Голоса из окон. Ожившие истории петербургских домов - Екатерина Кубрякова

он тотчас же вернулся в больницу. Но его жена успокоила меня: «Так будет лучше для него». Больших усилий стоило ему прийти, чтобы увидеть меня. Он вскоре умер. У меня остались его книги и воспоминания о нем» [157].

Семидесятидвухлетний писатель в память о встрече подарил голливудской диве свой сборник с подписью: «Марлен Дитрих, если я напишу рассказ, подобный «Телеграмме», то я позволю себе посвятить его Вам» [158].

Литература

Григорович Д. В. Рисовальная школа и художественно-промышленный музей в С.-Петербурге. — СПб., 1870

Дитрих М. Размышления. — Искусство, 1984.

Короткина Л. В. Рерих в Петербурге-Петрограде. — Л.: Лениздат, 1985.

Паустовский К. Г. Телеграмма // Паустовский: рассказы, повести, сказки. — М.: ACT, 2021.

Северюхин Д. Я. Старый художественный Петербург: рынок и самоорганизация художников (от начала XVIII века до 1932 года). — СПб.: Издательский дом «М1ръ», 2008.

Филиппов Б. М. Записки «Домового». — Сов. Россия, 1989.

Художественные общества // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890–1907.

Чупринин С. Оттепель: События: март 1953 — август 1968 года. — Новое Литературное Обозрение, 2020.

Шишкин В. Петербург губернский. Из истории местных государственных учреждений. — М., 2010.

Доходный дом и зал собраний Руадзе

(1857 г., архитектор Р. А. Желязевич при участии А. Робена и Н. П. Гребёнки) Мойки наб., 61 / Кирпичный пер., 8 / Большая Морская ул., 16

«Горячий, но не очень тактичный поклонник спросил Баттистини однажды:

— Какой же у вас в конце концов голос: баритон или тенор? — на что Баттистини спокойно ответил:

— Тенор или баритон, но я Баттистини».

Мастер бельканто Маттиа Баттистини, завоевавший виртуозной техникой своего пения сначала родную Италию, затем Европу и Южную Америку, к 1888 году добрался, наконец, и до России, где мгновенно обрел славу «короля баритонов и баритона королей». Его голос называли символом совершенства — сам Папа Римский сравнил искусство итальянца с музыкой Неба, а Антон Рубинштейн признавал, что успех оперы «Демон» — заслуга безупречного исполнения Баттистини. Феномен его голоса, богатого обертонами и продолжавшего звучать даже после того, как певец закрывал рот, волновал не только любопытных поклонников. Музыкальные критики также пытались осмыслить загадку уникального, ни на кого не похожего тембра итальянца, обволакивающего слушателей теплотой и заставляющего сердца замирать от восторга: «Если думать, что его последний учитель Котоньи ошибся, «сделав» Баттистини баритоном, а не тенором, то эта ошибка была счастливой».

Маттиа Баттистини провел в гастролях по России, которой он был очень предан, более двадцати пяти лет.

В репертуаре виртуоза были практически все известные партии баритонов, а любовь публики была столь неистовой, что однажды после спектакля «Риголетто» вызванный на бис певец был вынужден повторить целую оперу сначала — зрители не отпускали кумира, певшего для них семь часов!

Блестящая карьера «маэстро всех маэстро» с сопутствующими ей большими гонорарами и высоким статусом в музыкальном мире продолжалась практически до самой его смерти. Последний концерт певец провел в семидесятилетием возрасте, работая над своим голосом и тщательно готовясь к выступлениям, как это делал он и здесь, в своем роскошном номере в гостинице на набережной реки Мойки.

Здание, занимающее полквартала и ограниченное с трех сторон Большой Морской улицей, Кирпичным переулком и набережной Мойки, было построено в 1850-х годах для титулярного советника и кассира Императорских театров Григория Руадзе. В молодости предприимчивый грузин Руадзе был известен в городе как эксцентричный путешественник, показывавший у себя дома за небольшую плату вывезенные им из Египта мумии, саркофаги и прочие древности. Однако к моменту постройки этого здания, уже пожилой и отошедший от дел Руадзе был замкнут и осторожен, передав управление всеми делами своей активной красавице жене Марии. Постройка громадного здания, на много лет ставшего местом притяжения знаменитой публики, была по плечу волевой и обладавшей деловой хваткой Марии. Меняя поставщиков и архитекторов, она знала, чего хочет: чтобы каждый метр площади приносил прибыль; и никого не боялась, даже Императора Николая I, поинтересовавшегося, откуда у кассира Императорских театров деньги на такое масштабное строительство. Смелость решительной женщины, защищавшей мужа от подозрений в казнокрадстве, была оценена — Григория сняли с занимаемого им поста, но обвинение не предъявили. Возведение доходного дома Руадзе продолжилось.

Огромное здание вмещало, помимо разнообразных по площади и удобствам квартир, и целый ряд коммерческих объектов — так, одной из первых фирм, арендовавших здесь контору и магазин, был ювелирный дом Фаберже, вывеска которого красовалась на первом этаже дома почти полвека. Главной изюминкой, придуманной Марией в проекте дома, был великолепный зал собраний, вмещавший тысячу человек. Зал с прекрасной акустикой и современной качественной отделкой быстро обрел свою публику. Для своих вечеров его стало арендовать «Общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым», которое в 1860 году организовало здесь первый спектакль. Было решено поставить «Ревизора», а вместо актеров пригласить знаменитых литераторов: «…в большом зале домовладелицы Руадзе на Мойке, где вмещалось более тысячи человек… 14 апреля Достоевский блестяще сыграл почтмейстера Шпекина в гоголевском «Ревизоре», Хлестакова исполнял поэт и переводчик Петр Исаевич Вейнберг, но публика ждала появления «купцов», и, когда на сцену вышли Тургенев, в пенсне и с головою сахара в руках, Некрасов, Гончаров, Григорович, Майков, Дружинин, Курочкин, Панаев, Краевский, — восторгам зрителей не было предела.

Выступал Достоевский и с чтением любимых стихов Пушкина:

Как весенней теплою порою Из-под утренней белой зорюшки, Что из лесу, из лесу дремучего Выходила бурая медведица Со милыми детушками медвежатами…» [159].