Тот самый сантехник 10 - Степан Александрович Мазур

Но попытка была тщетной. Над головой даже птицы не летали. Только одинокие белые облака проплывали, так похожие на средневековые крепости.

Лаптев сразу взобрался по приваренной лесенке на крышу. И задрав к нему голову, Боря едва не поскользнулся на носу лодки, но вовремя удержался за поручни.

— Ты чего там?

— Это ты — «чего»! А нормальные рыбаки отсюда ловят, — ответил рыбак и постучал по чему-то. — Вон тут пара сидений есть и стойки для удочек и спиннинга. Катер-то по сути — морской. Хотя с нашими реками везде — море. А вот с морями нам не очень везёт. Почти все северные. Но зато красоты-то вокруг сколько много! Ты только глянь! Ай, да чего я тебе объясняю! Надо так пробовать!

И не утерпев, Лаптев тут же разделся и сиганул прямо с крыши катера в воду, тогда как Боря умылся, просто перегнувшись через борт и тем был доволен.

«Вода всё-таки всего пока плюс шестнадцать, если показатели прибора штурмана не врут», — наставлял его внутренний голос: «А тебе ещё женщин баловать ерундой. Это Лаптю везёт. У него она всего — одна. Такую и разговорами занять можно. А тебе здоровье нужно. Мужское. Все сразу на слово не поверят».

Сиганув бомбочкой, Лаптев поднял тучу брызг, и вынырнул довольный как гарцующий конь.

— Слушай, вода — во! — показал он тут же большой палец кверху.

Но Боря уже взобрался на крышу. И сразу понял, почему на катере могут отдыхать двенадцать человек. Так как как минимум четверо с полным комфортом могли сидеть под навесом на крыше, рыбача хоть в разные стороны.

— Слушай, а как тут чего? — спросил Глобальный Лаптева, когда тот наплавался и снова залез на борт через более низкую часть, где стояли моторы. Хотя для этого дела к корпусу была приварена ещё одна лестница в случае эвакуации с воды.

Лапоть не ответил. Только исчез в салоне, а вернулся с полотенцем и в шлёпанцах. Но вместо трусов для купания на нём был лишь костюм Адама.

«Ну а кому тут за ним следить? Пусть плавает в чём мать родила. Пока писька совсем не исчезнет», — даже немного посочувствовал внутренний голос, но тут Роман Геннадьевич растёрся и обмотал пояс полотенцем.

— Начни с малого, — посоветовал он тут же и вручил Боре удочку, выставив нужную глубину и отмотав побольше лески, чтобы удобно было рыбачить с уровня второго этажа. — Держи!

— А черви? — вспомнил один из необходимых наборов рыбака Боря.

— А, точно… черви. Черви я забыл. Да и Вишенка походу, даже о них не думал. Попробуй эту китайскую хрень прицепить.

И следом он вручил сухую приманку с мелкой резинкой, которая цеплялась к крючку и в теории за время, пока размокала, рыба могла подойти и посмотреть, что за подстава такая вместо нормального толстого сельского червяка?

— А я пока поблесню. Блёсен у меня до едрени фени, — заверил Лаптев и прицепил к спиннингу серебряную толстую блесну, заверив, что конкретно эта — «на щуку».

Второй этап рыбалки начался вполне ожидаемо. Оба расселись по вмурованным в корпус стульчикам и один начал наблюдать за поплавком, слушая урчание в животе, а другой работать плечом и запястьем, швыряя наживку чуть вбок, чтобы не вставать в полный рост. Далеко всё-таки кидать не надо. Вокруг и так глубина такая, что до дна можно только один раз достать без специального оборудования.

— Если мы лицензию взяли, то рыбы должно быть хоть жопой жуй, — уверял Лаптев, не теряя концентрации на процессе «заброс-работа катушкой-извлечение-новый заброс».

Но коварная рыба на таком водном просторе на блесну не велась.

— Ну правильно, ей тут столько раздолья. Зачем ей на мелочёвку какую-то внимания обращать? — тут же выступил «рыбий адвокат». — А ты можешь вообще не пытаться. На эту хрень с приманкой только у берега что-то повестись может. И то — с голодухи.

— Так чего ты мне удочку тогда дал?

— Ну возьми фидер. Вон в рюкзаке у меня. Сам соберёшь?

— Ага, попробую, — ответил Боря, тщательно сложил и смотал удочку, а затем принялся за новую игрушку.

Урчание в животе нарастало. Подключился и живот Лаптева, который после заплыва вокруг катера готов был хоть слона съесть.

— Да нам бы всего пару рыбёшек! — умолял он небо, подставляя солнцу свои белые после зимы коленки. — Я же из них такую уху сделаю, закачаешься.

Второй спиннинг показался Боре даже забавным. Вместо того, чтобы раздвигать звенья, как у того, на который блеснил Лапоть, он собирался как конструктор, фиксируясь в пазах. Самим же фидером по сути оказалась донная снасть, которая цеплялась к карабину на основной леске, намотанной на катушку. И в эту снасть входила кормушка, в которую можно было напихать всякого, а ниже неё уже располагался противозакручиватель лески, бусинка, ещё один карабин и, главное — крючок.

— Схема проста. Напихал каши или прикормки в кормушку, закинул, она муть в воде создаёт. Рыба подплывает попробовать и хватает крючок.

— Так, а на крючок червяка цеплять не надо, что ли?

— Да где я тебе червяка возьму?

— А кашу я где тебе возьму!

Подумав на пару, оба решили, что единственное, что можно сделать, это напихать в кормушку всё тех же китайских палочек-прикормок и прицепить подобную. А вместо того, чтобы цеплять её ещё и на крючок, Боря не поленился спуститься в салон и принести кусочек засохшего хлеба и остатки хвоста сайры, которую поместил в кормушку. А скатанный в мякиш хлеб сел на крючок.

— Во-во, сейчас как начнёт клевать! Только когда закидывать будешь, стопор откинь у катушки, а леску большим пальцем к удилищу прижимай, — одобрил это дело Лаптев, плечо и локоть которого постепенно отнимались, а поклёвки на блесну как не было, так и не предвещалось, хотя попутно сменил уже три блесны следом, попробовав золотую, розовую и «на сома».

Нацепив всё доступное лакомство на донную снасть, Боря тут же встал у борта, размахнулся как следует и… швырнул!

Оба в этот момент наблюдали, как донная снасть красиво улетела навстречу солнца и ответственно булькнула посреди водохранилища. Но леска куда-то делась. И Боря с недоумением смотрел на оставшееся в руках удилище.

— Ты со стопора не снял, что ли⁈ — подскочил Лапоть, в сердцах бросив спиннинг перед собой.

— Снял! — возмутился Боря, который отчётливо расслышал