Монстр внутри - Оливия Нортвуд

class="p1">Вопросы беспрерывно звучали в голове. Он старался ответить на них сам себе, раз никто из взрослых не мог этого сделать. Убеждал себя, что так будет лучше, что приёмные родители не причинят ей боли, что их тщательно проверяют, прежде чем им будет позволено взять ребёнка. Что малышку ни за что на свете не отдали бы такой женщине, как их мать. Что там не будет Чеда и множества других мужчин, которые могут навредить ей. В семье ей будет лучше, чем в приюте. Он не мог перестать думать о том, что если бы Йоргенсоны не забрали его, то он никогда бы не позволил этому случиться.

Затем оцепенение сменилось яростью. Он кидался на воспитателей и на остальных детей, даже на парней значительно старше и сильнее его. Истерил без веской на то причины. Его выводило из себя абсолютно всё: сосед по комнате, который метался во сне, раскачивая из стороны в сторону их двухъярусную кровать; мальчишка-аутист, кравший его вещи из тумбочки; ранние подъёмы, когда хотелось весь день проваляться в кровати.

Он вспоминал счастливые дни на ферме. Старик Мак-Кидд учил его чинить технику, машины, даже после того как понял, что ему интереснее помогать миссис Мак-Кидд по дому. Дороти была немного грубой, но сердобольной женщиной, у неё всегда находилось немного ласки для него. Дот позволяла ему сидеть, прижавшись к её боку, пока она смотрела телевизор или читала. Иногда мальчику казалось, что он всё это выдумал. Ферму, Мак-Киддов и Фрэнки в её коротких платьицах. Соткал из разрозненных отрывков образец того, какими должны быть родители, и с большим удовольствием, как дурак, поверил в это, повёлся на собственную ложь.

Как-то во время посещения местного зоопарка, организованного одним из попечителей приюта, он заметил на запястье Айзека, мальчишки с аутизмом, резинку для волос, которую стащил у миссис Йоргенсон, чтобы подарить сестре. Айзек стоял у клетки с Тасманским дьяволом, опустив руки на ограждение. Его пухлое запястье перетягивала резинка миссис Йоргенссон: бант из зелёного бархата, украшенный сияющими камнями, словно бриллиантовой россыпью.

Вспышка гнева заставила его накинуться на Айзека с кулаками. Он очнулся и почувствовал себя, своё тело, только когда услышал, как визжала мисс Фелтон, когда мистер Харрис обхватил его рукой поперёк груди и оттащил в сторону. Он улыбался и победно сжимал в руке резинку с тёмно-зелёным бантом.

На следующий день руководство пригласило Сару Говард, чтобы она поговорила с ним. Мальчишка сидел в столовой, подперев щёку рукой, и ковырял в тарелке картофельные оладьи. Рядом с ним никого не было, его и раньше старались обходить стороной, а после того, что случилось вчера, никто не захотел садиться с ним за один стол. Они украдкой поглядывали на него и с упоением делились друг с другом подробностями драки, приукрашивая всё так сильно, что мальчишки, пропустившие поход в зоопарк из-за простуды или плохой успеваемости, сокрушались, страдальчески вздыхая и шлёпая себя по лбу. Злая усмешка не сходила с его лица.

Сара Говард вошла в столовую, натянуто улыбнулась и села напротив него, положив руки перед собой.

– Привет.

– Зачем вы здесь? Вы знаете, куда её забрали?

– Разумеется, но я не могу тебе сказать. – Она виновато потупила взгляд. – Просто знай, что это замечательная семья. Ей там будет хорошо.

– Ей было хорошо рядом со мной.

– Да, но… Я пришла поговорить не о твоей сестре, а о том, что случилось вчера.

– Я взял своё.

– Неужели? Как и то лоскутное одеяло, которое ты пытался стащить?

– Откуда вы… – Мальчишка нахмурился и подался вперёд.

– Я знаю. Я знаю обо всём. – Сара подчеркнула интонацией последнее слово.

– Это вы всё подстроили? – Он повысил голос и отодвинулся от стола со скрипом. – Заставили Йоргенсонов взять меня на передержку, чтобы я не мешал этим людям удочерить её. Я знаю, что они с самого начала собирались вернуть меня! – Он был уверен в себе, говорил нагло и видел, как сильно это раздражало Сару.

– Чёрт возьми, тебя вернули только потому, что ты убил их грёбаную собаку! – Она вышла из себя и сорвалась на крик. – Господи… – Сара закрыла рот руками и покачала головой.

Но было уже поздно. Дети замерли словно по команде. Столовая на какое-то мгновение погрузилась в абсолютную вакуумную тишину, словно никаких звуков вовсе не существовало, а затем превратилась в жужжащий улей.

Через пару дней, когда он сидел в одиночестве в общей комнате после ужина и дочитывал «Убить пересмешника», к нему подошла Дейзи Барретт. Пятнадцатилетняя Дейзи была красивой и никогда не говорила с ним прежде.

– Чего тебе? – подняв взгляд от книги, раздражённо спросил он.

– Мистер Харрис попросил передать, что он ждёт тебя в амбаре.

– С чего бы ему меня там ждать?

– Откуда мне знать, придурок? У Мэри завтра день рождения. Наверное, они там декорации развешивают.

Дейзи не лгала. Он знал, что у Мэри действительно завтра день рождения. Мэри исполнялось восемнадцать, это был её последний день рождения в стенах приюта.

Мэри попала в приют, когда ей было восемь. Она жила в нескольких патронатных семьях, но её всегда возвращали. Она была «трудным ребёнком».

«Интересно, – думал он, пока шёл к амбару, дрожа от холода. – Каково было Мэри, когда её возвращали обратно раз за разом?»

Пыталась ли она понравиться потенциальным родителям или ей было плевать? Когда она потеряла надежду выбраться отсюда? Когда он её потеряет?

Вопросов в голове было всё больше. И всё меньше ответов. После визита Сары Говард стало совсем плохо. Он постоянно слышал перешёптывания за своей спиной, чувствовал на себе их взгляды и терпел бесконечные тычки и насмешки. Находиться в приюте стало невыносимо, он даже подумывал о побеге. Но перед этим он должен был проникнуть в кабинет директора и выкрасть документы об удочерении сестры, чтобы знать, где её искать.

– Мистер Харрис? – Он толкнул тяжёлую дверь и включил свет.

Мистера Харриса в амбаре не было. Но внутри собрались мальчики и девочки-подростки. Мэри тоже была здесь, она сидела на столе со столярными инструментами, закинув ногу на ногу, и курила.

Он быстро сообразил, на что это похоже, и уже собирался удрать, как перед его носом захлопнулась дверь.

– Ты никуда не пойдёшь, живодёр, – серьёзно сказал Адам и ударил его по лицу так сильно, что мир перед его глазами качнулся.

Он упал на колени, успел сделать судорожный вдох перед очередным ударом по голове и отключился.

* * *

Он пришёл в себя уже в больнице. Пахло хлоркой, антисептиком и чистым постельным бельём. За дверью