Полночь (СИ) - Кин Михаил

Малиновые витки внутренностей парня вывалились наружу. Его глаза широко распахнулись, меч выпал из ослабевшей руки, и придерживая свои рваные кишки он пытался засунуть их обратно. Он попытался заговорить. Попытался вдохнуть. Но во всем потерпел неудачу. И, забулькав алым, парень сполз по ящикам на пол. Он был вне игры, его оглушенный болью и скованный холодным ужасом подступающей смерти разум, шептал ему, что ему надо вести бой за выживание, пытаясь засунуть свои поврежденные внутренности назад.

Что может быть это ему поможет.

Мой маневр удался, и я избавился от первого противника. Но оказался слишком близко ко второму. Просто удивительно, как мало надо чужой крови, чтобы впрыснуть в тебя адреналин, мгновенно придающий силы и убивающий боль. Буквально дрожа от ярости, я обернулся и увидел, как он отшатнувшись от моего обманного выпада замахивается своим тяжелым мечом в страшном нисходящем ударе. Его искаженное лицо с оскаленными зубами и дико вытаращенными глазами — ни дать ни взять разъяренная собака, которая обзавелась к тому же сверкающим стальным клинком.

В ту самую секунду, когда, казалось, его тяжелый солдатский меч раздробит мне ребра. Я встретил падающий клинок, вкладывая в собственный меч всю свою быстроту и всю свою жажду жизни, заодно отступая назад. Но как бы там не было, я был всего лишь четырнадцатилетний подросток, роста и сил у меня было соответственно. Я встретил его удар левым мечом, и сила и ярость которую он вложил в удар отозвались глухой болью, через всю руку в плечо. Мой блок не помог, и его удар провалился вниз выбивая мой меч, чуть не развалив мне грудную клетку. Я отклонился назад, насколько позволял позвоночник, и вспышка обжигающей боли в груди дала знать, что он все-таки меня задел.

Но он допустил ошибку. Во-первых, набросившись на меня и вспоров мне двумя перекрестными ударами грудь и предплечье, он сделал шаг назад и выставил меч, описывая им в воздухе фигуры, вместо того чтобы продолжать кромсать меня и разом завершить начатое, а потом пойти помогать дружкам. Должно быть, он был так уверен в своей победе, что решил продлить удовольствие, поиграв со мной. Но какова бы ни была причина, он уступил мне преимущество, сделав этот шаг назад, приговорил себя. Он дал мне время встать в стойку, достать кинжал отчима вместо утерянного скимитара, как следует ухватить его и ринуться в бой. Я заметил удивление в его глазах, и это был сигнал для контратаки. Но самое главное было то, что Полночь материализовалась рядом с ним. Я отчетливо видел весь тот спектр эмоций; удивление, страх, и замешательство скрутившиеся в гремучую смесь у него в глазах. Он инстинктивно взмахнул мечом, пытаясь разрубить непонятный силуэт из теней и дыма рядом с собой.

Этой доли секунды мне хватило, чтобы кинуть в него скимитар отвлекая, и преодолеть те парушагов, что нас разделяло. От броска моего меча он увернулся, изогнувшись словно скользкий угорь. Но тут я врезался в него, входя в клинч, делая его длинный тяжелый меч бесполезным. К тому же он был правшой, а я заходил как раз с правой руки, лишая его маневра. Он попытался меня ударить кулаком левой руки, но я уже был рядом и тычок получился смазанный. Я схватил его левое запястье правой рукой, идя на сближение с ним и воткнул кинжал ему в грудь. Я метил в сердце или в легкое, но из-за его удара попал в мягкие ткани под ключицей. Кинжал вошел по самую рукоятку. Он вскрикнул от боли, когда я завел за его правую ногу свою, закрывая на замок, держа его левую руку своей. В то время как его правая рука держала уже бесполезный меч между нами. Я успел еще раз вонзить в него кинжал, как он сбросил свой меч и схватил меня за руку с кинжалом.

После второго удара он предпринял отчаянную попытку выбраться из западни, и в результате мы оба оказались на полу и я выронил нож при падении. Он пытался оторвать меня от себя, но я цеплялся за него руками и ногами как вьюн за жерди. На его стороне были ярость и физическая сила, в то время как мне помогали чистая свирепость и годы обучения борьбе. Но если вы думаете, что можно побороть противника который вдвое тебя больше и втрое тяжелее, вы друзья, никогда и не боролись. Я извивался и крутился как только мог. Мы как животные молотили друг друга, кусая и ломая как только могли, катаясь по полу, сплетясь в рычащий клубок. Перевернувшись, я укусил его в лицо за щеку, но он стал так быстро мотать головой из стороны в сторону, что я невольно выдрал зубами кусок с его лица, выплюнув, я решил вместо этого бить его по лицу головой. Он схватил меня своими ручищами за горло и начал стискивать его в стальных тисках. Я колотил его по физиономии как только мог, но я понял, что следующий глоток воздуха смогу сделать только в том случае, если прикончу громилу. С отчаянным усилием я ткнул правой рукой ему в лицо, намереваясь попасть большим пальцем в центр глаза. Но он дернул головой, и удар пришелся в край глаза, у самой височной кости. Я давил изо всех сил, пока глаз не выскочил из глазницы и не повис на своем канатике. Я хотел оторвать глаз, но его владелец сумел так далеко убрать голову, что я не мог дотянуться до него и лишь продолжал мутузить противника по лицу. Наконец он вскрикнув, оторвал руку от моего горла и откинул мой кулак, чтобы я перестал стараться оторвать ему глаз. Именно это мне и нужно было я оттолкнулся от него ногами по полу в сторону своего ножа, делая судорожный вдох.

Но он вцепился в мои ноги и потащил меня назад, как черепаху, запутавшуюся в сетях. Когда он подтащил меня к себе, я занес нож, и пырнул его снова. Он вскрикнул от боли отпихнув меня, и теперь уже он пытался отползти от меня. Моя голова была на уровне его ног. Схватив его одной рукой за ремень и используя его как рычаг, подтянувшись, я нанес ему несколько ударов в бедро. Когда нож попадал в кость, я всей рукой чувствовал, как он царапает ее и отклоняется в сторону. И я попал в бедренную артерию. Щедро полившаяся толчками кровь из раны явно об это говорила. Жить ему осталось пара минут, до того как его убьет собственное сердце. Он пока об этом не знал, упорно пытаясь ползти от меня по лужи крови, что натекла от его товарища. Уползая он оглянулся, его окровавленное и обезображенное лицо было искаженно, через вырванный кусок были видны его зубы, один глаз висел, болтаясь на нервных окончаниях, а целый был расширен от страха, и в нем я увидел, как в зеркале судьбы, то уродливое, оскаленное в кровавой улыбке и полное ненависти существо, в которое я превратился во время драки.

Глава 24

Ужас отпечатавшийся в глазах убийцы, в страхе уползающего при виде меня, подействовал как ушат ледяной воды, сдернув пелену кровавой ярости и вернув способность соображать. Он полз в сторону выхода как раз возле моего разряженного арбалета. Он меня больше не интересовал, он был уже покойник. У него с десяток колотых ран, одна из которых повредила бедренную артерию. Я даже если бы захотел, не смог бы ему ничем помочь, ни ему, ни бедному парню, который умирал рядом, пытаясь руками засунуть поврежденные внутренности назад. Он быстро слабел и от него сильно пахло кровью, мочой и дерьмом. Моя рука машинально ощупала тело, на предмет ранений, два глубоких пореза через грудь и на предплечье сильно кровоточили, но были не критичны.

Мой бой длился не больше минуты, может чуть больше, однако мой мозг воспринимал как будто мы сражались в десять раз больше. В бою твой организм впрыскивает ударную дозу химического коктейля и кажется, что время замедляется. Но это самообман, единственное что верно, это то, что сил уходит в десять раз больше. Но отдыхать еще не время, нужно помочь наставнику, судя по возне, рычанию и глухим ударам, он еще сражается за свою жизнь. Я пошел за уползающим дезертиром, размазывающим свою кровь щедрым мазком, используя вместо кисти свое тело. Я не мог позволить ему первым покинуть место схватки, наступив ему на спину. Не сильно, но показывая, чтобы он остановился. Подняв брошенный арбалет и зарядив его я вышел из своего закутка в общий зал. И подняв голову, увидел, как Клето захватил голову последнего противника. Голова человека была запрокинута на его колене, вот челюсть выскочила из суставов, а шея разломилась пополам, треснула как сухая щепка. Лишь короткий вскрик ознаменовал окончания короткой, но ожесточенной схватки. Бандитской резни без правил, чести и достоинства.