Новый год в стиле хюгге - Алена Занковец

– Мое. Это мое дело! И всегда было моим, – Кир сжимает кулаки.

Я смотрю то на одного, то на другого и не знаю, что делать.

Воздух словно наэлектризован, достаточно одной искры.

– Не надо, Кир! – умоляю я. – Он же специально!

– Ну давай, ударь меня, – улыбается Саня, и улыбка у него жуткая. – Теперь твой отец тебя не вытащит.

– Думаешь, меня это остановит, мудак? – наступает Кир.

– Стелла, ну посмотри ты на него! – с сочувствием говорит Саня. – Будешь с ним, пока он снова с катушек не слетит? Поехали со мной, я смогу тебя защитить. Я сделаю так, чтобы он тебя не нашел. Никогда. Ни при каких условиях.

…не нашел.

…никогда.

…ни при каких условиях.

И только теперь до меня доходит…

– Стойте! – кричу я, кажется, за мгновение до того, как они вцепились бы друг в друга. – Это ты, Саня! Ты написал мне те сообщения с угрозами! Там были такие же слова!

Мы все замираем. Смотрим друг на друга. Между нами повисает тягучая, гнетущая тишина.

– Ну все… – Кир замахивается, но не ударяет Саню – за шею прижимает его к стене. – Как ты, придурок, это провернул?.. – Саня не может ответить, пытается отцепить ладонь Кира. – Я думал про тебя, мотив понятен. Но как ты мог написать это с моего телефона? Хотя… Звездочка, когда пришли сообщения?..

– Когда ты пошел в загс. С ним пошел.

Кир жмурится, пытается вспомнить.

– Ты забрал у меня телефон. Сказал, что на прием с телефоном нельзя. Я тогда был на таких эмоциях, что даже не подумал, а почему бы просто не выключить звук. Но ведь приема не было, я возле того кабинета минут сорок проторчал. Пока ты, дятел, развлекался с моим телефоном. И что мне после этого с тобой сделать?..

– Отпусти его! – говорю я таким тоном, что Кир слушается и опускает руку.

Саня, пытаясь отдышаться, трет красную шею.

Я подхожу к нему и со всей силы отвешиваю пощечину.

– Это все произошло из-за тебя… Все эти шесть лет, все!.. Я думала, ты мне помогаешь! Думала, ты меня спасаешь, но это все из-за тебя! Все это из-за тебя!

Теперь меня от Сани оттягивает Кир.

– Вы просто два ребенка, – со злостью говорит Саня. – Ты даже предложение ей сделал чупа-чупсом! Стелле – чупа-чупсом! А ты, Стелла, ты его приняла! Вы просто не доросли до настоящих чувств – и поэтому у меня все получилось. Почти получилось… Мне просто не повезло… Вы же не подходите друг другу, вы как Красавица и Чудовище, только Чудовищу никогда не превратиться в принца. Нет такого заклинания, и никакая одежда это не исправит!

Я вся сжимаюсь – что сейчас будет… Но Кир внезапно успокаивается, плечи опускаются, разжимаются кулаки.

– А ты прав, – говорит он. – Ты прав, Саня. Я дикий, я бешеный. Я много такого сделал, о чем жалею. Но это я делал без нее, – он крепко берет меня за руку. – С ней я другой. Это она меня останавливает, а не твои угрозы. Так что молись, чтобы мы с ней были вместе.

– Да пошли вы оба… – Саня переводит пальцем с меня на Кира, его глаза горят, будто сейчас бешеный он. Затем одергивает воротник пальто и направляется к двери.

В этот момент возвращается мама с целлофановыми пакетами в руках.

– Ой, Санечка… – говорит она.

– С Наступающим, – не глядя на нее, бросает Саня и уходит.

Я опускаюсь на пуфик, меня потряхивает, ладонь горит.

– Вы что, поссорились? – спрашивает мама.

– Давайте я вам помогу, – Кир подхватывает пакеты и несет их на кухню.

Скорее бы Новый год…

Новый год мы встречаем у мамы. Стол, как в моем детстве, заставлен блюдами с такими неполезными, но боже, такими вкусными салатами! Я сажусь рядом с папой, чтобы побольше с ними наговориться. Он постарел с тех пор как мы виделись в последний раз, два года назад. Сильно похудел, волосы совсем белые. Я постоянно его обнимаю.

Мама Кира, аккуратная милая женщина, чувствует себя непривычно за нашим столом, но мы все ее поддерживаем. Она то и дело бросает улыбчивые взгляды на нас с Киром.

Меня расстраивает только одно: что так все вышло с Саней. Я не знаю, когда ошиблась, когда мои слова и действия стали казаться ему чем-то большим, чем дружескими. Может, еще со школы? С того самого года, когда он признался мне в любви в школьной тетрадке? Мне очень его жаль. Я хочу, чтобы он был счастлив. Даже после всего, что он натворил.

Взрослые говорят трогательные тосты, папа после пары бокалов начинает спрашивать нас с Киром о внуках, потом уводит его на балкон на мужскую беседу.

– Он всегда сына хотел… – говорит мама, когда мы с ней вместе пакуем салаты на кухне. – Оливье вам еще положить или столько хватит?

Я постоянно улыбаюсь – не могу привыкнуть к этому миру, он какой-то сказочный. Моя семья вместе, Кир, душевные разговоры, объятия, оливье в коробочке из-под сметаны… Мы с Киром собираемся в наш охотничий домик, у нас целая ночь впереди, целая жизнь…

В этот раз до охотничьего домика мы добираемся без приключений: дорога расчищена, да и метель стихла. Ночь звездная, снег поскрипывает под сапогами – будет мороз.

Мы заходим в дом с пакетами в руках. Я прячу продукты в холодильник, расставляю и зажигаю свечи. Кир вешает иллюминацию на окна – мои любимые серебристые огоньки – и растапливает камин. Чем теплее становится в доме, тем сильнее пахнет сосновой смолой.

Я накрываю белой кружевной скатертью стол, но сервируем его мы только бутылкой шампанского и букетом из сосновых веток, который я наскоро соорудила – после новогоднего ужина мы, наверное, еще двое суток не проголодаемся.

Я сажусь в кресло, поджимаю под себя колени и укутываю их теплым клетчатым пледом. Танцует огонь в камине. Подрагивают на стене тени зажженных свечей, с их пламенем играет неощутимое дыхание воздуха.

– Звездочка, все в порядке? – спрашивает Кир, открывая шампанское.

Я отвлекаюсь от созерцания свечей, перевожу взгляд на Кира. Как же я его люблю! И как волшебно, что я могу признаться в этом и ему, и себе.

– Я не знаю, как это объяснить, но… мне кажется, я еще никогда не была такой счастливой.

– Была. – Кир выстреливает пробкой шампанского, она попадает в лоб волку, в виде шкуры висящему на стене, и отскакивает на пол. – В этом же самом доме. Я в этом уверен. – По его тону голоса я понимаю, на что он намекает.

Улыбаюсь.

– Я о другом. О том