Судьба начертанная кровью (ЛП) - Дженсен Даниэль Л.

В моих силах было спасти Халсар.

Однако не все улыбались. Челюсть Снорри была напряжена, губы сжаты в тонкую линию. Его больше волновала победа над Харальдом, чем жизни людей в Халсаре, и я украла у него возможность отомстить. Но также я подозревала, что заслужила его гнев тем, что вообще посмела принять решение. Люди, которыми управляли, не могли выбирать ― выбор делали за них.

Он посмотрел на своих воинов, которые подняли руки, приветствуя мои слова, и сказал:

― Пусть Харальд бежит домой в Северные земли, пусть прячется, ибо с каждым днем, пока он ускользает от нас, мы будем становиться сильнее. Когда богам будет угодно, мы нанесем свой удар, и месть свершится!

Мужчины и женщины кричали о своем согласии, обещая пролить кровь, и я сама сгорала от предвкушения этого момента, когда бы он ни наступил.

― Приготовьтесь, ― крикнул Снорри. ― Мы выступаем, и если боги будут с нами, мы увидим подножие этой горы еще до рассвета.

Все превратилось в организованный хаос, моя одежда ― все еще грязная и вонючая ― снова оказалась на моем теле вместе с кольчугой, а затем мы зашагали к воротам Фьяллтиндра, где годар ждал нас с оружием.

Когда мы переступили порог, топор Бьорна вспыхнул, освещая нам путь вниз. Я хотела спросить его, почему он покинул зал. Почему он пошел поговорить с провидицей, когда угроза, окружавшая нас, была так велика.

И больше всего ― что нам делать с тем, что между нами произошло.

Этот вопрос приводил меня в ужас, и это подтверждало, что меня беспокоит то, что произошло. Слишком, слишком сильно. Поэтому вместо этого я спросила:

― Ты веришь, что будет битва?

Бьорн долго молчал, а потом сказал:

― Моя мать однажды сказала мне, что проблема с предсказаниями заключается в том, что ты никогда по-настоящему не понимаешь их, пока они не сбудутся.

Я нахмурилась.

― Тогда почему ты потрудился спросить провидицу о Халсаре?

― Вот в чем беда с провидицами, ― сказал он, отходя в сторону, когда Бодил подошла ко мне, а ее воительницы окружили нас. ― Они редко отвечают на вопрос, который ты задаешь.

Глава 21

При свете факелов мы спускались по южному склону Хаммара. Никто не разговаривал, требовалось все наше внимание, чтобы не поскользнуться на коварной тропе. И все же, несмотря на опасность малейшей оплошности, которая могла привести меня к гибели, в голове мелькали воспоминания. Ощущение губ Бьорна, наши сплетенные языки, его вкус, ощущаемый как пряность. Его руки на моем теле, мои ноги, обхватившие его талию, его твердость, трущаяся о мое лоно, когда я прижималась к нему. Каждый раз, когда под моими ногами осыпались камни или я спотыкалась о корень, я возвращалась к реальности и чувствовала, что мои щеки раскраснелись, а бедра были мокрыми от жаркого желания, в моем сердце расцветал стыд.

Как я могла зайти так далеко?

Легко было сказать себе, что мы сделали то, что должны были сделать, но это послужило лишь толчком. Дальнейшее было вызвано лишь желанием, моим желанием, и, хотя тело Бьорна отреагировало, это произошло лишь потому, что он был мужчиной, а мужчины мало что могут контролировать в таких вещах. Он был предан своему отцу, а я поставила эту преданность под сомнение. Опозорила себя и его, и каждый раз, когда он протягивал руку, чтобы поддержать меня, меня охватывало чувство унижения.

И все же, несмотря на все мое самобичевание, между нами словно натянулась струна, мое ощущение его близости никогда не ослабевало, и я могла бы поклясться, что, даже если бы мои глаза были закрыты, я могла бы дотянуться до него с безошибочной точностью. Мои глаза сами собой устремлялись к нему, лишь сила воли заставляла их вернуться обратно, а уши навострялись каждый раз, когда я слышала его голос.

Ты глупая, влюбленная дура, рычала я на себя. На карту поставлены жизни, а ты вожделеешь мускулов и смазливого личика. Веди себя как взрослая женщина, а не как девчонка, у которой никогда не было мужчины между ног.

Это нечто большее, протестовало мое сердце. Это больше, чем просто похоть.

Именно это пугало меня больше всего. Похоть я могла удовлетворить сама. Но эмоции, пылающие в моей груди? Это было не то, что можно удовлетворить ловкими пальцами в темной комнате. И уж точно не мной.

Я испытала облегчение, когда в лучах рассвета показалась деревня у подножия горы, а рядом с ней ― многочисленные стоянки, полные лошадей, и все под разными знаменами. Одно из них принадлежало Снорри. Должно быть, те, кто стоял на страже, узнали нас, потому что я не успела пройти и десятка футов, как к нам подошел Рагнар.

― Господин, ― сказал он, ― мы не ждали вас так скоро.

― На Халсар может быть совершен набег. ― Голос Снорри был резким. ― Сворачивайте лагерь и готовьте лошадей. Мы должны спешить.

Бодил и ее воительницы отправились в свой лагерь, а мы двинулись к своему. Когда мы приблизились, из палатки вышла знакомая фигура, ее платье и плащ были грязными, а лицо ― изможденным.

― Я рада видеть вас в добром здравии, господин, ― сказала Стейнунн, затем обратилась к Илве: ― И вас, госпожа. ― Бьорна она проигнорировала, но обратилась ко мне: ― Я хочу услышать твою историю, Фрейя, Рожденная в огне. ― Голос ее был холоден, выражение лица каменное, что-то в ее взгляде вызывало неприятные ощущения, от которых у меня скрутило живот.

― Она устала, ― прорычал Бьорн. ― В то время как ты спокойно отдыхаешь в лагере, Фрейя уже несколько дней почти не спит.

― Напротив, ― огрызнулась скальд, ― я прибыла в лагерь час назад, потому что этот идиот с лошадьми ушел раньше… Она замолчала, когда Бодил подошла к ней, склонив голову. ― Ярл Бодил.

Крупная женщина окинула ее внимательным взглядом, а затем сказала:

― Прошло много месяцев с тех пор, как ты в последний раз удостаивала Бреккур своим присутствием, Стейнунн. Я с нетерпением жду выступления.

― Я расскажу историю о том, как Фрейя победила драугов и достигла вершины Хаммара.

― Откуда ты знаешь, что именно это произошло? ― спросил Бьорн. ― Возможно, туннели были пусты, и мы просто поднялись на вершину.

Скальд бросила на него испепеляющий взгляд, но прежде, чем все еще больше усугубилось, я сказала:

― Это была великая битва, и я расскажу тебе о ней, как и обещала.

― Поскольку ты ясно дал понять, что не хочешь ничего мне рассказывать, Бьорн, ― сказала Стейнунн, ― может быть, ты позаботишься о наших лошадях?

Глаза Бьорна прищурились, но Бодил сказала:

― Я останусь с Фрейей, Огнерукий. Я очень хочу услышать эту историю.

― Все в порядке, ― сказал я ему, ― я не буду упоминать об обделавшемся Бьорне.

Бодил закашлялась только что выпитой водой, но Бьорн лишь ухмыльнулся.

― К моему счастью, магия скальдов показывает только правду.

Я ухмыльнулась в ответ, стараясь не обращать внимания на то, как внутри все сжимается от волнения.

― Если я в это верю, то разве это не правда?

― Моя репутация уже пошатнулась, Рожденная в огне, ― ответил он. ― Я ухожу, чтобы не подвергать ее еще большим нападкам.

Повернувшись, он зашагал к стражникам, а я оторвала взгляд от его фигуры и увидев, что Бодил наблюдает за мной, смущенно сказала:

― На самом деле все было не так…

― Может быть, начнем с самого начала, ― сказала ярл и ткнула пальцем в Стейнунн, которая смотрела в землю. ― Будь внимательна, девочка, ты же не хочешь что-то упустить.

***

Я говорила до тех пор, пока не охрипла настолько, что у меня заболело горло, рассказывая о нашем путешествии по кишащим драугами туннелям. О наших сражениях, о том, как моя магия защитила меня, чтобы я могла взять топор Бьорна, и о том, как боги вмешались в последние мгновения, когда казалось, что все потеряно, чтобы утащить оставшихся тварей в Хельхейм. К счастью, моменты, которыми я не хотела делиться, не были насыщены событиями, и никто, казалось, не замечал их отсутствия. Бьорн упорно отказывался участвовать и оставался в хвосте колонны.