Иностранные войска, созданные Советским Союзом для борьбы с нацизмом. Политика. Дипломатия. Военное строительство. 1941—1945 - Максим Валерьевич Медведев

в лагерь также была направлена литература на чешском и других иностранных языках. Среди интернированных проводили «разъяснение вопросов международного положения и внешней политики советского правительства». Кроме того, были ограничены политико-пропагандистские полномочия чехословацкого командования и запрещено слушание зарубежного радио. Эта деятельность имела положительный эффект, особенно среди рядового состава. Реакция же офицерского состава была резко негативной, так как оно пыталось сохранить среди интернированных принятую в Чехословацкой армии аполитичность[902].

Со временем настроение интернированных несколько улучшилось, особенно у рядового состава, в том числе из-за начатой отправки во Францию и на Ближний Восток. Положительное отношение к этому было обусловлено выраженным у значительной части чехословаков намерением отъезда из СССР, чтобы воевать против Германии за свою республику[903]. К 6 мая 1941 г. за границу было отправлено 639 человек[904], то есть 80 % личного состава интернированных.

В 1940 г. началось неофициальное восстановление отношений между СССР и чехословацким правительством в изгнании[905], которое находилось в Лондоне во главе с вернувшимся в политику Э. Бенешем. В том числе было возобновлено сотрудничество в сфере разведки: разведслужбы в условиях отсутствия дипотношений играли важную политико-дипломатическую роль[906]. В апреле 1941 г. в Москву прибыла неофициальная чехословацкая военная миссия во главе с полковником Г. Пикой. Хотя она имела неофициальный характер, это был значительный шаг вперед[907].

Одновременно в недрах НКВД возникли, хотя пока и не были реализованы, идеи о создании на территории СССР чехословацких воинских формирований. Эти планы поддерживал Л. Свобода[908]. Однако в этом вопросе позиция советского руководства была противоречивой. Оно, наоборот, стимулировало чехословацких «легионеров» к выезду из СССР, причем это касалось даже тех, кто выражал намерение остаться в Советском Союзе[909]. Возможной причиной такого подхода было то, что И.В. Сталин стремился ослабить нараставшую в советско-германских отношениях напряженность. Поэтому в СССР не было места иностранным воинским формированиям, которые создавались бы с ведома эмигрантских правительств и потенциально были нацелены на участие в борьбе с Германией[910].

В итоге к началу Великой Отечественной войны в Советском Союзе остался всего 91 чехословацкий военнослужащий[911]. Безусловно, отправка чехословацких солдат и офицеров за границу была ошибочным решением советского руководства. Многие чехословаки были готовы воевать против Германии. Так, в сентябре 1940 г. в Суздальском лагере, куда были переведены интернированные чехословаки, пытался покончить жизнь самоубийством командир взвода В. Куринек. Он оставил записку, в которой заявил, что не желает быть бесполезным для борьбы против Гитлера: «Здесь только по лагерю шляюсь, когда в это время наши доTма ожидают от нас работу за освобождение. Друзья и представители СССР, прошу вас извинить меня»[912].

Формирование Отдельного чехословацкого пехотного батальона (1942–1943)

Новый этап советско-чехословацких отношений начался 22 июня 1941 г. Нападение нацистской Германии на СССР резко изменило политико-правовое положение оставшихся на территории Советского Союза чехословацких военнослужащих. 18 июля 1941 г. СССР и Чехословакия в лице эмигрантского правительства восстановили дипломатические отношения и подписали соглашение, на основании которого на территории Советского Союза началось формирование чехословацких воинских частей. Это соглашение имело большое значение и для укрепления международных позиций Чехословацкого государства[913]. СССР стал первой страной, которая без всяких условий признала независимость и целостность Чехословакии в ее «домюнхенских» границах[914]. Чехословакия вновь стала полноправным субъектом мировой политики[915]. В августе 1941 г. З. Фирлингер вновь занял пост чехословацкого посла в Москве[916], а уже находившаяся в СССР чехословацкая военная миссия стала еще одним официальным представителем эмигрантского правительства. 3 августа 1941 г. Г. Пика был официально назначен главой этой миссии и получил статус военного атташе. Его заместителями стали подполковник Л. Свобода и полковник Ф. Стой[917].

29 июня 1941 г. Г. Пика был принят народным комиссаром государственной безопасности Л.П. Берией. Во время этой встречи стороны пришли к согласию по вопросу о необходимости создания в СССР чехословацкой воинской части[918]. 19 июля того же года Э. Бенеш и министр национальной обороны Чехословакии С. Ингр направили Пике телеграмму, в которой излагались принципы переговоров с советским правительством относительно воинских формирований, являвшихся «составной частью единой самостоятельной чехословацкой армии за границей»[919]. Основная деятельность З. Фирлингера также была направлена на решение вопроса о формировании в СССР чехословацкой воинской части.

Для правовой оценки создания чехословацких частей необходимо отметить, что легитимность чехословацкого эмигрантского правительства имела определенные проблемы. Во-первых, на территории Чехословакии с марта 1939 г. существовали новые государственные образования – «Протекторат Богемии и Моравии», включенный в состав Третьего рейха, и марионеточная Словацкая республика. Во-вторых, «тонким моментом» был вопрос о преемственности правительства Э. Бенеша с предвоенными органами власти Чехословакии[920], ведь в октябре 1938 г. Бенеш лично подал в отставку с поста президента этой страны. Тем не менее советское правительство объявило все изменения, произошедшие в политическом статусе Чехословакии после 29 сентября 1938 г., не имеющими силы, тем самым полностью признав и континуитет власти Бенеша. Во время визитов в Москву его принимали с официальными почестями[921], положенными главе союзной державы (и это было важно, так как во многих странах – например, в нейтральной Швейцарии – Бенеша рассматривали лишь как «бывшего президента» Чехословакии[922]). В СССР расценивали Э. Бенеша как необходимого, благожелательного союзника. В ходе всей войны советские власти не делали никаких попыток создать в противовес ему прокоммунистическое чехословацкое правительство в Москве или в освобожденной части Чехословакии[923] (в отличие, например, от политики в отношении Польши).

В свою очередь, Э. Бенеш взял твердый курс на сотрудничество с СССР[924]. В декабре 1940 г. на заседании Государственного совета Чехословакии он сказал, что верит в возможность дружественных отношений с Советским Союзом, и отметил, что «нельзя ни в чем идти против России»[925]. (Разумеется, при этом чехословацкое правительство старалось дипломатически лавировать между СССР и Западом.)

Создание чехословацких воинских частей в СССР базировалось на их принадлежности к Чехословакии как суверенному государству. Эти формирования являлись частью чехословацких вооруженных сил и подчинялись эмигрантскому правительству. В оперативном и военно-техническом вопросах они находились под советским Верховным командованием, что было абсолютно обосновано. Все эти аспекты были обозначены в военном соглашении, заключенном между Верховными командованиями СССР и Чехословакии 27 сентября 1941 г., а также подчеркивались в дальнейшем. Так, 14 октября 1943 г. З. Фирлингер сообщил в телеграмме Э. Бенешу, что власти СССР «советуют нам снабдить наши части форменной одеждой нашей армии и готовы немедленно принять необходимые меры для этого. Они предупреждают о том неблагоприятном впечатлении, которое произвела бы наша армия, если бы она пришла в Чехословакию в чужой форме»[926].

Правовые основы создания чехословацких воинских