Монета Бога Теней (СИ) - "Aaron Byrne"

— Если почувствовал я, почувствуют и остальные. — Исходил потом умирающий, он пытался отползти вверх по холму, подальше от предателя, но тот крепко держал его за ноги, продолжая свой рассказ.

— Не серчай на меня, мне попросту хочется хоть кому-то высказаться.

— Ты предатель!

— Лучше бы эти сволочи из инквизиции, убили меня еще в детстве. Жестоко брать малолетнего мага на службу, это был эксперимент? Что это было? Насмешка куратора, или его милосердие? Это нельзя назвать спасением, даже если этим руководствовался совет, это не милость — а чистейшее издевательство.

— Ты болен!

— Память, человечность, разве это болезнь? Знаешь, почему меня назвали цепным псом инквизиции? Я довольно изящен в убийствах магов, это было скорее местью моим родителям за то, что они являлись таковыми, за то, что я вынужден был их прикончить. Тяжело было смириться с этим. Не понимаю, почему я винил в произошедшем их самих, себя — но не инквизицию, ведь это она лишила меня всего самого дорогого и превратила в чудовище!

— Ты не сможешь бежать от правосудия. — Убеждал его шкуродер, офицер отпустил его ноги, тем самым позволив ему ползти в сторону. Но Кристофер даже не стал пытаться догонять раненого, он неторопливо вернулся к мушкету, начав аккуратно его заряжать. — Если ты отправишься к переходу в горах, тебя вздернут на виселице. Или подвесят за ноги, как животное, и пустят кровь.

— Я как-то выкручусь. — Ружье было заряжено, резко нацелившись на ползущего собеседника, он выстрелил из мушкета, отчего живая мишень взвыла от боли в пояснице. Ранение пришлось парой миллиметров в сторону, от первого попадания, и все также — насквозь. Кристофер не собирался убивать его сразу и начал заряжать свое оружие заново. — А вот ты, не выкрутишься, это твой конец. Ты умрешь на этом месте, или, если я позволю, на пару метров дальше, оставив за собой кровавый след. Я стал свободным человеком, не могу более держать эту энергию в себе, и знаешь? Когда я прорвусь через горы, через засаду инквизиции — заберу столько их жизней, что трудно вообразить.

— Ты умрешь!

— Я и не жил, раскрой глаза! Я первый раз поступил так, как хотел сам, а не как сказала инквизиция.

— А я впервые вижу подобное. — Заметил кто-то позади. Офицер инквизиции, ошарашено развернулся к говорящему, нацелившись тому в голову. За ним стояла целая компания людей, которые везли за собой две повозки: на одной были деревянные ящики и бочки, на другой — раненые воин в красной железной маске и Измаил, чье лицо Кристофер хорошо помнил. — Инквизитор напал на своего же собрата. — Уточнил Алистер, держась за свою искалеченную грудь. — Не целься, если не собираешься стрелять.

— Уверен, что не собираюсь?

— Уверен, вдруг ты не знал, однозарядное ружье после выстрела необходимо еще раз перезарядить, что ты явно не успеешь сделать. Я — Алистер, а позади меня целый отряд легионеров, на которых ты охотишься и один офицер рыцарского ордена, который также преступил закон — не в твоих интересах угрожать мне.

— Мое имя Кристофер. — С гордостью представился офицер.

— Значит, ты не инквизитор — у них нет имен, кто ты?

— Повторюсь. Я самый настоящий офицер инквизиции, чихать я хотел на глупое правило единого имени и ваши символы на шеях, по кошелю монет за каждую, можете срезать их и затолкать себе в зад, я более не охотник!

— Тут, ты либо охотник, либо жертва.

— Алистер, верно?

— Верно.

— На приказы и законы я тоже плевать хотел, Алистер. — Оглянувшись на шкуродера, Кристофер огорчился: он истек кровью, но сумел проползти еще несколько метров. — Жалко, ублюдок не мучился так долго, как я этого хотел. Хотите меня убить — пожалуйста, но я умру свободным человеком, с именем и честью.

— На кой черт нужно? — Удивился Алистер.

— Но ведь я инквизитор!

— Судя по всему, ты уволился. И слушай, я уверен, что у тебя захватывающая история о том, как ты предал своих собратьев, да и имя мне твое что-то говорит, если сложить это воедино с инквизицией, но пожалуй мы пойдем своей дорогой. Расскажешь свою слезливую историю в следующий раз, если тебя не расстреляют за измену прежним идеалам.

— Что? Прежним идеалам? Противоречить не стану, я жил по уставу, но теперь прозрел.

— Бывает. — Холодно бросил Алистер, собираясь дать остальным команду двигаться.

— Эй, путник. — Кристофер поправил свои длинные каштановые волосы. — Там, в горах вас ждет только смерть. Инквизиция перекрыла переход, множество офицеров и солдат дожидается там наплыва магов. Границы Темнолесья охраняются солдатами. Ударные отряды прочесывают все окраины крупных селений. Больше некуда бежать.

— Чего ты просто не пройдешь среди своих собратьев? — Поинтересовался Титус, подойдя ближе.

— Я свой среди чужих, как в окружении инквизиции, так и в окружении магов. Внутренний слой моего костюма, более не может скрывать магию внутри меня. Это почувствовал даже шкуродер, а мы даем им самое худшее снаряжение.

— Алистер. — Заметил одноногий линчеватель. — Если хода нет ни через горы, ни через кордон, то мы в ловушке. Нас перебьют сразу, как мы ступим на подножье перевала. Нам не навязать инквизиторам бой на своих условиях. Я истощен и окончательно потерял веру во всю эту затею. Может нам вернуться в поместье Профессора и укрепить его? Пустить корни на несколько месяцев, пока шумиха не осядет?

— У меня есть идея лучше. — Пожал плечами Алистер. — Кристофер, верно? Ты готов бросить вызов инквизиции, объединившись с бывшим врагом? Есть разговор, который, возможно, заинтересует тебя.

— Зависит от того, что ты мне предложишь.

— Насколько хорошо ты стреляешь?

— Самый меткий стрелок, которого ты найдешь. — Ответил Кристоф, гордо подняв подбородок. Откуда-то из повозки с ранеными послышался смешок Роланда, а Алистер с улыбкой поправил луки колчан, висевшие на спине. — Считанными минутами ранее, как ты мог заметить, я лишился всего, во что искренне верил, ради чего вообще носил эту форму. Что ты предлагаешь?

— Есть место, в горах, безопасное для нас, хоть и под носом у твоих соратников. Сдай свое оружие и можешь пойти с нами. Там мы сможем перегруппироваться, придумать что-то стоящее. Нам не хватает людей, у тебя нет шансов выжить здесь в одиночку. Если ты и маг, и инквизитор в одном лице — с тебя выйдет толк. Вас же учили такому понятию, как взаимовыручка?

— Отлично! — Выкрикнул из повозки Роланд. — На меня зуб точил за то, что я пригласил рыцаря путешествовать с нами, а сам волочишь за собой инквизитора!?

— Что если вы попадетесь на глаза инквизиции? — Озадаченно переспросил бывший офицер.

— Лучше спроси, что будет с ними, если они попадутся на глаза нам.

— Интересно. — Кристофер оглянулся на шкуродера и вдохнул витающий в воздухе аромат пороха.

— Слушай, медноголовый, нам бы поскорее свалить отсюда. Если понравилось убивать прежних соратников, прыгай в повозку, уговаривать не станем.

— Я с вами. — Бросил Кристофер.

Измаил очнулся в палаточном лагере, все суетились и носили какие-то ящики, а свет в кромешной тьме шел лишь от костра. В Темнолесье все завораживало и одновременно угнетало: ночью не видно неба, не видно вообще ничего. В этом была своя романтика, однако создавалось ощущение, что ты находишься вне реальности. На костре с треском вертелся кабан, насаженный на самодельный вертел, готовкой занимался Роланд, который казался бледным, но уже достаточно окреп, чтоб суметь справиться с дрожью и слабостью в руках. Затем, Измаил перевел взгляд в другую сторону — его брат Алистер, прямо рядом с ним.

— Брат.

— Не называй меня братом, ты утратил это право, когда оставил меня одного. Надо было сразу пустить стрелу тебе в грудь, но я не мог отказать себе в удовольствии послушать твои лживые оправдания, спросить про отца и высказать все, что думаю о вас обоих.

— Де-Ветт не может быть беспомощным, даже ребенком ты выжил в этих местах. Ты словно котенок, который уже спустя месяц от рождения способен выпускать когти. Презирай меня, но когда узнаешь всю правду обо мне, себе и отце, возненавидишь еще больше. Обещай, что выслушаешь все, что я скажу, и лишь потом убьешь.