Хроники Фирнберга - Таурон Де

Арбалетный болт отправился в полет, мелькнул. Всадника сбило с лошади, пробивной силы хватило чтобы прошить доспехи насквозь. Тело, кувыркаясь через голову покатилось по обледенелой земле.

Обычно в бою чтобы убить хорошо защищенного рыцаря может потребоваться сотня простых стрел или дюжина арбалетных болтов, выпущенных из обычных арбалетов. Несмотря на пробивную способность, болт тоже легко скользнет по наклонной поверхности доспеха, нужна точность. Но и с точностью, и с пробивной способностью у Иеракса было все в порядке. Он бил врага с одного попадания.

Тут же грифон уперся задней лапой в упор для ноги, натянул толстую тетиву передними, моментально прицелился и послал следующий арбалетный болт. Очередной болт Иеракс уже держал в клюве. Прежде чем начать перезаряжать стрелок увидел, что щит всадника разлетелся вдребезги словно рыцарю ударили в него копьем как на турнире, а сам всадник убитым вылетел из седла, как и предыдущий. Следующему тоже пробило сразу щит и стальной нагрудник.

Конница приближалась, перейдя на галоп. Грифон и так не тратил много времени чтобы целится, а теперь стрелял, попадая почти не глядя. С громким звоном сталь пробивала сталь. На полном скаку тела рыцарей вылетали из седла под ноги коням. Иеракс бил точно и беспощадно.

Еще несколько мгновений и конница южан должна столкнутся с пехотинцами грифонариев. Там тоже заработали арбалеты. Не такие мощные, но они били в упор по приближающимся. Всего два залпа заранее заряженных арбалетов.

Иеракс не терял ни секунды, безошибочно выбивая всадников стрелами с высоты своей скалы.

Враги пошли на приступ, не зная о помехе. Они двинули вперед конницу, но когда стали подниматься наверх, лошади начали падать. Иеракс расположил заранее арбалетчиков. Среди конников противника началась давка, они скользили, пытаясь взобраться наверх, под прямым арбалетным обстрелом, давя своих.

Враги решили отозвать конницу, и послали пехоту, которой пришлось не легче. Сражаться на наклонном скользком льду невозможно, ведь ты можешь упасть от собственного взмаха меча.

День прошел, а враги пока еще не смогли взять высоту. Для грифона это уже оказалось большим достижением, для него это было чудом, дающим отсрочку поражению.

Фирнбергцы обустроили места для арбалетчиков, сделав что-то вроде неглубоких окопов, обложенных по краям вывернутыми из земли камнями.

Иногда зимой ветры со стороны моря приносят в эти предгорья холодные дожди, от которых все поутру обледеневает. Тогда камни блестят коркой льда, а кора низких кривых деревьев словно залита стеклом. Иеракс помнил об этой особенности здешнего климата, когда догадался самостоятельно создать гололед на перевале.

Оставалось надеяться, что на следующий день тоже будет холод с утра, но это не зависело от грифона, хотя и не давало покоя.

Однако и у них были потери. Иеракс угнетенно смотрел, на лежащего убитого несколькими стрелами грифона, чья горячая кровь растапливала белый снег, вмерзая в холодную безжизненную землю. Товарищей становилось меньше и завтра будет еще труднее.

Пока, несмотря на численное преимущество, враги теряли больше чем они.

Несмотря на уничижительные слова, которыми Иеракс клеймил войну и тех, кто чувствует в ней что-то хорошее, грифон понимал, что он тоже не в силах противится оборотной стороне ее зла. Момент наивысшего напряжения сил, когда каждая натянута каждая жила и нерв, заставляют поверить, что именно эти страшные минуты самые важные в жизни. И каждая миг жизни в это время кажется нелегко доставшейся победой. Но не в этом главная сила оборотной стороны войны, а в сильнейшем переживании искренней любви к своим друзьям, которые сражаются рядом, что впечатывается в память еще крепче. И каждой отвоеванной минуте продолжения их жизни рядом дико радуешься не менее сильно.

Но как же больно видеть окровавленные крылья кого-то из друзей, примерзающие к обледенелой земле…

Пока холод позволял не беспокоится о телах погибших. Потом их предадут огню. Или, если будет возможность, несколько грифонов на длинных веревках скорбно понесут своего павшего товарища к горам, в одну из тайных долин, где он упокоится в скалах, которые совершенно недоступны для всех, кто не умеет летать. Мертвые там, в продуваемых холодным ветром пещерах над отвесными обрывами, очень медленно мумифицируются прямо в замороженном состоянии.

Грифоны прилетают туда чтобы почтить память сородичей и встретить лучи рассвета, над мрачными расщелинами. Иераксу приходилось бывать там.

— Теперь я знаю, как выглядит невыспавшийся изможденный грифон, который сейчас свалится. Командир, тебе необходимо отдохнуть.

Но дремал Иеракс недолго. Сумерки сгустились и терять это время он не имел права.

Тьма безлунной ночи смутила бы любого стрелка, но не грифона. Размер зрачка позволял ему прекрасно видеть и целится даже когда людям было совсем темно.

Ночью он взял свой большой арбалет и продолжил борьбу. Ночную тишину разрывал громкий звон пробиваемой стали. Враги даже не сразу поняли что происходит. А потом находили своих латников с необычно большой цельнометаллической стрелой торчащей из прочного нагрудника.

Темнота не могла укрыть от врывающейся неизвестно откуда стали. Враги хватали оружие, оглядывались, целились в темноту. А грифон легко мог менять свое положение, перелетая со скалы на скалу, из тени в тень.

И вновь летела смерть.

Иеракса ограничивало количество больших арбалетных болтов. Они тяжелые, их нельзя таскать с собой очень много. Он пользовался теми же, которые вечером выдернул из тел убитых врагов на поле боя.

Грифон, поддавшись жестокой необходимости, отстреливал в первую очередь тех кто казался лучше вооруженным. Это могли быть самые опытные из наемников или знатные.

Надежды Иеракса лишить наемников командования, наверное, оправдались. Утро выдалось спокойным, враги оказались достаточно растерянными чтобы не пытаться пока двигаться вперед.

Крылатый спал как убитый не чувствуя как бережно его обнимает и согревает один из грифонов отряда.

Проснувшись, Иеракс снова понимал, что людям во время зимней войны гораздо тяжелее чем грифонам, особенно на этих продуваемых ветром склонах среди валунов. Утешало лишь, что и врагам не легче чем фирнбергцам.

На следующем перевале грифонарии опять полили склон водой.

До этого перевала было три дня атак и смертельной усталости. Враги медленно теснили грифонариев и это уже была середина двойного хребта.

Политая замерзшей водой долина вынудила конницу спешится. Латники выстроились, выставили копья и осторожно пошли в атаку.