Влечение - Елена Усачева

– Чтоб ты ушел, – пробормотала я, думая о том, с каким удовольствием сейчас вернула бы свое спокойное прошлое, без драк, без беготни и без обид.

Макс согласно кивнул, перекинул ноги через подоконник и соскользнул на улицу. Я даже ахнуть не успела, а за окном уже никого. Секунду постояла на месте, но тут ноги мои подогнулись, и я рухнула на пол. Голову заполнила звенящая пустота. Не в силах подняться, я подползла к подоконнику, трясущимися руками подтянула себя наверх.

В окно ничего видно не было.

– Макс! – прохрипела я, сильнее перегибаясь через подоконник.

Звонок в дверь заставил меня опомниться и опуститься на пол.

– Макс! – взвыла я, хватаясь руками за батарею.

Глава ХIII

Зов крови

Звонок дал о себе знать настойчивей, и мама, не дождавшись, пока я соизволю выйти, открыла дверь. Я думала услышать знакомый тенорок Пашки, его извинения, но в прихожей заговорил другой человек.

– Здравствуйте, – бархатный голос мгновенно заполнил собой всю квартиру. – Меня зовут Макс Мишин. Я знакомый вашей дочери Маши. Пришел представиться официально. А вы ее мама?

Зашуршал целлофан, и удивленный мамин голос позвал:

– Маня!

До двери я доползла на четвереньках и только потом встала. Очень хотелось сначала подглядеть в щелочку, что там происходит. Но это было бы глупо.

– Здравствуйте! – По прихожей снова потекли бархатные обертоны. – Макс.

– Сергей Иванович, – отозвался голос папы.

– Май! Где ты?

Дверь распахнулась, чуть не заехав мне по лбу.

В прихожей, распространяя во все стороны волны доброжелательности, стоял Макс. Он был в черном коротком пальто, черных брюках и черном свитере. Переоделся? Когда? У мамы в руках красовался огромный букет тюльпанов, штук тридцать, не меньше – было видно, что держать такую тяжесть ей неудобно, цветов слишком много. А их-то он когда успел купить? Прошло не больше минуты!

– Здравствуй, Маша!

Макс улыбнулся, сверкнув зубами. Меня аж качнуло от невероятности его красоты.

– Привет, – процедила я, не открывая рта. Убить его, гада, мало! Он меня так напугал!

– Я хотел представиться, – продолжал петь Макс, глядя на моих родителей. – И пригласить вашу дочь сегодня вечером на прогулку.

– Да вроде поздно уже… – прогудел папа.

– Сережа, – покачала головой мама, пряча лицо в букет. Для моего папы все время после шести часов вечера, когда он приходит домой, уже позднее.

– Вероятно, Маше надо собраться, – Макс кинул на меня насмешливый взгляд. – Я могу подождать на улице.

– Ну что вы! – вынырнула из букета мама. Я заметила, что ей очень приятно такое внимание. – Проходите на кухню. Я напою вас чаем!

– Ну, если я не нарушил ваших планов… – галантно склонился Макс.

Ах, что же он со всеми нами делал!

– Май, поторопись, – укоризненно посмотрела на меня мама и отправилась на кухню.

Отец пошел следом. Он тоже был заинтригован появлением неожиданного гостя.

Так, а моего мнения, значит, уже не спрашивают? А если я не хочу никакой прогулки?

Но возмущаться мне было не перед кем – в коридоре никого не осталось.

В ванной я не сразу включила воду, до того было интересно, что происходит на кухне, кто что говорит.

– Давно вы с Машей знакомы? – гудел папа.

– Больше месяца. – Я даже знала, как он сейчас улыбается. Как победитель. – Вы, наверное, знаете, мы с дядей живем в мастерской. Он скульптор.

– А сами вы чем занимаетесь? – продолжал допрос папа.

– Я учусь. – Голос Макса даже не дрогнул, видимо, он все продумал заранее. – В прошлом году окончил школу. Сейчас изучаю экономику. Через три года хочу поехать в Москву.

– Так вам восемнадцать лет?

Зашумела вода – мама занялась цветами.

– Спасибо большое, очень красивый букет, – подтвердила она мои предположения.

– Восемнадцать, – эхом отозвался Макс.

– Где же вы познакомились? – вернулся к своим вопросам папа.

– Такую красивую девушку, как Маша, невозможно не заметить, – пророкотал Макс.

Я врубила воду на полную мощность. Слушать это было выше моих сил. Холодная вода била по зарумянившимся щекам, и в мою душу возвращалось счастье. Ладно, что будет, то будет! Главное, мне сейчас хорошо.

Из душа я постаралась выскочить как можно быстрее, чтобы не упустить из разговора чего-то важного. А на кухне уже смеялись, и я торопливо натянула джинсы. Вот так всегда! Самое интересное проходит без меня!

Наверное, я очень быстро справилась со своим гардеробом. Мама глянула на меня с неудовольствием – ей наверняка понравилось беседовать с Максом.

На столе дымились чашки с чаем, неизвестно откуда взялась пачка печенья и вафельный торт. Мама бы ни за что не купила, а папина хозяйственность так далеко не распространялась. Макс вряд ли принес с собой. Неужели мамина заначка? Мало того! Она сама с удовольствием ела сладости, которые до сей поры себе ни в коем случае не позволяла.

Перед Максом тоже стояла чашка, на блюдечке лежал кусочек торта. Тонкие пальцы крошили вафельный край. Макс улыбался. Один папа был недоволен. Он водил чайной ложечкой в чашке, словно хотел прорыть в донышке дырку.

– Вы все-таки недолго. Темно уже. Сейчас в городе неспокойно.

– Не переживайте! – Макс поднялся. – Маша – самое ценное, что у меня есть.

Я вновь покраснела, а мама спохватилась:

– Куда же вы? Даже чаю не попили!

– Я уже все съел. Спасибо! – Макс развел руками, показывая на пустую чашку и блюдце. Я заморгала глазами. Куда он успел все это деть? – А Машу я где-нибудь покормлю.

– Недолго, ладно? – бубнил свое папа.

Мама, не отрываясь, смотрела на пустое блюдце. Все же надо Макса попросить кое-что делать не так быстро.

– Значит, Макс Мишин? – спросила я, едва только мы шагнули за дверь.

– Настоящая моя фамилия Малер, но здесь лучше Мишин. – Макс нажал кнопку вызова лифта.

– И, значит, тебе восемнадцать лет?

Лифт легко пошел вниз, мы с Максом не были для него тяжелой ношей.

– Мне на самом деле восемнадцать, и я на самом деле хотел быть экономистом.

– Восемнадцать? Последние полтора века?

– Тебя что-то не устраивает?

В темноте двора его улыбка стала напряженной. Я оглянулась, надеясь найти то, что не понравилось Максу. И, конечно, ничего не увидела.

Неужели Пашка еще бродит поблизости?

Кажется, я сначала заорала, а потом поняла, кто передо мной. Под ногами белой стремительной тенью пронеслась мышь. Я скакнула в сторону, потому что мышь бросилась между нами. И снова мне показалось, что Макс пропал. Вот он стоял, а вот его уже нет, зато раздался перепуганный писк.

– Крыса. – Макс рассматривал свою добычу, улыбаясь так, словно собирался ее съесть. – Домашняя.