Серая невеста Лиллехейма - Николай Ободников

уверен в дурацком названии! Обычно оно приходило ближе к середине романа. Диана так и не появилась, а из комнаты Димы не раздавалось и звука, и Лео остался наедине с мыслями.

– «Не пытайся играть на моём поле по своим правилам», – прошептал он. Фраза отправилась в рот доктору Кодрян, главной жертве безымянной рукописи.

Всё крутилось вокруг гладкого бетонного пола в подвале только что купленного коттеджа. По случайности, стоившей семилетнему сыну Кодрян сломанной лодыжки, под полом обнаружилась жуткая комнатушка. Нечто наведывалось туда по ночам, собирая коллекцию из личных вещей въехавшей семьи и мертвых животных. Также наклевывалось появление предыдущих жильцов, грозивших восстать из бетона в самом отвратительном виде.

Лео никогда не прописывал сюжеты до конца, поэтому и сам частенько ломал голову над тем или иным событием. Вот и сейчас он мучил себя и потенциального читателя образом того самого нечто. Пора уже было определиться. Так кто это? Призрак? Неплохо. Кинем еще одного в армию, осаждающую кинотеатры, книги и ларьки с комиксами. Маленький злой гномик? Вот уж сюрприз-сюрприз. Может, брошенный в канализацию плод аборта, выросший на подземном дерьме в ужасное чудовище?

На лице Лео возникла улыбка творца, получавшего вдохновение из кувшина Сатаны. Пальцы с новой силой забарабанили по клавиатуре. Он почесал двухдневную щетину. Левая рука опять поднялась к лицу и продолжила царапать ногтями волоски и кожу на щеке.

Лео с непониманием уставился на собственную конечность. Он не управлял ею. Ощутил по всему телу песчинки, зудевшие прямо в порах кожи. Перепуганный до смерти, он поднялся из кресла и плюхнулся обратно.

На выстланных ночью стенах кабинета сверкала пара огромных глаз.

Метровые глазищи, расположившиеся на картине с пасторальным пейзажем и книжных полках, таращились в разные стороны, как у полоумного. Они просто были, сводя с ума одним своим присутствием. Сияние цвета разогретой крови затапливало кабинет.

– Галлюцинация. Господи, я галлюцинирую, – пробормотал Лео. – Хоть бы клавиатура была настоящей. Будь я проклят, если не запишу это.

Справедливо рассудив, что получил билет на поезд, идущий прямиком в дурку, Лео рассмеялся, хоть и не видел ничего веселого в сумасшествии. Главное, оставаться на месте, и тогда, возможно, Дима или Диана обнаружат его бедственное состояние и вызовут врачей. Кодрян, где ты?

Лео вернулся к клавиатуре. Пока левая рука, нырнув под футболку, срывала кожу с груди, он описывал подконтрольной правой собственные ощущения. Боль. Жар. Монстрообразные глаза дают установку на трансформацию плоти. Рубиновое сияние омывает, будто душ из крови.

Нечто древнее приглашало его прогуляться и… поужинать.

Дима тем временем прикончил первый рассказ «Песен малиновых глубин». Он никогда не понимал шума по поводу писательских талантов отца, но сейчас впервые по-настоящему загордился им.

На третьи сутки пребывания в гостинице с малоприятной администраторшей по фамилии Фюрстенберг детектив допустил роковую ошибку. Он заснул со спущенной рукой, а когда очнулся, то понял, что его конечность, частично втянутую под кровать, похоронили. Детектив орал и бился в истерике, пока не сумел выдернуть руку, от которой, конечно же, остался только обрубок, сотворенный маленькими могильными лопатками.

Тогда-то Дима и узрел вместе с детективом миниатюрное кладбище и их обитателей.

Под кроватью клубились серые облака, а пол выстилали могильные курганы. Место походило на лоскуток какого-то иного пространства. Маленькие существа с собачьими головами как раз заканчивали закапывать мизинец добытой руки. Даже успели поставить крохотную могильную плиту с соответствующей картинкой.

Подобные картинки были повсюду. Руки, ноги, детская голова – всё то, чего лишились постояльцы гостиницы, не умевшие нормально спать.

К слову, детектива похоронили целиком. Правда, для этого миниатюрным гробокопателям пришлось разбить новое кладбище под кроватью в следующем номере.

Дима улыбнулся. История оставила чувство черного веселья, будто он и сам был тем человечком с крохотной лопатой. А потом улыбка сползла с лица. Стук по клавиатуре, доносившийся из кабинета, где работал Лео, стал абсолютно лихорадочным, будто за ноутбуком восседала безумная машинистка, долбившая по всем клавишам подряд.

– Пап, ты что, кофе перепил? – крикнул Дима и хохотнул.

Однако смех быстро сошел на нет, когда звуки из кабинета сообщили, что процесс печатания сменился процессом избиения очень дорогого ноутбука. Подросток вышел из комнаты и заглянул к отцу. В ногах сразу же возникла слабость, а в горле забился крик.

На кресле за ноутбуком елозил здоровенный волк черно-серого цвета.

Встав лапами на испорченную клавиатуру, на которой не набралось бы клавиш и на слово «хлеб», зверь с рычанием грыз погасший экран. Изодранная одежда валялась поблизости.

В голове Димы одновременно зазвучали голоса Арне и Франка.

Эджил, капитан «Кунны» и мой отец, стал волком.

Ульфхеднарами называли волкоголовых – тех, кто становится волками.

– Пап… – начал было Дима и осекся.

Он попятился, стараясь шагать как можно тише. Оборотень обернулся. Дима замер, и зверь тоже застыл. Мальчику вспомнились кошки, чьи игры иногда заключались в своеобразном зеркальном отражении. Ты делаешь шаг, и они тоже. Только сейчас перед Димой находилось кое-что покрупнее и пострашнее обычных кисок.

– Пап, это же я, – с дрожью в голосе произнес Дима.

Волк захрипел, и мальчик бросился вниз по лестнице. Сверху пролетела рычащая тень, приземлившись у парадной двери. Не имея больше никаких идей и времени, Дима кинулся в подвал. Едва успел шлепнуть рукой по выключателю. Крысы, мариновавшиеся в голубеньком контейнере для овощей не первый день, запищали истошными голосами.

Дима сорвал лист гофрированного железа, служившего крышей в крысиной тюрьме, и перевернул контейнер. Он рассчитывал, что это отвлечет зверя, но получилось даже лучше. Грызуны с яростным писком налетели на появившегося оборотня. Облепили его. Их ненависть к бывшему человеку была сопоставима с людской.

Волк лихорадочно запрыгал, полосуя когтями бетонный пол. На морде повисли сразу две крысы, и одну из них он перекусил. Несмотря на внезапную атаку грызунов, хищник следил за ребенком – таким сладким, таким родным, таким… особенным.

Дима вжался в угол. В голове крутилась несуразная мысль о том, что утром ульфхеднар исчезнет, вернув Лео похищенную власть над телом. Нужно всего лишь дотянуть до рассвета. В подвале. Один на один с волком.

– Пап, очнись! Пап! – крикнул Дима. Лицо обжигали слёзы.

Волк побежал прямо на него, и его раскрытая пасть сказала, что сейчас она будет полна свежих кишок. Лапы зверя скользнули по сколотым чешуйкам бетона, и он остановился, к чему-то принюхиваясь. В следующую секунду когти принялись разрывать бетон.

Последняя крыса уже сбежала, и Дима подумал, что это хороший пример. Боясь приблизиться к лестнице, в метре от которой волк рыл яму, подросток рванул к подвальному окну. Если он через него пролезет, то волк останется заперт в доме. Туша оборотня была слишком велика для такого узкого отверстия.

Дима распахнул окошко и услышал, как где-то на улице грохотали громкоговорители, разнося сбивчивый голос Арне. Он напоследок обернулся.

Волк как загипнотизированный