Судьба начертанная кровью (ЛП) - Дженсен Даниэль Л.

Трудно сохранить самообладание, столкнувшись с женщиной, столь же прекрасной, как берег для человека, затерявшегося в море.

Никогда в жизни никто не говорил мне таких слов, и я позволила себе повторять их мысленно снова и снова, особенно когда вспоминала его прикосновения к моим рукам. Напряженность его взгляда, когда мы смотрели друг другу в глаза. Его тепло и силу, когда он обнимал меня, защищая от холода.

Я хотела почувствовать все это снова.

Это просто похоть, рычала я на себя. Смирись с этим и ложись спать.

Опустив занавеску, я перевернулась на спину и потянулась под меха, задирая подол платья. Я просунула руку в нижнее белье и ничуть не удивилась, обнаружив, что уже мокрая. Закрыв глаза, я провела кончиком пальца по центру своего удовольствия, представляя, каково это ― чувствовать пальцы Бьорна между бедер. Его руки были намного больше моих, сильные и мозолистые, но не менее ловкие. Поэтому я представила, что это он, а не я, ласкает меня. Скользит пальцами внутрь меня, а другой рукой обнимает мою грудь.

Прикусив губу, чтобы заглушить стон, я потянулась к вырезу платья, нащупала твердые и ноющие соски, желая, чтобы к ним прикоснулись. Я хотела, чтобы он всосал их в свой рот.

Я все глубже погружалась в свои фантазии, представляя, как он снимает с меня одежду и устраивается в колыбели моих бедер, надавливая твердыми пальцами на те места, где мои пальцы сейчас стремились достичь кульминации. Одна мысль об этом едва не заставила меня кончить.

Это не помогало мне справиться с моей похотью. Это только усугубляло ее.

Я знала это. Знала, что фантазии о Бьорне только заставят меня хотеть его еще больше, но мне было все равно.

Потому что я хотела. Хотела так много вещей, и мне казалось, что мне не суждено получить ничего из этого.

Освобождение было совсем рядом, и я погрузила пальцы в свою влажность, представляя, что это его член. Мое дыхание стало прерывистым, я чувствовала, как он заполняет меня.

Я была так близка. Почти на грани. Напряжение достигло пика….

И Бьорн зашевелился.

Я выдернула руку из-под меха, иррационально уверенная, что он почувствовал, что я делаю. Мое лицо раскалилось, и я ждала, что он сейчас выглянет из-за занавеса и обвинит меня в том, что я ублажала себя с его именем на губах.

Но вместо этого Бьорн почти бесшумно прошел к выходу из зала, занавеска поднялась и опустилась, когда он закрыл за собой дверь, оставив меня одну.

Выдохнув, я ждала, когда он снова войдет. Проходили секунды. Потом минуты, а мое беспокойство по поводу того, куда делись Илва и Бьорн, росло и росло, пока я больше не смогла оставаться на месте.

Тогда я поднялась на ноги.

Приоткрыв дверь, я выглянула наружу, ожидая увидеть Бьорна, прислонившегося к стене, или, по крайней мере, обнаружить его в поле зрения.

Но никого не было.

Хотя зал был защищен рунами, чтобы оградить всех, кто находится внутри, от недобрых намерений, мне все равно казалось неправильным, что он оставил меня одну и без охраны, особенно если учесть, что Снорри велел ему быть рядом.

Что происходит?

Мое беспокойство усилилось, и я приоткрыла дверь настолько, чтобы высунуть голову и плечи. Вдалеке между кострами двигались бесчисленные фигуры, но вблизи зала никого не было.

Оставайся под защитой рун. Предупреждение Снорри эхом отдавалось в моей голове. Я закрыла дверь и прислонилась к ней, но пульс не успокаивался. Илва, как я подозревала, отправилась на поиски мужа, возможно, потому, что не хотела, чтобы он договаривался с другими ярлами без ее присутствия.

Но где же был Бьорн?

От страха у меня свело желудок, а в голове крутились ответы, каждый из которых был хуже другого.

Наши враги хотели убить не только меня. Конунг Харальд недвусмысленно дал понять, что снова попытается взять Бьорна в плен. Что, если он и его солдаты ждали снаружи? Что, если бы они дождались, пока он выйдет помочиться, а затем ударили его по голове, пока он поливал дерево? Что, если они поняли, что им не прорваться через руны Илвы, и решили ограничиться одним пленником? Что, если прямо сейчас они тащат его вниз по южному склону горы?

Ты должна оставаться в зале, сказала я себе. Он защищен. Бегать по Фьяллтиндру в одиночку ― идиотское занятие. Жди возвращения Снорри.

Вот только я понятия не имела, когда это произойдет. А что, если я просижу здесь до утра, и Бьорна уже увезут в Северные земли?

Мне нужно было позвать на помощь, пока не стало слишком поздно.

Мой плащ лежал на скамье, и я быстро надела его, а также одну из оленьих масок, висевших на стене, молясь, чтобы другие участники праздника все еще носили свои, и я могла слиться с толпой. Затем я вышла в ночь.

Пробираясь между деревьями, я вглядывалась в тени, желая позвать Бьорна, но понимала, что это привлечет ненужное внимание. Поэтому я тихо шептала:

― Бьорн? Бьорн? ― а затем, в отчаянии, ― Илва?

Ничего.

Мне нужно было найти Снорри и остальных воинов. Нужно было рассказать им о случившемся, чтобы они могли помочь с поисками. Но, зная о намерении Снорри встретиться с другими ярлами, я понятия не имела, где его искать.

Подойдя ближе к веселящимся вокруг костров, я стала высматривать знакомые лица, понимая теперь, почему родители никогда не привозили меня в Фьяллтиндр. Куда бы я ни посмотрела, повсюду шатались мужчины и женщины, либо пьяные, либо одурманенные другими веществами, а те, кто не двигался, совокуплялись на виду у всех. Не только парами, но и группами по трое, четверо и больше, и, если бы я не была в полной панике, я бы разинула рот и пялилась.

Такие вещи приветствовались богами, которые наслаждались плотскими удовольствиями. Однако я сомневалась, что пирующими управляли боги, они были полностью поглощены собственными удовольствиями. Это было хорошо, потому что означало, что они не обращают на меня никакого внимания.

― Где ты, черт возьми, Снорри? ― прошептала я, хотя сердце кричало: ― Где ты, Бьорн?

Ритмичный стук барабанов эхом разносился в воздухе, пока я шла, но он не мог заглушить стоны удовольствия веселящихся, которые искали разрядки на земле или у деревьев, некоторые в масках, некоторые нет, и все они были незнакомцами. Возможно, среди них был и Бьорн. Возможно, он покинул зал в поисках более приятных занятий, полагая, что у меня хватит мудрости остаться под защитой рун. У меня скрутило желудок, но логика тут же прогнала эту мысль. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы он мог пойти на такой риск.

За исключением того, что он покинул зал по собственной воле. Возникал вопрос: почему?

Вопрос повторялся в такт барабанам, мой желудок скручивало, а грудь сжималась, каждый вдох давался с трудом.

Я пробиралась по узким тропинкам, искала, но ни одного знакомого лица так и не появилось. Меня била дрожь, руки и ноги подкашивались, когда я осматривала другие спальные залы, но по периметру их стояли стражники, присматривая за ярлами и их семьями.

Что, если они все мертвы? ― Это не так, ― шептала я в ужасе. ― Никто не посмеет убить их в пределах Фьяллтиндра. Это запрещено.

Я сделала еще один шаг по тропинке, и тут мой взгляд привлек свет из Зала Богов. Десятки ярких факелов окружали строение, и пока я наблюдала, перед ними прошла тень.

Подойдя ближе, я в конце концов разглядел лицо Торы. Если она была здесь, то и Харальд, несомненно, тоже, и если он схватил Бьорна, то именно здесь он его и держит. Тора с непримиримым выражением лица стояла со скрещенными руками перед входом. Хотя она была безоружна, а ее магия, как и моя, была ограничена силой этого места, она все же была вдвое больше меня, а это означало, что я не смогу пройти мимо нее, не оповестив о своем присутствии тех, кто внутри.

Черт.

Я обошла здание вокруг, желая, чтобы пирующие перестали смеяться, кричать и бить в барабаны, чтобы я могла, черт возьми, что-то услышать, но, зная свой народ, я понимала, что они будут веселиться до рассвета.