Тафгай. Том 9 (СИ) - Порошин Влад

— Бред, — прошипел старший тренер.

— У Лёши рост 195 сантиметров, плюс косая сажень в плечах, — сказал я, мысленно послав Толь Толича в баню. — Шьём ему специальную амуницию с дополнительными поролоновыми подкладками, и команда получит «здоровенный шкаф», который, сев на колени, закроет своим телом почти все ворота. Кстати, в будущем габаритные вратари займут место в рамке во всех самых сильных и элитных командах Мира.

— А если у меня не получится? — пробасил Лёша Боговик.

— Если у тебя не получится, то про медали можно смело забыть, — буркнул я.

— Ну, хорошо, — закивал головой Василий Богомаз, — а кто тогда со мной будет играть в защите? Кто мне составит пару?

— Я же говорю, бред! — Толь Толич от возмущения шлёпнул кулаком по тренерскому столу.

— Принцип, по которому создаются пары защитников, очень простой: один защитник — «домосед», второй действует как полузащитник, умеет активно подключаться к атакам, — ответил я Богомазу, даже не посмотрев на старшего тренера. — Поэтому к тебе в пару поставим Толю Гаврилова. Он — резкий, быстрый, немного умеет играть в атаке, любит и не боится помахать кулаками. Вон у него какая херамба под левым глазом. — Я кивнул на Толика, который прятался в углу, чтобы не отсвечивать здоровенным синяком, полученным на вчерашнем танцевальном вечере.

— Бред! Бред! И ещё раз бред! — Толь Толич выскочил из-за своего тренерского стола и несколько раз раздражённо топнул ногой. — Толя у нас центральный нападающий второй тройки нападения! Кто займёт его место? Ты, Иван, перетащил всех самых лучших в одну пятёрку! Так дело не пойдёт.

— Пойдёт-пойдёт, — спокойно усмехнулся я. — Поэтому модель игры у команды будет следующая: первая пятёрка на льду проводит полторы минуты, стараясь за это время что-нибудь забросить, а вторая секунд тридцать или сорок, стараясь не пропустить. Задача второй пятёрки — без излишнего риска дать игрокам основы перевести дух. В НХЛ примерно так и играют: одна пятёрка забивная, остальные на подхвате. И давайте, мужики, на лёд, время уже позднее. А вы, товарищ Боговик, переодевайтесь во вратарскую форму, посмотрим, на что вы способны.

«Как удивительно устроен человек, который, по мнению Гейне, есть целая вселенная, — думалось мне ближе к концу тренировки. — Вот не поставили бы Лёшу Боговика на ворота, так бы и не узнали, что у нас под боком живёт просто замечательный хоккейный голкипер. Это же просто непробиваемая стена, занимающая почти всю площадь рамки ворот. В поле-то Лёша немного неуклюжий, неповоротливый, а на последнем рубеже просто сущий „монстр“. Во-первых, замечательно ловит шайбу в ловушку левой рукой. Во-вторых, играя на коленях, очень шустро перемещается от штанги до штанги. А в-третьих, просто образцово показательно, словно теннисной ракеткой, играет тяжёлой вратарской клюшкой. Его бы с детства отдать в хорошую хоккейную школу, то вышел бы вратарь уровня Высшей лиги, а может быть и уровня сборной страны».

— Лёшенька, держи! — закричал Толь Толич от скамейки запасных, когда я в очередной раз пролез к воротам Боговика через правый фланг атаки.

Теперь уже спортивный азарт полностью захватил и меня. И если я легко клал по семь-восемь шайб за игру и ещё больше в течение других тренировочных занятий, то сегодня на мою счету была лишь одна «банка», которую удалось запихать с пятака. Вот и сейчас, выкатившись на убойную ударную позицию, я почти без замаха с кистей направил шайбу точно под перекладину. Однако Алексей, грохнувшись на колени, как-то играючи отбил её плечом. «Мать твою», — выругался я про себя.

— Молодееец! — заверещал Толь Толич, стуча кулачком по борту.

А шайба, ударившись в заградительную сетку, плюхнулась аккурат за воротами, куда я без раздумий ринулся, чтобы ещё раз попытаться пробить Лёшу Боговика. «Спокойно, Ваня», — пронеслось в моей голове, когда я добрался до шайбы, по пути бортанув одного из защитников.

«Значит, пропускать мы не хотим? — прошипел я себе под нос, развернувшись за воротами в поисках адресата для передачи. — Откапал на свою голову второго Андрея Василевского. Точнее первого, потому что двукратный обладатель кубка Стэнли ещё не родился. А если так?».

Идея воткнуть лакросс-гол пришла в голову сама собой. К сожалению, имеющаяся под рукой клюшка для таких фокусов не годилась, зато пригодился приобретённый навык забрасывания шайб в алюминиевое ведро. Я ловко положил шайбочку на крюк клюшки и аккуратным навесом перекинул её через ворота. И наивный Лёша Боговик даже не успел испугаться, когда чёрный резиновый диск, ударившись в его широченную спину, юркнул в сетку.

— Гол! — выкрикнули мои партнёры по тройке нападения Генка Комолов и Юрка Кривокорытов.

И тут же начались споры, что такие голы не считаются. Особенно настаивал на отмене заброшенной шайбы старший тренер Толь Толич, ради чего он даже выбежал на ледяное поле, где тут же поскользнулся и грохнулся на попу.

— Это в футболе такие не считаются, потому что в футбол за воротами не играют! — перекрикивал всех десятиклассник Кривокорытов.

— Хватит галдеть! — рявкнул я. — Шайба заброшена по всем международным хоккейным правилам. Это я вам заявляю, как олимпийский чемпион. Выстроились на синей линии. Сейчас проверим, как наш хоккейный Лев Яшин ловит дальние броски. И по шайбе не щёлкаем, бросаем с кистей, а то клюшек на вас не напасешься!

— Вот это правильно, — поддакнул старший тренер. — Выстроились на синей линии!

Главная сложность такого упражнения, когда вся команда обстреливает вратаря с дальней дистанции, не сами по себе броски, а их частота. Голкипер вынужден, среагировав на одну шайбу, тут же отбивать другую, которая летит не пойми откуда. И для человека, ставшего в рамку первый раз в жизни, такое испытание непреодолимо. Залетает процентов 70, попадающих в створ шайб.

Однако и тут Боговик проявил себя более чем достойно. Первый десяток выстрелов с дистанции отбил почти полностью. В цель попали только я и Генка Комолов. Вторая серия вышла уже похуже, из десяти бросков было отбито всего пять. Однако кое-кто в команде стал хитрить и шмалял по воротам одновременно с кем-нибудь ещё. И мне пришлось сделать небольшое внушение. И третью серию бросков наш передовик сварочного производства отбил почти полностью. Залетела только дурная шайба Юрки Кривокорытова, по пути зацепив другую, лежащую на льду шайбу.

— Лёшенька, дай я тебя поцелую, или хотя бы обниму! — запричитал Толь Толич, объявив тренировку законченной.

И вся команда, не сговариваясь, поехала к нашему новому вратарю, чтобы поздравить его с отличной игрой. «Теперь группу выиграем без проблем», — подумал я и, похлопав Лёшу Боговика по плечу, произнёс:

— Высший класс, Лёша. Высший класс.

Вечером, когда я пришёл с тренировки домой, меня ждал третий сюрприз за этот хлопотный и какой-то бесконечный понедельник. Первые два — это неожиданный вратарский талант Лёши Боговика и первые триста коробок с оловянными солдатиками, которые можно сказать играючи сделала бригада студентов ПТУ. В дверях меня встретила Наташа Сусанина, одетая в своё лучшее праздничное платье, а за столом, рядом со сковородкой, на которой шкварчало сало с жареной картошкой, сиял чем-то довольный старик Харитоныч.

— Иван, у нас для тебя сюрприз! — торжественно объявил он.

— Интересно какой? — буркнул я, снимая пальто.

— Поздравь меня, я уволилась с работы! — весело заявила Сусанина. — Надоело целый день сидеть за пишущей машинкой и строчить всякую ерунду.

— Между прочим, в Штатах принято поздравлять, когда устраиваются на новую более оплачиваемую работу, — проворчал я, чмокнув девушку в щеку. — И хоть мы не на загнивающем и бездуховном западе, и с голоду у нас помирать по закону пока запрещено, я всё же спрошу: «в чём заключается ваш сюрприз?».

— Ну ты, Иван, и твердокаменный, — обиделся Харитоныч, при этом постучав себя костяшками пальцев по лбу. — Наташенька теперь пойдёт работать в наш экспериментальный цех. Это же надо понимать!