Коррекция (Йеллоустоун) - Геннадий Владимирович Ищенко

Я не узнаю тебя в последние дни. Когда мы сюда попали, рядом со мной был железный человек, а сейчас, когда всё начало получаться, ты почему-то расклеился.

– Это из-за Берии. Я понимаю, что Сталин прав, но мне очень не нравится, что мы будем полностью зависеть от этого человека.

– А что если тебе с ним сблизиться? Вам придётся много общаться, а человек из будущего наверняка вызовет у него интерес.

– Учитывая репутацию бабника, интерес у него вызовешь ты, – мрачно сказал Алексей. – Правда, я читал, что к нему не возили насильно ни одну из понравившихся женщин. Но ведь и способы уламывания могут быть разные.

– Уже понравилась! – засмеялась Лида. – Ну и что? Сталин шикнул, и он сразу же побежал в кабинет. Мне кажется, что для Берии дело важнее его пристрастий. Красивых женщин много, на мне свет клином не сошёлся, а ты прекращай валять дурака и подумай лучше обо мне.

– Я и так думаю о тебе всё время.

– Плохо думаешь! – она подошла к нему и села на колени. – Тебе не тяжело? Нет? А скоро будет! Как ты думаешь, во что я превращусь, если стану три раза в день объедаться той вкуснятиной, которую готовят на здешней кухне, а потом валяться на веранде или сидеть за мольбертом? Даже в постели у нас в основном работаешь ты.

– Хочешь возобновить занятия?

– Хочу, только не в чём. Не знаю, продаются ли здесь костюмы для тренировок, но пижамы видела. Купи мне парочку на размер больше, чтобы не мешали двигаться. И ещё несколько мужских маек к пижамным штанам. И учти, что мне мало тех упражнений и йоги, которые ты дал. Кто-то обещал учить меня драться. Это прекрасно, когда рядом муж-костолом, но я тоже хочу научиться бить морды! Тому же Берии врезать при необходимости. Ну что, займёшься женой, или у тебя все силы уходят на охрану? Подожди, кто-то стучит. Сиди, я подойду сама.

Стучал Старостин. Он пришёл в сопровождении двух офицеров, нёсших небольшой, но, тяжёлый сейф, который занесли в гостиную и с облегчением поставили у стены. После этого они обласкали взглядами фигуру хозяйки, попрощались и вышли.

– Пусть пока постоит так, а потом принесём что-нибудь вроде тумбочки, – сказал Михаил Гаврилович. – В нём лежат твои плёнки и устройство для их чтения. Вот ключи. Ты знаешь, что со всем этим делать. Он велел спросить, не нужна ли печатающая машинка.

– Даже здесь пользоваться сейфом? – спросила Лида. – В этих комнатах не бывает никого, кроме нас и уборщицы, а она работает в моём присутствии.

– Пока не бывает, – сказал Старостин, выделив слово «пока». – И потом существуют правила работы с секретными документами. У нас и Хозяин их не разбрасывает. Так что насчёт машинки?

– Да ну её, – отказался Алексей. – Много шума, да и не привык я на ней работать. Почерк у меня разборчивый и писать стараюсь аккуратно, а в тишине легче думается. Вот бумага нужна.

– Бумагу я тоже положил в сейф, – сказал Старостин. – Чернила нужны?

– Спасибо, не нужно, – Алексей взял авторучку и провёл ею по лежавшей на столе салфетке, оставив тонкую чёрную линию. – Видишь, как работает? Это не чернила и не паста, а не пойми что. Такое впечатление, что она как-то меняет бумагу. Так что для работы всё есть. Послушай, Михаил, мне нужно смотаться в Москву. Надо купить для жены пару пижам и майки. Она закисла в четырёх стенах и хочет заниматься спортом.

– Спортом в пижаме?

– А чем не нравиться пижама? От неё нужны только штаны, но и верх пригодится для использования по прямому назначению. Если есть что-то другое, можно купить и его. Лишь бы была просторная одежда из тонкой прочной ткани. Я хорошо вожу машину и, если доверяете, могу смотаться сам, только я плохо знаю эту Москву, особенно на окраинах.

– Машину я тебе доверю, – ответил Старостин, – но есть указание одного никуда не отпускать. И дело не в недоверии. Ты слишком ценен, чтобы так рисковать. Мало ли что может случиться! Давайте я сегодня раньше уеду домой и сам куплю. Спрячь свои деньги, потом рассчитаемся. А тебе, Лида, никто не запрещает гулять по территории. Вот за ворота одну не выпустят.

– Вот ты у нас какой ценный кадр! – сказала жена, когда подполковник попрощался и ушёл. – Охраняют почти как Сталина. И пистолет дали. Заряжен, кстати?

– Да, сегодня выдали, но пока не пристрелял. Ладно, раз принесли работу, работой и займусь. А как твои дела с моим портретом?

– Всё быстро вспомнилось, – ответила она, – но о результатах говорить рано, так что прошу не смотреть мои рисунки.

* * *

Берия находился в растерянности. Он был слишком умным и предусмотрительным человеком, чтобы не задумываться о своей судьбе после смерти Сталина. Врагов и просто тех, кому он мешал в борьбе за власть, было предостаточно. Ему уже начала надоедать вся эта суета. Сказывалась и накопившаяся за годы войны усталость. Ирония заключалась в том, что он не мог всё бросить и уйти. Это было равносильно самоубийству. Единственное спасение для него было в том, чтобы сохранить власть, а лучше – забрать её как можно больше. Именно это ему сегодня предложил вождь. Поначалу Лаврентий не поверил в пришельцев из будущего. Коба постарел, и нашёлся ловкач, который запудрил мозги старику. По мере чтения книги в нём зародилось и начало крепнуть ощущение того, что всё так и должно случиться, что написан не чей-то вымысел, а самая настоящая действительность.