Мы воплотим богов - Девин Мэдсон

«Извини».

Странно было даже мысленно произнести это слово, но, сказав его, я почувствовала себя сильнее.

«Я понимаю».

Ничего не ответив, Яконо еще раз окинул взглядом людей в очереди. Медленно опускалось солнце, уже подступала прохлада вечера, и все возчики, шлюхи и предприимчивые местные, собравшиеся у чилтейского лагеря, поплотнее запахивали плащи. Горстка стражников прохаживалась вдоль очереди, проверяя товары и допрашивая людей, пропуская в ворота одних и заворачивая других. Мы не видели в их выборе закономерности и могли только терпеливо ожидать своей очереди, с чем Яконо справлялся с характерной для него легкостью. Я с трудом держала себя в руках.

Мне казалось, что я буду меньше нервничать, когда он рядом, и нет риска, что он доберется до Лео раньше меня. Но чем ближе мы подходили к цели, тем сильнее я тревожилась. Выполнять работу бок о бок означало либо рассказать ему, чем я занимаюсь, либо обмануть. Это выглядело простым на расстоянии, но теперь казалось невыполнимым. Но Мико это нужно. Левантийцы ее подвели. Я не могла.

«Она все равно не будет видеть в тебе свою мать, даже если ты добьешься успеха».

Я прикрыла глаза. Холодный ветер трепал мне волосы.

«Думаю, я так часто велела тебе заткнуться, потому что, хоть и владею кинжалом, ты владеешь правдой, а она ранит больнее».

«Хм».

Мы продвинулись вперед в очереди.

«Быть честными друг с другом непросто», – сказала она.

«Правда? Кто бы мог подумать. Но, как бы то ни было, я жалею, что сбежала от Унуса».

«Ну спасибо. Только ты бы сделала это снова, если понадобится. Я не знаю, как жить с тем, кого интересуют мои желания, только если они не идут вразрез с его собственными».

Горечь правды опять меня ранила, но сказать было нечего. И она права: я просто ужасна.

– Что у тебя за груз? – спросил один из охранников у возницы перед нами.

Яконо обернулся ко мне.

– Ты готова?

– Ну конечно готова. Мы стоим здесь не меньше часа.

– Быть готовой стоять здесь – это не то же самое, что готовность к работе.

– Я готова, просто не привыкла работать с кем-то еще.

– Как и я. Потому и спросил, готова ли ты.

Охранники дали вознице знак проезжать в лагерь, теперь они подошли к нам еще на шаг ближе. Хотелось бы знать, обычный ли это уровень предосторожности, но за последние несколько минут я не выяснила об армейских лагерях ничего нового.

– Вы зачем приехали? – спросил охранник у человека впереди нас, и я, пожав плечами, позволила себе вжиться в образ. Не то чтобы перемена была серьезной. Я ведь и так просто шлюха, скучающая в очереди у армейского лагеря.

Охранник отказал во входе человеку впереди нас и посмотрел в нашу сторону. Я привыкла, что подобные мужчины рассматривают меня сверху донизу, как будто имеют право на мое тело, но обычно они не выглядели такими скучающими.

– Здесь и без тебя полно шлюх, – сказал он. – Иди, поищите монет где-нибудь в другом месте.

– В другом? – повторила я. – Но мы уже здесь. Другое место – трата времени.

– Если не желаете провести его вместе с нашими левантийскими друзьями, – охранник сплюнул на траву, – здесь вы тоже впустую тратите время.

– Уверены? – спросил Яконо чуть игриво, противоречащим брошенному на охранника дерзкому взгляду. – Я уже вижу одну причину, по которой нам очень даже стоит тратить здесь время.

Охранник сглотнул, его взгляд скользнул по Яконо и остановился где-то выше его плеча. Я приняла это за своевременно поданный знак и сунула в руку охранника пару монет.

– Ладно, – произнес он, засовывая монеты в карман и больше не глядя на Яконо. – Но не говорите, что вас не предупреждали. – Он кивнул в сторону лагеря. – Ну же, идите внутрь.

Когда мы шли к воротам, я сказала:

– Для человека, который утверждает, что не интересуется любовными утехами, ты очень неплохо справился.

– Я утверждаю? – нахмурился Яконо. – Какое отношение исполнение роли имеет к моему отношению к любви?

– Не знаю. Просто выглядит странно.

– Я видел достаточно флиртующих, чтобы знать, как это выглядит. Приму твои слова как комплимент моей четкой работе.

В его речи звучала горечь. Время для разговора на такую тему было неподходящее, но я все равно продолжила:

– Ты и правда не любишь секс?

– Правда, – ответил он, не переставая оглядывать сборища солдат и шатры, как следовало бы и мне.

– У тебя, наверное, тоже есть нелюбимые занятия или еда.

– Да, но… разве не все мы одинаково наслаждаемся телесными удовольствиями, ведь у всех есть тело?

– Мне и раньше говорили нечто подобное, но моя точка зрения от этого не изменилась. Ты подумай только, какие разные у всех нас тела. Как по-разному все мы мыслим. У нас разные вкусы, разные языки. Нет ничего одинакового для всех, тем не менее, это совершенно нормально – до тех пор, пока мы уважаем друга.

– Боже, благодаря тебе я чувствую себя худшим человеком на свете, даже просто задавая вопросы.

Он внезапно остановился и обернулся ко мне, выходя из роли.

– Знаешь, это нечестно. Я ответил на твои вопросы без осуждения, и хотя мне каждый раз приходилось оправдываться, я лишь приводил аргументы. Если из-за моих ответов ты ощущаешь себя неловко, это тебе следует об этом задуматься, а не мне извиняться. А теперь, может, мы прекратим этот разговор и займемся тем, для чего сюда прибыли? Давай разделимся и соберем все возможные сведения о его перемещениях и обстановке. Встречаемся здесь на закате.

Яконо не стал ждать моего согласия – просто развернулся и зашагал прочь. Свободная накидка соблазнительно соскальзывала с его плеча при ходьбе и вилась вокруг ног.

– Кажется, я и вправду худший человек в мире, – пробормотала я.

«Я бы предложила подменить тебя, чтобы дать возможность разобраться с собой, но в умении принимать соблазнительные позы и демонстрировать мужчинам нашу грудь мне до тебя далеко. И к тому же я скорее прикончу Дуоса, чем стану с ним разговаривать».

Игнорируя последний укол, я ответила:

– Может быть, тебе просто стоит брать контроль всякий раз, когда я говорю с Яконо. Ты ему понравишься больше, чем я. – Я вздохнула. Армейский лагерь казался мне подходящим местом, чтобы утопить печаль в выпивке и исчезнуть. К сожалению, я должна была найти Лео раньше, чем его найдет Яконо.

Не хотелось, чтобы ко мне лезли мужчины, так что я не крутила задом и грудью, не ловила взглядов солдат, а просто пошла к центру лагеря. Хотя