Генерал Власов: Русские и немцы между Гитлером и Сталиным - Сергей Фрёлих

Если бы Крёгер со своим штабом, с «Зондеркомандо Ост» и русской верхушкой КОНРа покинули Берлин, то этим они бы предали и обрекли на уничтожение сотни русских, которые своей связью с КОНРом политически себя скомпрометировали. Поэтому я попытался объяснить Власову, что наступил час когда он должен сам ставить условия. Так как специальный штаб Ост непременно хочет покинуть Берлин и может сделать это только совместно со штабом Власова, то они там наверно в большей мере пойдут навстречу его требованиям. В отдельных случаях они даже будут готовы ввести в заблуждение стоящие над ними учреждения, лишь бы только удовлетворить его пожелания. Я советовал Власову, если будет нужно, ударить кулаком по столу и энергично дать понять немцам, что в противном случае он сам не покинет Берлина. Но мое вмешательство было безуспешным, и мои логические доводы не смогли сломить его апатии.

Тогда я обсудил создавшееся положение с моим другом Димитрием Левицким, из Секретариата Главного Организационного управления, и мы решили привлечь к обсуждению генералов из власовского штаба. Первый, с кем я говорил генерал Трухин сразу же понял, в чем было дело и был возмущен планом специального штаба Ост. Генерал Малышкин также понял и еще добавил: «Мы, по всей вероятности, идем к гибели, но мы не можем принять на себя этот позор». И генерал Жиленков согласился со мной. Четвертый генерал украинец Закутный, тоже согласился с нами. Убежденные мною генералы посоветовались и решили предъявить Власову ультиматум о том, чтобы он потребовал от специального штаба Ост предоставления ему отдельного поезда. Наконец Власов дал себя убедить и потребовал поезд, который и был ему предоставлен.

По этому поводу Димитрий Левицкий в своем письме от 15 июля 1983 г. описывает ряд подробностей:

«Сам Власов в это время, вероятно, был целиком занят, и все его внимание было посвящено военной стороне его деятельности. 28 января 1945 года КОНРу и Власову как главнокомандующему была передана власть над РОА, а 2 февраля 1945 г. Власов вместе с Мальцевым и Крёгером были приняты Герингом в Каринхале. Весьма возможно что поэтому он не хотел ссориться с Крёгером из-за эвакуации гражданских учреждений КОНРа. В это время другие генералы, особенно Малышкин и Закутный, проявляли особенную заботу о подчиненных им учреждениях и своих сотрудниках и показали большое понимание в необходимости их эвакуации».

Этот транспорт, комендантом которого я был назначен, принял штаб Власова в узком составе и со всеми подчиненными КОНРу учреждениями, чтобы перевести их в Карлсбад в Чехословакии, то есть в район, который сравнительно мало пострадал во время войны. Наш состав стоял четыре часа на одном из вокзалов в пригороде Берлина, после чего он, полностью загруженный, 6 февраля покинул Берлин. Каждый говоривший по-русски человек, который появлялся на станции и хотел уехать, мог свободно сесть в поезд, без различия — был ли он сотрудником Власовского Движения или чиновником Восточного министерства. Люди часто сидели на своем багаже в проходах и были рады покинуть находившийся под угрозой Берлин.

Путешествие продолжалось две ночи и один день. Мы ехали через Дрезден и прибыли в Карлсбад ночью с 7-го на 8 февраля 1945 г. Здесь штаб Власова был помещен в первоклассном отеле «Ричмонд». Другие власовские сотрудники были размещены по школам, специально для этого реквизированным.

Бесполезные попытки осветить положение Западным союзникам

С согласия автора Юрия Жеребкова я привожу отрывок из его статьи «Попытки КОНРа завязать контакты с западными союзниками». Эта часть статьи уже была опубликована в издаваемом мною журнале «Зарубежье», в тетрадях за февраль, апрель и июнь 1979 года.

«Каковы же были подлинные отношения западных союзников к Власову, РОА и, в конце концов, к КОНРу? Как их правительства, так и верховное командование вне всякого сомнения относились отрицательно и даже больше — враждебно — к формированию русских антибольшевистских добровольческих частей. Это отрицательное отношение и враждебность усилились после того, как немецкое высшее командование осенью 1943 года перевело большую часть добровольческих частей во Францию, Италию, Бельгию и Данию. В то время Власов только символически возглавлял русское Освободительное Движение и еще не сформированную РОА, и поэтому не мог протестовать против отправления этих батальонов на Запад. Союзническое высшее командование или было плохо информировано, или вообще не хотело знать, что офицеры и солдаты, носившие на левом рукаве нашивку РОА, на самом деле Власову не подчинялись. При десанте западных союзников 6 июня 1944 года в Нормандии они натолкнулись на эти батальоны во Франции, потому что те были вынуждены принять участие в защите Нормандии против десанта. Это обстоятельство в глазах союзников очень повредило Власову и его движению. Они поставили в вину генералу и его движению сотни убитых своих солдат во Франции. Англия и Америка упрекали движение и РОА в том, что они были созданы при поддержке Германии и поэтому должны рассматриваться союзниками Третьего Рейха. Они не понимали, что в то время русские патриоты не могли найти другой поддержки в своей борьбе с советской властью, так как в то время западные союзники не только не были врагами Советского Союза, а наоборот — друзьями и в союзе с ним.

Для большинства русских было непонятно и нелогично, как западные демократии, провозгласившие, что они ведут войну во имя свободы народов и в защиту человеческих прав, могли вступить в союз со злейшим тираном и диктатором Сталиным.

Власов и КОНР предполагали, что если поверхностное общественное мнение на западе не могло понять Русского Освободительного Движения, поддерживаемого Германией, то, по крайней мере, ведущие политики западных стран должны были понять, что сотрудничество КОНРа с Германией было лишь тактическое и временное. Против западных держав, в особенности против Соединенных Штатов, у участников Русского Освободительного Движения не было никакого враждебного чувства.

Руководители Движения не желали вести борьбу против западных союзников, и поэтому после создания КОНРа и подчинения РОА Власову они решили добровольческие части ни в коем случае против них не посылать. Власов и его сотрудники были твердо убеждены в том, что западные демократии будут рано или поздно принуждены вести борьбу против Советского Союза — чтобы не быть самим уничтоженными коммунизмом.

В январе 1945 года я, с согласия Власова, начал переговоры с Министерством иностранных дел и Крёгером с целью добиться их разрешения на непосредственные переговоры КОНРа с Международным Красным Крестом (МКК) о защите интересов русских добровольцев, попавших в плен к западным союзникам. О судьбе их волновался Власов и все мы, опасаясь — к сожалению, обоснованно — выдачи их Советам. Кроме письменных сношений по этому вопросу с Женевой и моих переговоров с представительством Международного Красного Креста в Берлине, ген. Власов хотел послать меня в Швейцарию с целью не только защиты интересов русских военнопленных, но и для того, чтобы я от имени КОНРа вошел в непосредственные, или через третье лицо, сношения с американским и английским посольствами в Берне.

Известие о моей предполагаемой поездке вызвало различную реакцию в германских инстанциях. В то время как Министерство иностранных дел готово было дать свое согласие, круги СС разделились на два лагеря — на согласных с моим планом и на его противников. Последние были решительно против моей поездки и требовали за предполагаемую «измену» моего физического уничтожения. Впоследствии, 4 апреля 1945 г., в отеле «Ричмонд» в Карлсбаде Крёгер сказал мне следующее: «Многие из нас противились вашей поездке в Женеву, догадываясь об одной из ее целей. Теперь я могу вам сказать, что мы не только не против, но, наоборот, будем приветствовать, если вам удастся связаться с англо-американцами».

12 апреля статс-секретарь Министерства иностранных дел, барон Стенграхт, лично отдал распоряжение, чтобы в мой паспорт было поставлено разрешение на выезд. Я не преувеличиваю, если скажу, что мысль о возможном соглашении с англо-американцами с использованием имени Власова стала запоздалой надеждой немецких учреждений, когда принимались последние решения и действия, касавшиеся Освободительного Движения. Основываясь именно на этой нереальной надежде, все немецкие учреждения, включая Главное управление СС, за последние недели были готовы поддержать план моей поездки в Швейцарию.

Тем временем в Берлин пришел ответ от председателя МКК, профессора Бургхарда, который гласил:

Международный Красный Крест по получении письменного обращения КОНРа, предпринял все нужные шаги перед англо-американскими правительствами. Однако, ввиду деликатности и сложности положения КОНРа, благодаря его сотрудничеству с Германией, защита интересов добровольцев, попавших в плен к западным союзникам, очень нелегка. Для того, чтобы облегчить шаги Бургхарда перед англо-американцами, необходима какая-то крупная услуга, какой-то факт, могущий оправдать в мнении западных союзников самое существование Освободительного Движения.