Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ) - Альвина Волкова

Лик, тем временем, решил порассуждать:

— Думаю, затею с изменением облика, Баль вынашивал еще, когда мы жили в Темном королевстве. Внешность моего отца многим не давала покоя. Даже отец Баля частенько щеголял в облике моего отца, — Лик усмехнулся, — Не в замке, конечно, и даже не в королевстве, но все же. Однако чтобы суккубусу поддерживать выбранный им облик, ему нужна вещь, с которой объект превращения контактировал как можно чаще.

— Почему пенсне? — рискнула я поднять глаза на его подбородок. Очаровательная ямочка. Так бы и прикоснулась к ней. Эх. Ущипнуть себя что ли?

— Сама подумай. Одежда? — мужские губы скривились, — Если ее часто носить, она быстро рвется и приходит в негодность, Украшения? Все перстни, цепи, кулоны и подвески у отца представляли собой опаснейшие артефакты, которые даже мы с братом не решались брать без его ведома, не знаешь, как и когда они сработают. Обувь? Если носить, а нужно именно носить, в конце концов, тоже износится. Пенсне же отец носил только у себя и в лаборатории, но носил постоянно.

— Ясно, — осоловело выдохнула я, ловя себя на мысли, что с тем же результатом Лик мог порассуждать на тему увеличения удоя у крупнорогатого скота в сельской местности Ристана, и я бы не возражала, так как почти не слушала.

Я смотрела на соблазнительную ямочку на подбородке, на твердые губы, а голова у меня шла кругом, но чувствовала я себя при этом очень неловко. Хотелось, как в детстве при виде понравившегося мальчика трусливо спрятаться за мамину юбку или забраться под стол. Что‑то здесь явно было не так. Я чувствую себя слишком напуганной и смущенной, робкой и неуверенной, совсем, как в детстве.

— Лик, — жалобно, не поднимая глаз выше его рта.

— Да, Рита, — твердые губы выгнулись в жесткую, но завораживающую полуулыбку.

— Может, хватит? — прошептала я.

Второй уголок губы приподнялся, превращая усмешку в мягкую улыбку.

— Что хватит? — намеренно издеваясь, уточнил Лик.

Сжав двумя руками лямку сумки, я решительно посмотрела ему в глаза.

— Я уже достаточно наказана, — и гораздо увереннее, — Хватит. Убери этот образ. Немедленно.

Черноволосый красавец изумленно приподнял брови.

— Ты уверена?

— Да, — продолжая твердо смотреть ему в глаза, — Я ни разу тебя не видела, но это не твоя внешность. Лучше верни, как было.

И только я это сказала, рядом возник уже не тот незнакомый красавец — мужчина, а мой родной, укрытый маревом Безликий, в которого, я и вцепилась, заставив охнуть от боли, так как между нами затесалась сумка — баулка с ее неизменно — твердым содержимым.

— Не будь я сгустком силы, Ри, ты бы меня уже прикончила, — проворчал Лик, отстраняясь, а вспомнив, что его лица я больше не вижу, указал на сумку и недовольно проворчал: — Что ты в ней таскаешь?

— Разное, — пожала плечами.

— Бьюсь об заклад, это "разное", подразумевает под собой некие колюще — режущие предметы. Я прав?

— Ой, — всполошилась я, — наверное, что‑то разбилось. Только бы не мазь.

Вышло слегка истерично, но причина была совсем не в разбитой банке с мазью, и Лик это понял. Его рука легла поверх моих, сжавших глиняный осколок. Как я ее не берегла, баночка с заживляющей мазью все‑таки разбилась.

— Рита, посмотри на меня, — попросил Безликий.

Я долго и тяжело вздохнула, но глаза не подняла, так как знала наверняка, если подниму, обязательно заплачу.

— Я не хотела ее смерти, — часто моргая, сипло заговорила я, — Какая бы она ни была, я надеялась, что когда‑нибудь кому‑нибудь удастся ее образумить. Не обязательно мне или Улле. Кому‑нибудь.

— Ри.

— Неужели нельзя было по — другому?

— Рита, посмотри на меня, — Лик двумя пальцами взял меня за подбородок и заставил посмотреть на себя. Бессмысленно, я все равно его не вижу: — Не знаю, поверишь ты мне или нет, но я не убивал Эдит. Не буду говорить, что не собирался, но убил ее не я.

— Но кто?

— Нарина.

Я нахмурила брови, соображая, кто такая Нарина.

— Ведьма, — подсказал Безликий.

— Ведьма? Но зачем?

Как бы невзначай скользнув большим пальцем по губам и щеке, Лик отпустил мой подбородок.

— Дамы не поделили шкуру неубитого оленя.

Найдя глазами что‑то наподобие мусорного ведерка, я выкинула в него осколки глиняной банки, за ней последовали деревянные палочки, испорченные листы бумаги, конвертики с мукой и рассыпавшаяся по сумке соль. Лик с интересом наблюдал за процессом выкидывания, похмыкивая и, видимо, пряча за маревом улыбку.

— Какого оленя? — Закончив с ревизией содержимого сумки, взглянула я на Безликого: — Ты хочешь сказать, Эдит тоже хотела эту силу?

— Конечно. И она уже придумала, что станет с ней делать. Только девочка не учла — Нарина хоть и безумная, но хитрая и расчетливая ведьма — она не собиралась с ней делиться. Она обманула ее, пообещав сделать Снежной королевой, но, по сути, просто использовала.

— Зачем им нужна была Улла?

— Улла? — Лик взял меня под локоть и вывел из комнаты, — Пойдем, по дороге я расскажу, что поведал мне Баль.

— Бальфар? Вы еще успели с ним поговорить?! Ну, прежде чем…, — я запнулась. Все‑таки не нравится мне, что Безликий с легкостью поставил меня перед фактом убийства, пусть даже и демона, да и о проскользнувшем намеке на несостоявшееся убийство Эдит я тоже не забыла. Чувствую, наплачусь я еще с его "помощью".

Лик понимающе похлопал меня по пальцам руки, которую он прицепил к своему предплечью, создав впечатление, словно мы с ним, вот так, под руку, вышли прогуляться по незнакомому замку. Ощущение было странное. Напоминало официальное сопровождение королем Николасом своей супруги. Не ошибусь, если скажу, что оба раза Николас был не в восторге от компании меня — Ринари, но все же по — королевски чинно сопроводил в главный зал замка на торжественное мероприятие.

Сейчас с Ликом возникло тоже чувство, с тем различием, что этому мужчине мое общество совсем не в тягость, и он не спешит, как Николас, избавиться от навязанной обязанности сопровождать меня. Чем‑то это напоминало прогулку с Натаном, разве что с графом Лейкотом я не чувствовала себя настолько спокойно и уверенно, что готова идти куда угодно, лишь бы он был рядом.

Смутившись своих мыслей, я едва не споткнулась и стала смотреть по сторонам. Здесь так же присутствовало изображение дракона. Каждая вторая опорная колонна представляла собой каменную скульптуру крылатого ящера сидящего на задних лапах. В передние лапы им был вложен светящийся шар, так что кроме декоративной функции, драконы служили еще и источниками света.