Вакансия - Анатолий Борисович Шалин

с чьим другим голосом и ни с чьим другим смехом. Так могла смеяться только Терзалия Крис.

Да, то была она!

В элегантном, защитного цвета, комбинезоне, в темно-коричневой кожаной куртке, с двумя лучевыми пистолетами в кобурах у пояса, Терзалия выглядела очень мило и воинственно. В нашу сторону она даже не взглянула, а сразу остановилась перед роботами-имитациями. Радостно улыбаясь, она что-то негромко сказала им и в следующую минуту улыбка исчезла с ее лица. И красавица на какую-то секунду растерялась. Я сразу сообразил, что пассивное, безучастное поведение наших кибер-двойников вызвало удивление, Терзалия почувствовала подвох…

И вот она уже смущенно оглядывается по сторонам, пытается оценить обстановку, взгляд Терзалии на мгновение встречается с моими глазами. Я не выдерживаю и улыбаюсь, делаю шаг навстречу, и тут же один из моих сторожей хватает меня за плечо и толкает назад. Я пытаюсь вырваться и слышу:

— Оставьте его! — Терзалия подходит ближе, поправляет рукой свои дивные огненно-рыжие волосы, выбившиеся из-под берета, и, уже оценив юмор ситуации, добавляет: — А вам идет военная форма, Тимофей, но только не свербская. Освободите пленников, ребята! Это и есть те люди с Земли, которых мы спасали. А те, в летных костюмах, роботы-имитации.

— Вы нас спасали? — брови капитана Прохора полезли вверх. — Интересно, чем же тогда занимались мы? Однако…

— Мадам, объясните, пожалуйста, мне, неразумному, что здесь происходит? — спросил Григорий. — Я понимаю… Перст судьбы, обстоятельства… Попасть в плен к такой женщине, как вы, об этом можно только мечтать тихими лунными ночами… Но ведь он, то есть студент, то есть, я хотел сказать, Тимофей… Мы были уверены, что вы пленница форта Хох, и собирались спасать вас из лап коварного громдыхмейстера. А теперь выходит, что вы здесь, в горах. Что случилось? Вас освободили?

— Да. Да. — Встрепенулся капитан. — Расскажите, что происходит? Кто кого спасает?

Один я молчал и не задавал никаких глупых, ненужных вопросов.

Я был счастлив…

По-моему, и Терзалия была довольна. Она вновь улыбнулась и, подмигнув мне, сказала:

— Все очень просто. Не вы одни умеете создавать кибернетические имитации. В форт Хох я никогда не попадала. Свербиты задержали моего кибер-двойника. Мы рассчитывали, что на очную ставку с псевдо-Терзалией в форт привезут всех вас, и устроили эту засаду. Я рада, что вы сумели освободиться сами. Как вам это удалось? Охрана полигона была очень сильна.

— Чем толще тюремные стены, тем сильнее тяга к свободе, — удовлетворенно произнес Прохор. — Мы убедились, что наше дальнейшее пребывание на Свербе влечет за собой известные неприятности, и решили покинуть эту столь гостеприимную планету даже вопреки желанию ее правительства. Единственное, что нас слегка задержало, это известие о вашем пленении.

— Так вы и звездолет себе уже вернули?

— Разумеется, — снисходительно улыбнулся Прохор. — Правда, с признательностью должен отметить, что возвратить нам «Звездный орел» помог ваш маленький талисман, который вы подарили Тимофею. От имени экипажа и от себя лично, как говорится, имею честь поблагодарить вас, милочка, за все то хорошее и доброе, что вы для нас сделали. А, ладно, — тут Прохор махнул рукой. — Хватит мне — старому дураку нести околесицу. Дайте-ка я вас, ласточка вы моя ненаглядная, обниму и расцелую.

Я и глазом моргнуть не успел, как Прохор, по-гусарски расправив усы, приобнял, надо отметить, с большим энтузиазмом Терзалию и влепил ей такой звучный и пылкий поцелуй, что все вокруг засмущались и покраснели. А Терзалия высвободилась, достаточно непринужденно, из объятий капитана и, улыбнувшись, сказала:

— Ну, хватит заниматься пустяками. У нас еще полно дел. По дороге к звездолету расскажете мне все подробности ваших приключений. Тимофей, почему вы так побледнели? Что с вами?

— Студент ревнует, — ехидно заметил Григорий. — Капитан, вы, кажется, травмировали нежную психику нашего пассажира. Мадам, объясните хоть вы ему… Боюсь, как бы дело не кончилось дуэлью… Впрочем, пистолеты с усыпляющими ампулами к вашим услугам, джентльмены.

— Фу, какие глупости, Тимофей! — воскликнула Терзалия. — Сейчас же улыбнитесь! Разве вы забыли, капитан поцеловал меня от имени всего экипажа и от себя лично.

Что мне оставалось делать? Больше секунды я не в силах был сердиться на Терзалию. И я улыбнулся. И сказал, что тоже жажду поцеловать ее от имени экипажа, а потом еще тысячу раз от себя лично.

Прохор на эти мои слова одобрительно улыбнулся и пробасил:

— Во! Это по-нашему…

И мир был восстановлен.

Глава 20

Вновь с привычной монотонностью гудели двигатели звездолета. Из коридора доносился ворчливый голос Филимона и обиженное мяуканье кота Василия. Знакомые звуки убаюкивали, успокаивали. Полет продолжался. И сквозь дрему, сквозь какое-то сонное оцепенение трудно уже было разобрать, какие из событий последнего месяца мне пригрезились, а какие произошли в действительности. Впрочем, едва ли это имело хоть какое-то значение — ведь реальность и выдумка всегда переплетены так тесно, что составляют, фактически, единое и неразрывное целое.

Я вспомнил свое расставание с Терзалией, и тоска, зеленая и безысходная, вновь охватила меня.

Терзалия не могла лететь с нами. На Свербе, по ее словам, назревали решающие события. После принятия эдикта «О запрете на размышления» и проведения в самых широких масштабах кампании по регламентации умственной деятельности, как и следовало ожидать, экономика Свербы с удивительной быстротой стала разваливаться.

В ходе кампании по борьбе с мыслящими кадрами, как это обычно бывает в результате подобных социальных экспериментов, чиновники несколько переусердствовали, и законопослушные жители Свербы совсем перестали думать. Теперь даже решение самых элементарных житейских и производственных вопросов целиком возлагалось жителями Свербы на плечи начальства, которое, надо отметить, и до введения в силу эдикта «О запрете на размышления» особым глубокомыслием никогда не страдало и в силу некой странной закономерности, еще до конца не объясненной психологами, все более-менее рациональные и разумные решения насущных проблем планеты отклоняло. И, напротив, глупейшие, и даже явно идиотские, проекты получали у начальников, что называется, горячее одобрение и продвигались в жизнь в кратчайшие сроки. В связи с этим стоит, например, вспомнить одобренный как раз после введения в силу запрета на размышления проект перекачки воды из океанов Свербы в центральную гористую часть Большого континента планеты с целью создания искусственного океана внутри высокогорных областей и увлажнения, таким образом, засушливого климата здешних мест. Согласно проекту, намечалось обнести Великую черную пустыню континента кольцевой дамбой протяженностью в тридцать восемь тысяч километров и высотой до километра и заполнить этот гигантский искусственный резервуар океанскими водами. В газетах уже появилось и название будущего водохранилища: «Великий верхний океан имени громдыхмейстера Хапса Двадцатьдевятого Дробь Один». Конечно, стали возникать и другие, столь же