Всегда говори «Всегда» – 4 - Татьяна Устинова

Он сам открыл ей дверь такси, бормоча:

– Простите меня, простите!

Ольга села, пристроив картину на заднем сиденье. Она увидела, как серебристый болид сорвался с места и как опять ухмыльнулся таксист.

– Красивая картинка, – сказал он.

– Что?!

– Картинка, говорю, красивая! А вы на самолет-то не опоздаете?!

– Так поехали! Чего ж вы стоите! – прикрикнула на него Ольга.

– Вот, вот, моя теща тоже – как с молодым связалась, хуже собаки стала! – буркнул таксист, трогаясь с места.

В калитку кто-то так настойчиво и нагло трезвонил, что Надя распахнула ее с раздражением.

Если это Олег, придется ему напомнить, что он уволен.

– Здравствуйте, мне нужна Ольга Михайловна.

Улыбаясь, на Надю смотрела милая невысокая женщина лет сорока пяти. Открытое ухоженное лицо, светлые волосы, убранные в высокую прическу, деловой костюм с юбкой до середины колена и туфли на высоком, но устойчивом каблуке. В руках она держала стильную объемную сумку с логотипом какой-то фирмы.

– Ольга уехала, – недружелюбно буркнула Надя, решив, что женщина – судя по сумке и удобной обуви, – коробейница. Ходит по богатым коттеджам и втюхивает втридорога дешевую китайщину…

– Уехала? Надолго? – расстроилась гостья.

– На месяц. У вас что-то срочное?

– Меня Тамара зовут. Ольга покупает у меня косметику. Я принесла все, что она заказала.

Надя пожала плечами, хотела захлопнуть калитку, но неожиданно для себя поинтересовалась:

– А… что за косметика?

– «Глэйм». Вот, посмотрите… – Женщина распахнула сумку, показав красивые упаковки. – Ольга уже оплатила заказ, может, вы ей передадите?

– Пойдемте! – Надя пошла в дом, удивляясь, как это Ольга, которая во всем предпочитает известные бренды, вдруг повелась на сетевую косметику.

Значит, «Глэйм» и правда лучше раскрученных марок.

– Вот, – Тамара разложила на столе губные помады, кремы, парфюмерию и шампуни. – Ничего не забыла, у меня точно, как в аптеке! Оля по каталогу заказывает, а я записываю.

– А… мне можете каталог оставить?

– Конечно, пожалуйста! – Тамара протянула Наде яркую книжицу с русоволосой красавицей на обложке. – Закажете себе что-нибудь?

– А? Да, закажу обязательно, – рассеянно пробормотала Надя. – Я вот спросить хочу. Тяжелая это работа?

– Что вы? – махнув рукой, звонко рассмеялась Тамара. – Я свой рабочий день сама планирую. Опять же, общение с людьми мне нравится. У меня много постоянных клиентов! А вы почему спрашиваете? Работу ищете?

– Ну-у-у… работа у меня есть! Но хотелось себя в чем-то новом попробовать.

– Надумаете, приходите к нам в офис. Адрес в каталоге найдете.

– Я подумаю… – Надя представила себя с большой сумкой с логотипом «Глэйм» и в туфлях на устойчивом каблуке.

Хотя зачем ей такой каблук? У нее же «жук» – маленький, удобный, пронырливый, а значит, у клиентов можно появляться во всей красе – на шпильках, в ярком сарафане и широкополой соломенной шляпе.

Закрывая за Тамарой калитку, Надя подумала – а что бы сказал Грозовский, узнав, что она занялась сетевым бизнесом? И тут же словно услышала его насмешливый голос:

«Ну ты даешь, матушка! А впрочем… По-моему, это твое!»

«Хочешь сказать, что я больше ни на что не способна?» – решила обидеться Надя.

«Хочу сказать, матушка, что никто не способен на то, на что способна ты!» – отозвался воображаемый голос Грозовского, ставя точку в ее сомнениях.

Маленькая, но леденящая душу обида растаяла, как только самолет приземлился в Новосибирске.

Не стоило придумывать себе сказок. Не девочка.

И обижаться – глупо.

Хотя очень хочется… добавить немного холода в голос, а поцеловать – отстраненно.

Но как только она увидела Сергея среди встречающих, поняла – дом там, где он и дети, и отстраненности не получится, а холода уж тем более. И пусть шампанское в номере так и осталось нетронутым, зато здесь, дома, можно безо всякой романтики закатить сегодня вечером такой веселый семейный ужин, что маленьким, но леденящим душу обидам совсем не останется места.

Картину Ольга привезла в руках – в чемодан она не вошла.

– Это что? – спросил Сергей.

– Одиночество.

– Намек понял, – засмеялся Барышев, целуя ей губы, щеки, глаза. – Ну, прости меня, ну, прости…

– Нет, нет, это не намек, Сережа, – Ольга не сдержала улыбки. – Ее один очень хороший человек подарил.

– Ну, значит, на стену повесим, – резюмировал Барышев, и Ольга вдруг пожалела, что он немедленно, страстно не приревновал ее к этому «хорошему человеку».

И даже не спросил, какой он, директор «Питер Ренессанса» – пожилой бородатый дядька или молодой красавчик под стать Грозовскому.

Он ее вообще ни о чем не спросил…

Только дома, когда она, разбирая чемодан, развешивала вещи на плечики – обнял, потерся щекой о щеку и сказал с многозначительной загадочностью:

– Я бы на твоем месте чемодан не распаковывал…

– Почему? – удивилась Ольга.

– Подозреваю, что следующая командировка не за горами…

– Нет уж, – резко оборвала его Ольга. – Хватит с меня!

Сразу вспомнились – и шампанское, и вечернее платье комом, и прическа, смытая в душе. Одиночество, одним словом.

И Погодин с его внезапно вспыхнувшим чувством, которое вызвало в ней ощущение неловкости и… вины. Словно она специально сделала что-то такое, чтобы он потерял голову – флиртовала, давала надежду…

Барышев, не заметив ее смущения, забрал у нее вешалку, снял платье и красноречиво уложил его обратно в чемодан.

– Ты домой летела, а мне уже из архитектурного управления Питерской администрации звонили! Сказали, что меня только с тобой и ждут.

– Очень приятно, конечно… Но ты, Сережа, теперь и без меня справишься! – Ольга выдернула из чемодана платье – то самое, в котором не дождалась Сергея в гостинице, – водрузила его на плечики и повесила в шкаф, всем видом выражая – с ней лучше не спорить.

– Оль, ты что, устала?! Капризничаешь? – растерялся Барышев от ее серьезного тона и резких жестов.

– Это не каприз, а взвешенное решение. – Джинсы и свитер тоже отправились в шкаф. – Я действительно устала в этой командировке! Видимо, отвыкла от работы. И за эти два дня поняла, что хочу заниматься домом, семьей!

Ольга вдруг замерла.

Может быть, она врет?!

Может быть, ей, наоборот, нестерпимо хочется в Питер, чтобы ловить на себе запретно-влюбленные взгляды Егора? Знать, что он – сохнет, страдает, плохо спит и готов мчаться за ней на бешеной скорости, чтобы снова на секунду заглянуть в глаза…

Ведь убегал же Сергей от Оксаны, хватался за свою любовь к Ольге, как за соломинку, но его все равно затянуло, засосало и раздавило это запретно-манящее чувство… Может, и у нее тот же симптом? Иначе откуда такая неожиданная горячность в нежелании ехать в Питер вместе с Сергеем?