, по-видимому, покрашенным прошлым летом, виднелся старый дом. Звонка на калитке не было. Заметив внимательно смотревшую на них собаку, Мирослава не стала стучать, обратившись к псу, она спросила:

– Чего ты молчишь?! Начинай лаять. Нам нужен твой хозяин.

Собака сладко потянулась и зевнула.

– Эй ты, кобелина! – вступил в разговор Наполеонов. – Давай уже, тявкай! А то утащим тебя вместе с будкой.

И тут из-за угла дома раздался веселый голос:

– Она не кобелина, Майя у нас девочка.

– Я ей под хвост не заглядывал! – отрезал следователь и развернул свое удостоверение.

– А что вам нужно? – спросил мужчина, подходя к калитке.

– Здравствуйте, – сказала Мирослава, – я детектив Мирослава Волгина, это детектив Морис Миндаугас, – она кивнула на своего помощника, – а это следователь Александр Романович Наполеонов.

– Назовите себя, – попросила Мирослава.

– Калинин я, Иван Федорович. А в чем, собственно, дело? – Хозяин открыл калитку и впустил непрошеных гостей во двор.

– Ваш внук дал объявление о перчатке, которая фигурирует в расследуемом нами деле, – пояснила Мирослава.

– Вот как? – озадачился мужчина и спросил: – Ее убили?

– Кого ее? – насторожился Наполеонов.

– Девушку, которая оставила у меня в машине перчатку.

– Мы думаем, что нет, – успокоила его Мирослава. – Расскажите нам, пожалуйста, как перчатка оказалась в вашей машине.

– Да очень просто! Ехал я от кума и вижу: на дороге голосует кто-то. Потом разглядел: молодая девушка или женщина. Остановился. Она попросила меня отвезти ее в центр города. Сказала, что у нее сломалась машина. Я предложил ей вызвать помощь, но она ответила, что заберет свой автомобиль позднее. А мне-то что? Я довез ее до площади Куйбышева. Она вышла, поблагодарила меня.

– У вас остались деньги, которыми она с вами расплатилась? – спросил Наполеонов.

– Никаких денег я с нее не взял, – ответил мужчина и сердито покосился на Наполеонова.

– Куда она пошла? – спросила Мирослава и уточнила: – В какую сторону?

– Я не смотрел, поехал дальше. И только дома обнаружил, что она забыла в моей машине перчатку. Вещь красивая, наверное, дорогая. Выбросить такую красоту рука не поднялась. Где искать ее хозяйку, я не знал. Поделился своими переживаниями с внуком. Он сфотографировал перчатку и пообещал дать объявление о находке. Девушка не откликнулась. А тут вот вы объявились.

– Иван Федорович, вы не помните, во что была одета хозяйка перчатки.

– На ней была короткая рыжеватая шубка, не новая, – он немного подумал и добавил: – По-моему, беличья.

– Иван Федорович, – Мирослава нашла в своем телефоне фото Лии Свиридовой и показала его Калинину, – не эта ли женщина забыла в вашей машине перчатку?

– Она! Точно она! – радостно воскликнул мужчина. – Значит, она жива.

– Значит, – кивнула Мирослава.

– Только одета она здесь по-другому.

– Мы понимаем. Спасибо большое за помощь, – поблагодарила детектив Калинина.

– Да не за что, – пожал он плечами.

– Перчатку мы у вас изымем по всем правилам, – сообщил Наполеонов.

– Делайте что хотите, – махнул рукой старик. – Только она у меня в доме. Идемте.

Все четверо вошли в дом, после изъятия и составления протокола следователь и детективы вышли за ворота.

– Зачем Свиридовой убивать мужа? – спросил Наполеонов.

– Банально! Из-за денег, – ответила Мирослава.

– Он что, отказывал ей в деньгах?

– Думаю, нет.

– Тогда в чем смысл?

– Леонтий влюбился в другую.

– И что?!

– Все дело в том, Шурочка, что Леонтий всегда женился на женщинах, в которых влюблялся.

– Откуда Лия могла узнать о его влюбленности?

– Масса возможностей.

– Например? – не отставал Наполеонов.

– Подслушала телефонный разговор или просто заподозрила мужа в намерении взять новую жену, проследила за ним. И приняла роковое для него решение.

– Но погоди! Допустим, развелись бы они, так Свиридов же всех своих жен обеспечивал!

– Это так. Но представь, что Свиридов так и продолжал бы жениться и плодить детей. В результате рано или поздно его отпрыски и их матери обнищали бы.

– Что-то ты далеко смотришь. – Наполеонов почесал свой подбородок.

– Так, по идее, у Свиридова впереди была еще половина жизни. Женись не хочу!

Наполеонов на это заявление ничего не ответил и хотел сесть в свою «Ладу Калину», но Мирослава остановила его:

– Погоди, Шура!

– Чего еще?

Не отвечая ему, Мирослава набрала номер телефона Лутковской. И услышала в ответ «Здравствуйте, Мирослава Игоревна»!

– Здравствуйте, Аграфена Тихоновна! Вы не подскажете, нет ли у Лии Артемьевны короткой беличьей шубки?

Клиентка задумалась, потом ответила:

– Была у нее такая шубка, она ее еще со своего девичества принесла, но давно не носит.

– А где она может быть сейчас?

– Кто ж ее знает, разве только на чердаке… – неуверенно проговорила Лутковская. И тяжело вздохнула.

– Что с вами? – встревожилась Мирослава.

– Совсем я плохая