Отторжение - Инна Тронина

Падчах грустно усмехнулся, крепко взял меня под руку и повёл по дорожке от моря.

— Пойдём, Ксюша, нужно отдохнуть. Завтра вставать рано. За нами заедут в пять часов утра.

КНИГА 2

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Роман Брагин

Вчера ночью вернулся с Украины, где мочил какого-то бандюка высокого ранга. Мне назвали его кличку, а я не запомнил — к чему? У них летом завалили пахана, и группировка распалась на пятнадцать бригад. Каждый главарь торопился ухватить кусок пожирнее. И пошла в городе война по полной форме. За полгода они перестреляли друг друга начисто. Пули летали, как пчёлы в сезон медосбора. Иномарки рвались, будто хлопушки под ёлкой.

В итоге, каждую из выживших банд возглавил «отморозок». Самому старшему из них было двадцать пять, младшему — девятнадцать. Авторитеты из пожилых ничего не могли с ними поделать. Барсы-рецидивисты вспотели с молодняком. Тем их татуировки, заслуги в зоне — по фигу. Они хотели захапать всё и сейчас. Тем, кто откидывался* из колонии, место не уступали.

За месяц, или чуть больше, авторитеты постарше оказались кто в больнице, кто на кладбище. Одного добивали в кемпинге ножами — заклинило «ТТ». Другого расстреляли из «калаша» — да так, что от башки остался огрызок. Меня «пожилые» пригласили, когда зависли полностью. Двух своих корешей нашли на берегу речки, в кустах. У каждого в затылке по дыре.

Менты никого не взяли, от частных охранников проку ещё меньше. «Зрелые» всё же сумели вычислить, кому подчиняются эти отморозки. Решили замочить главного зверюгу — чтобы не портил молодняк. Мне обещали сто тысяч баксов, если завалю без шума, наверняка. У ресторана показали мне «объект» — втёмную, из машины. Он как раз заходил в двери. Обернулся зачем-то к своему охраннику, а ещё одна «тачка» его «вывеску» и осветила фарами.

Я запомнил его в деталях. И после уже не думал, кто передо мной. Сам «объект» трусил классно. Меня предупредили: ни «шинковкой»*, ни из «волыны»* его не взять. Взрывчатку под «тачку» не подложить — всё проверяют. Остался один способ — снять его из СВД*, с чердака. И место подходящее место есть — у дома его любовницы. Он туда ездит по вторникам.

Паханы мне за шкирку плакали. Мол, хотели посадить двух его приятелей. Всё сделали для того, чтобы их взяли. Но, по ходатайствам адвокатов, «пацанов» выпустили через два дня. Хозяин публично пообещал разобраться с остатками прежней «малины». И те поняли — им не жить, если не обнулят противника.

«Объект» на «Линкольне» подъехал к дому своей марухи* — как обычно, в семь вечера. Вокруг него — пять человек охранников. И неподалёку ещё столько же. Связь у них отличная — по радиотелефонам. Мне сказали, что лестничную клетку всегда проверяют, чтобы киллер там хозяина не дождался. Забыли только про чердак дома напротив.

Мне пришлось там торчать четыре часа — ждать, пока парочка натрахается. Когда «объект» шёл к парадному, его голову трудно было поймать в прицел. Темно, да и охранник мешал. Я мог бы завалить его первым выстрелом, а «объект» — вторым. Но не решился, потому что знал — у пахана реакция очень хорошая. При первом же выстреле он грохнется на асфальт, а «быки» кучей — сверху. А потом уже такого шанса не будет.

Надо обязательно — с первого раза. Контрольный в таких условиях не сделаешь. Вели его тщательно, применяли компьютеры и приборы ночного видения. Прослушивали все помещения, где объект мог появиться. Я перед выполнением заказа неделю тренировался на стрельбище из винтовки Драгунова. Не очень-то освоился с ней, потому что раньше пользовался пистолетами и автоматами. Правда, недавно пришлось стрелять из «мухи» — одноразового гранатомёта. А уж какой из меня снайпер, никогда не мог точно сказать.

Ладно, блин, решил попробовать. Паханы сказали, что обращались уже и одиночкам, и к специалисту из бывшего КГБ. Шли к нему по цепочке посредников из двадцати человек. А он в последний момент возьми да смойся — что-то его спугнуло. Почтовые ящики, рации, кодированные сигналы, шифротексты — больше антуража, чем реального дела.

Другой суперкиллер чуть не обосрался, поняв, что может крупно влипнуть. И смылся без объяснения причин. Они решили взять ликвидатора из среднего звена. Перебрали банк данных и остановили выбор на мне. Я там шёл под номером. Банк засекреченный, но для посвящённых понятный.

По мнению многих, средняя ступень — то, что нужно для дела. Берут немного, а ниже девяноста процентов не спускаются. Все стараются дотянуться до ста, но это очень трудно. Где-нибудь, да сорвёшься, даже не по своей вине. Это бывает тогда, когда нельзя сделать контрольный выстрел — вот как сейчас.

«Звёздная болезнь» поражает и киллеров. Супер-одиночки дерут громадные башли и фасонят, что вовсе не исключает брака. «Низшая ступень», «легионеры» — зелень сопливая. Больше мышцами играют перед шлюхами, чем дело делают. На них надежды нет — психованных много. Это по молодости, по глупости. А если он уже «горячую точку» прошёл — может и «травку» курить, и припадочным оказаться. Они — мусор. Нанимаются для ликвидации мелкой рыбёшки. И самих пускают в расход, в банк данных даже не заносят. Мы с шефом «одноразовыми шприцами» их зовём. С ними запросто можно завалиться.

Например, один такой «легионер» попался — не смог бросить рядом с телом оружие. Кажется, это был ПП-90, за пять тысяч баксов. Пожалел, решил оставить себе — и взяли его. Другой, такой же, «тачку» не сумел зажечь — жадность глотку зажала. Да ещё «пальцев» своих там кучу оставил — тоже замели парнишку. Потом раскололи, и он на заказчика вывел. Третий, по которого знаю, пьяный поехал мочить. «Тачка» его по шоссе загуляла. Он вывернул руль, да и свалился в кювет. Гаишники нашли его и обнаружили «ТТ» с обоймой. Снова был квас. И так — сколько хочешь.

Недавно вот в Москве у «пацана» не вышло. Решил «пыхнуть»* перед спецакцией*, плохо выбрал место для стрельбы. От «шмали» в зенках у него зарябило, да ещё осечку дал «макаров». И вторая пуля мимо головы «объекта» пошла, в дерево. Значит, не судьба ему помереть, а всё же обидно.

Я лежу у Соньки Муратовой на квартире, вспоминаю свои и чужие дела. Сонька — баба моя московская. Живёт на проспекте Будённого, в отдельной квартире. Потолок надо мной белый, как снег за окном — недавно был ремонт. Сонька числится в столичном филиале нашего агентства. Она содержит хазу — для тех, кому надо встретиться в приватной обстановке.

Мы, конечно, сошлись — куда денешься? Мне — тридцать, ей — тридцать пять. Сколько можно в разных углах одной комнаты ютиться? Теперь живём вместе. Купили спальню, две получки сложили. Сонька жениться на ней не просит. Знает, что есть у меня супруга и два мальчугана. В марте третий ребёнок ожидается.

— Не стану уводить от троих детишек, грех это. Бог накажет, — заявила Сонька с постной физиономией.

Я ей сказала, что Бога нет, так до потолка вскинулась. И ведь не тёмная дура из деревни — технический ВУЗ окончила. Теперь вот с работы выгнали. Она — вдова. Муж погиб в автокатастрофе. Детей завести не успели. Теперь перебивается случайными заработками. Уборщицей в несколько мест устроилась, бегает целыми днями с ведром и шваброй. Да ещё в агентстве имеет доход. Хочет опять замуж выйти. Может, и получится у неё, но пока я за главу семьи. Чиню-паяю, всю мужицкую работу переделал. Иногда промо-таки душа просит — не всё же стрелять. Новую люстру повесил — хрустальную. В ванне поменял трубы и сантехнику, кафель.

Аська, моя жена, звонит из Смоленска по Сонькиному номеру. Шеф сказал ей, что это — явка. По субботам около семи вечера надо дежурить у телефона. Курю, смотрю, чтобы Сонька трубку не сняла. Анастасия, если женский голос услышит, может психануть. Скинет ещё, в натуре! Пока два моих сына и племянница ветрянкой заболели, все в зелёнке бегают. Но ничего — оклемаются.

Скука тут у Соньки смертная, хоть квартира и расцветает. Два ковра купили. Один — на пол, другой — на стену. Вчера, когда с Украины приехал, легли спать. Сонька просит: «Сделай ребёночка! Слова потом не скажу, ничего просить не буду. Мне страшно тут одной. Говорят, если до сорока лет матерью не станешь, комната наполнится кошмарами…»

Жалко мне Соньку, но пока отшутился. Да у неё месяца только что прошли — всё равно ничего не получится. Отказываться не стал. Может, и сделаю. Не могу наплевать на бабу — плачет и плачет. Сейчас вот в магазин поехала. Она понятия не имеет, кем я работаю. Шеф говорит, что в командировки меня посылает. А после нужно отдыхать, только негде. Вот и приходится её беспокоить.

А Сонька и рада. «Давай, отметим твоё возвращение! Чего купить выпить?» Она массандровские вина обожает, а я «Босфорд» заказал. Сейчас вот пью на отдыхе, а потом будет нельзя. Сонька такая гладкая, круглая, рыжая — выкрасилась импортным шампунем. Глаза у неё карие, а щёки бледные. Приходится румяна накладывать. И всегда она с начёсом, на высоких каблуках.