Вейн (СИ) - Марина Суржевская

      — Если я правильно помню… То вот здесь.

       Ее пальчик прошел по карте, начертив невидимую линию, и Вейн снова нахмурилась. Потому что там, где она чертила, располагались повторяющиеся значки: глаз и волнистые линии.

       Ксандр смотрел все так же бесстрастно.

      — Ты была хорошей ученицей, Вейни, — сказал он. — И ты права. Но, видишь ли, как ни странно, эта карта верная. Ее составляли лучшие картографы Темного мира, и я сам, лично, проверял расположение многих точек. Небольшая неточность существует, конечно, но незначительная.

      — Но этого не может быть! — воскликнула Вейн. — Излом не может проходить там, где он указан! Тогда он пересечет половину Талара, несколько долин и даже отрежет кусок Прайской гряды! Но ведь это не так!

       Он шагнул к ней. На лице ни одной эмоции, но серые глаза сияют серебром.

      — И что бы это могло значить, Вейни? — вкрадчиво спросил он.

       Она отвернулась от его глаз, почему-то смотреть в них ей было больно, и снова сосредоточилась на карте. Наклонилась, положила ладони, проводя пальцем по линиям и пытаясь мысленно наложить карту мира, которая висела у них дома в ученической.

      — Не понимаю, — забормотала себе под нос Вейн, проводя по линиям. Потом схватила грифель и снова принялась лихорадочно вымерять и прикидывать, пытаясь найти разгадку. Но как ни билась, не могла сообразить.

      — Не получается! — обозлившись, выкрикнула она, швыряя грифель. — Или эта карта неправильная, или это совсем другой мир!

       Она рассерженно вскинула голову и замерла, захваченная в плен его взглядом. Ксандр стоял напротив и так смотрел… Жадно, с диким ненасытным голодом, как не смотрят даже Одичалые, умирающие без света жизни. В его глазах было что-то мощное настолько, что Вейн забыла, как дышать. Этот взгляд длился всего миг и тут же исчез. А Ксандр легко шагнул к ней, перевел взгляд на карту.

      — Карта верна, я уже говорил. Подумай еще.

       Он встал за спиной, так что она его не видела, но слишком остро чувствовала присутствие.

      — Что ты знаешь об этом мире, Вейн?

       Она безотчетно поежилась, стараясь стоять спокойно и не отодвигаться. Пока они заключили столь хрупкое перемирие, и между ними возникла хотя бы иллюзия нормального общения, не стоит его злить. К тому же, чем ближе они будут, тем лучше… Так у нее больше шансов сбежать. Пусть у Призрака не осталось чувств, но остались потребности и желания, она чувствовала их своей прожженной шкурой Охотницы, видела в его глазах, слышала в рванном дыхании.

       — Я знаю, что сюда попадают лишь те, кто прикоснулся к Камню Познания. То есть те, кто осужден на смерть, и в мире людей потребовал Суд Света. Кого-то Тьма отвергает, а кто-то попадает сюда…

       Он склонился чуть ниже, провел пальцем по линиям на карте.

      — Тебя никогда не удивлял этот мир, Вейн? Не казалось странным, почему здесь все совсем… не так? Другие животные, растения, условия жизни? Разве это не поразительно?

       Его дыхание коснулось завитка волос на шее, и Путница ощутила, как покрылась кожа мурашками. Она пожала плечами.

      — Я думала, что это прихоть Тьмы, вот и все. Раз это ее мир, почему бы ему не быть таким? Проклятое место, из которого нет возврата…

      — Возможно… Или нет.

       Она, не сдержавшись, обернулась и почти соприкоснулась с его телом. Но понимание так поразило Вейн, что она даже не обратила на это внимания.

      — Ты хочешь вернуться… — изумленно выдохнула она, всматриваясь в его спокойное лицо. — Хочешь вернуться за Излом! К людям! Но это невозможно!

      — Почему же? — он приподнял одну бровь.

      — Потому что… — она хотела сказать, что для осужденных нет места в мире людей, и осеклась. Ксандр не был осужденным. Возможно, он был единственным человеком, который попал в Темный мир без Суда Света и без преступления. Но это не отменяло того, что теперь у него красные глаза и синие спирали тьмы на руках.

      — Для людей ты теперь Перерожденный, — тихо сказала Вейн. — Преступник. Зло.. Исчадие Тьмы. Для нас нет возврата, Ксандр.

       В его лице снова мелькнула злость, и она отклонилась, оперлась руками о стол позади себя.

      — К тому же, Излом невозможно перейти, — быстро добавила девушка.

      Мужчина усмехнулся.

      — А вдруг это не так, Вейни? Вдруг это лишь… иллюзия?

       Ее сердце замерло на миг, а потом сорвалось в бешеный галоп, словно не в меру ретивая лошадь, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы успокоится.

      — Перейти Излом без позволения Смотрящих и проводника нельзя, — повторила Вейн, — это все знают! Только они могут открыть переход Тьмы! Или нужно стать Одичалым, чтобы пройти… Или… нет?

      — Смотрящие, конечно, знают больше, чем говорят, — усмехнулся он, — но и они — недостаточно. Когда я попал сюда, присоединился к ним лишь с одной целью: узнать, как вернуться. Но Смотрящие не знают, как перейти Излом, Вейн. Проводников впускают Верховные жрицы на время Суда, и только. Как только осужденный прикасается к камню и переносится за Излом, проводник возвращается. Все.

       Он покачал головой. Вейн слушала его, как завороженная, не зная, можно ли ему верить. Но если поверить ему… получается, что ее просто обманули!

      — Смотрящие знают способ… Просто не используют его…

      — Нет, — твердо сказал он, и это «нет» прозвучало, как удар крышки закрывающегося гроба. В котором она похоронит все свои наивные надежды. Надо же, а ведь Путница была уверена, что в ее душе не осталось ни капли веры в чудо. А вот же… Стоило Смотрящим поманить ее, пообещать то, о чем она и думать не смела, как она поверила…

       Злость сдавила горло не хуже серебряной удавки.

       Только стоит ли верить Ксандру? Он ненавидит ее всем своим темным нутром, и кто знает, в какие игры играет?

       Мужчина смотрел на нее с усмешкой.

      — Если бы Смотрящие знали, как перейти Излом, то уже пировали бы при дворе короля, поработив людей. Против силы Тьмы королевское воинство совершенно бесполезно, даже Лига только и способна, что уничтожать безмозглых Одичалых… Если бы я знал тогда, насколько легионеры смешны, думая, что смогут сдержать Темных… Они просто не видели Темных. Настоящих Темных.