Сердце рыцаря - Джиллиан Брэдшоу

Сидящие за главным столом замолчали и прислушались. Большинство уже слышали этот рассказ, но были рады снова иметь такую возможность. Роберт Беллемский был одним из самых жестоких и диких людей этого жестокого и дикого времени. Вечно готовый начать какую-нибудь междоусобицу, ок внушал ужас всем, кто имел несчастье оказаться соседом одного из его тридцати четырёх замков. И один из главнейших его замков, Домфрон, находился в Нормандии рядом с границей Бретани. Роберт Беллемский и его преступления были привычной темой разговоров за герцогским столом, и всем хотелось услышать историю о его поражении.

– Это случилось в Великую пятницу, несмотря на праздничное перемирие, – продолжил Хоэл. – Но когда это Роберт боялся Бога или людей? Он переправился через Куэнон у Понторсона и начал рыскать по нашим землям, словно оголодавший волк, убивая и грабя всех вокруг. Весть об этом мне доставили в Ренн, и я поспешно поехал ему навстречу. Со мной были только гарнизонные рыцари. Я отправил гонцов к моим вассалам, но не надеялся, что многим удастся вовремя прийти мне на помощь. Но когда я подъехал к реке Ране, то там оказался Тиарнан с дюжиной своих людей и тремя-четырьмя рыцарями, которых он встретил по пути и заставил ехать с ним. Он не дожидался моего призыва: он выехал, как только услышал о набеге. И он не стал тратить времени, разыскивая меня в Ренне. Нет, он решил, что я обязательно поеду через Ране, и отправился прямо туда. Все его люди были отлично вооружены и имели припасы, и все слушались приказов своих командиров – что очень важно, как вы понимаете, когда человеку приходится сражаться в святой праздник.

Мы поехали вверх по Рансу, потому что слышали, будто Роберт напал на земли у Динара. При приближении к городу мы узнали, что брат Роберта, Жоффрей, отделился от основного отряда и ушел со своими людьми на восток, чтобы охранять дорогу и заодно грабить проезжающих. Как вам всем известно, Жоффрей славился своей кровожадностью: один раз он отрубил крестьянину ноги за то, что бедняга слишком медленно шел. Мне не хотелось, чтобы во время схватки с Робертом мне в тыл ударил Жоффрей, так что я повернулся к Тиарнану и сказал: «Позаботься, чтобы этот человек сюда не подошел». Тиарнан никогда не хвастался и не давал красивых обещаний, не то что некоторые. «Да, сеньор», – сказал он, взял свой отряд и отправился искать Жоффрея. Мы, остальные, продолжили двигаться к Динару. Мы встретили Роберта примерно в двух милях от города и начали бой. Господь свидетель: бой был яростный! Когда мы пролили немало крови, Роберт предложил начать переговоры. Он хотел, чтобы мы отошли, и тогда он со своими людьми ушел бы домой. Он не обещал вернуть награбленное или хотя бы не грабить снова по дороге.

Такие условия мне не понравились. Но я не знал, разумно ли требовать большего, когда рядом со мной были только гарнизонные рыцари.

А потом началось какое-то движение, мы все повернули головы и увидели Тиарнана с его отрядом. Они ехали по равнине в нашу сторону, ведя за повод боевого коня. Он подъехал прямо к нам, а когда остановился, то склонил передо мной голову и сказал: «Мой сеньор, этот человек сюда не подойдет». А потом он сделал знак своим людям отдать приведенного коня Роберту. Это оказался конь Жоффрея, а тело Жоффрея было положено поперек седла. «Я отдаю вам тело вашего брата для погребения, – сказал Роберту Тиарнан. – Он был из благородного рода и отличился в боях, и я не прошу за него выкупа».

Роберт стал серее блевотины: Жоффрей считался лучшим рыцарем у него на службе. «Как он погиб?» – спросил он у Тиарнана, а Тиарнан ответил: «Храбро, в поединке. Пять его людей мертвы, а остальные везут трупы домой». «Кто его убил?» – спросил Роберт. Понимаете, он не думал, что это мог сделать Тиарнан: в тот момент Тиарнану было всего двадцать, и он сидел такой чопорный, словно монашка в пивной. Жоффрей был мужчина крупный, в расцвете сил, и мы все увидели, что голова у него разрублена вместе со шлемом. Боже, какой удар! И тут Тиарнан спокойно сказал Роберту: «Я его убил».

Роберт посмотрел на меня, а я возблагодарил Бога и сказал: «Это мой вассал Тиарнан из Таленсака, лорд Роберт. Он один из лучших рыцарей Бретани, и я предпочту его одного целому отряду пеших солдат. Но я благодарен Богу за то, что у меня на службе есть много смелых людей и в эту минуту они спешат мне на помощь. И я хочу, чтобы вы сейчас вернули все награбленное, отдали свое оружие и отправились домой». И Роберт сделал все, что я велел. Хоэл снова бросил сердитый взгляд на Алена.

– Но это далеко не все, за что я так ценил Тиарнана. Ему никогда не важно было, за каким столом он сидит и кто оказался выше его или какой кусок мяса ему поднесли слуги. В отличие от некоторых он не оскорблялся, если я оказывал честь другим. Он никогда не устраивал неприятностей своим соседям и был любезным и уступчивым во всех переговорах. А когда дело доходило до охоты, то он знал всех зверей в лесу, словно они были его родней: я сам видел, как он подманил лисицу из норы прямо к своей руке. Не было другого такого человека, который был бы таким ужасным на поле боя – и таким мягким вне его. Я могу понять, почему леди Элин плохо быть в Таленсаке одной. Она поссорилась со своим господином, и его люди нескоро простят ее за это. И им не понравится, когда на его место она посадит этого расфранченного трубадура. Проклятие! – Хоэл резко провел тыльной стороной ладони по глазам. – Он ведь ее обожал. Она должна была бы подождать полгода.

Воцарилось молчание. Герцогиня тоже усиленно моргала и в кои-то веки не пыталась защищать юную любовь. Мари думала о том, что сказала Элин накануне ночью, и стыдилась, что сердце ее отчаянно бьется, соглашаясь с Хоэлом.

– Не судите ее слишком строго, господин мой, – проговорила она. – Если бы Тиарнан прислушался к ней, он сейчас был бы здесь. Она ведь умоляла его не ходить на охоту одному.

Хоэл хмыкнул.

– Это верно, – сказал он. – Да, наверное, это так. И он ее действительно обожал и захотел бы, чтобы я отдал ей его земли и сделал ее счастливой. Ну что ж...

Он отодвинул от себя ломоть хлеба с олениной и сполоснул пальцы в серебряной чаше с водой, после чего вытер руки о салфетку, которую поспешно предложил ему дворецкий. Он обвел взглядом стол. По его сторонам сидели придворные – канцлер, казначей, коннетабль и их жены, – и на всех лицах увидел отражение собственного возмущения. Хоэл моментально пожалел о том, что был так резок: ветреность одной женщины не должна бросать тень на всю Бретань. Он снова осмотрелся вокруг, ища возможность улучшить обстановку, – и на этот раз его глаза остановились на Мари.

– У тебя усталый вид, леди Мари, – проговорил он гораздо жизнерадостнее. – Уж не лишилась ли ты сна из-за поклонника, потерявшего надежду?